Александр Прозоров - Поля доброй охоты
Ведун остановился, резко взмахнув клинком – и птицы испуганно шарахнулись в стороны. В наступившей тишине Олег повернулся направо, потом налево.
Нет, все было как всегда. Чистый светлый лес, мирно качающиеся ветви, никаких выпирающих корней или прутьев, цепляющихся за ноги. Но стоило человеку двинуться дальше, как длинные гибкие плети опять коварно заскользили по телу, ухватились за оружие, захлестнули руки. Одна из веток больно вцепилась в волосы, под ногами что-то хрустнуло – ведун резко дернулся назад, крутанулся на месте, обрывая ветки и очерчивая опущенным клинком круг на земле.
– Защити, Сварог могучий, внука кровного, от колдуна и от колдуницы, от ведуна и от ведуницы, от чернеца и от черницы, от вдовы и от вдовицы, от черного, от белого, от русого, от двоезубого и от троезубого, от одноглазого и от красноглазого, от косого, от слепого, от всякого моего ворога и супостата по всякий час, поставь тын железный, забор булатный оттоле и до небес!
Прорезанная серебром черта зашипела, исторгла из себя сизое кольцо, ушедшее вертикально вверх, к голубоватым облакам, – и тут же лес вокруг загудел, зашевелился, затрещал, словно под ударом могучего урагана, выбросил вверх охапки жухлой листвы, закачался, встряхнул ветвями. Все это, вместе взятое, внезапно метнулось вперед, ударилось о невидимую границу, расплескалось в стороны, опало – и лес вокруг оказался прежним, тихим и спокойным.
Со стороны реки, мелко взмахивая черно-красными крылышками, прилетела одинокая бабочка, ударилась о Сварогову защиту и обратилась в пепел, плавно развеявшийся в воздухе. Тяжко закряхтели, наклоняясь, березы, сложились в одну общую крону, похожую на огромное человеческое лицо. Шелохнулись лиственные губы:
– Ты не сможешь сидеть там вечно, колдун. Тебе все равно придется выйти из круга.
– Хочешь предложить мне сделку? – заинтересовался Олег.
– Нет, – ответило лицо. – У тебя нет выбора. Ты уйдешь в землю, ты станешь гнилью и прахом, ты станешь пищей червям и корням. Я хочу, чтобы ты иссох в своей западне, зная об этом. Чтобы ты не имел надежды и покоя. Выйдешь из круга – я поглощу тебя. Не выйдешь – проглочу чуток попозже.
– Хорошее предложение, – кивнул Середин. – Надо его обдумать. И сдается мне, что ты не способна управиться даже с самым простым из заклятий. Значит, ты очень слабенькая и глупенькая и не сможешь со мной справиться ни сейчас, ни когда я выйду. Жалкое, запуганное существо…
– Неправда!!!
Березы хлестко распрямились, и между ними он увидел маленькую светловолосую девочку в великоватых сапожках и широкоплечем кафтане с золотым шитьем.
Ведун от неожиданности охнул и воскликнул:
– Сирень?! Это ты?! Подожди, но как? Ты же умерла! Ты умерла еще тысячу лет назад!
– Я не умерла, – со зловещей улыбкой покачала головой девочка. – Смерть не захотела меня забирать. Я вернулась домой. Я ушла в свой лес, я впиталась в его землю, я вросла в его деревья, я стала его травой, его птицами и зверями, его реками и родниками, его болотами и холмами. И больше никто, никто не способен сравняться со мною своей силой!
Она вскинула руки – и со всех сторон ввысь послушно взметнулись птичьи стаи, отовсюду зазвучали вой, рыканье, мычание и лай, а деревья затрясли ветвями, роняя листья и хвою.
– Ква… – вздохнул Олег.
Он не очень верил хозяйке волков, помня о ее невероятном умении наводить на смертных морок. Однако… Однако даже тысячу лет назад она была очень ловкой и умелой колдуньей, не знающей жалости и видящей в людях только источник мяса для лесных обитателей. И вряд ли та жестокость, с которой ее забили селяне из тверской деревеньки, добавила девочке любви к здешним обитателям. Страшно даже представить, чему она успела научиться за прошедшие века и сколько народа успела истребить. И о силе, которую смогла собрать и накопить.
Крестик, примотанный к запястью ведуна, хорошо помогал ему в борьбе с чародейством и нежитью. Он неизменно нагревался, попадая под воздействие про́клятых христианством сил – будь то маг, поставленное чародеем заклятие или просто какая-нибудь русалка или крикса, – и тем сильнее, чем мощнее чары или нежить… Направляясь к реке, Олег думал, что преследует здешнюю хозяйку, идет по ее пятам. Однако, похоже, это было не так. Весь этот лес на много километров вокруг и был ведьмой. Ее плотью и энергией, ее волей и чарами.
С врагами такого размера Середину сталкиваться еще не приходилось. Врагами, которых не охватить взглядом, которых просто обходить нужно не один час. Такого ни зельем не присыплешь, ни заговором не охватишь, ни в схватке не одолеешь. Хоть шепчи, хоть кричи – далекие боры и овраги все едино заклинания не услышат. И что за прок от меча, коли сразиться нужно с холмом или болотом?
– Сколько же людей ты сгубила, Сирень?
– Я сыта, – довольно кивнула маленькая ведьма.
– Убивать нельзя. Это плохо, – покачал головой ведун, даже не надеясь на понимание. – Это зло.
– Расскажи это поросенку, которого будешь кушать за ужином, – презрительно фыркнула девочка. – Я не творю зла. Просто ем.
– Мне придется тебя остановить, Сирень.
– Ты не сможешь, колдун. Ныне на такое не способен никто…
Словно подтверждая слова повелительницы волков, вокруг закачались кроны, вздыбилась земля, закричали птицы – шевеление это разошлось в стороны, подобно волне от упавшего в пруд камня.
– В отличие от несчастных, которых ты сгубила, я способен отличить явь от морока, – сказал Олег и, не затягивая, решительно вышел из круга прямо на нее.
Пальцы его крепко, до белизны, сжали рукоять меча, сердце замерло в ожидании нападения со всех сторон всего живого и мертвого… Но ничего не случилось. Ведьма просто исчезла, когда до нее оставалось всего полшага. И это было удачей. Ведь крест пылал, словно его грела газовая горелка, жег руку непрерывно, а потому ведун не знал: морок перед ним или создание, сотворенное из плоти леса? Нужно его рубить или можно просто пройти насквозь?
Справа, слева, сзади, прыгая туда-сюда, зазвучало утробное уханье филина, над самой головой захлопали крылья, деревья зашевелили ветвями, словно разминаясь, но Середин сдержался, не стал оглядываться, не стал искать хозяйку леса. Он знал – достаточно отвлечься хоть на миг, и лесная нежить закружит, заморочит, собьет, запутает, вынудит потерять направление, заманит в вязи и берлоги, скроет тропинки, проложит несуществующие, обманет голосами и звуками. Тут жертве и конец – обратно уже не выйдет, пропадет бесследно, ищи не ищи…
С трудом сдерживаясь, чтобы не припустить со всех ног, и старательно не замечая громкого дыхания за самой спиной, клацанья зубов возле пяток, запаха мокрой шерсти, подталкивания под руки мохнатых голов, ведун зашагал четко на солнце, на юг, ничем от своей цели не отвлекаясь, и оказался возле заветного холмика даже быстрее, чем ожидал. Тут он все-таки сорвался на бег, подскочил к ели, выкатил мотоцикл и наконец позволил себе оглянуться.
Лес, конечно же, был пуст. Ни волков, ни медведей, ни пятнистых рысей на ветвях. Только черная мошка, не ко времени поднявшаяся из травы.
Олег торопливо открыл бензокран, вдавил кнопку карбюратора, толкнул кикстартер. Ровно заработал мотор, возвращая его в мир современной цивилизации. Ведун сунул меч в сумку, оседлал железного коня, воткнул первую передачу, въехал на холм, добавил газу, переключился на третью передачу, разгоняясь по сухой дороге. Несколько пологих поворотов, низинка, взгорок – как вдруг придорожная сосна резко опустила сук. Даже понимая, что это может быть только морок, ведун невольно пригнул голову – и все равно получил такой удар по шлему, что вылетел из седла, больно грохнувшись спиной на дорогу.
На несколько мгновений у него даже перехватило дыхание, в глазах забегали мелкие искорки. А когда он смог зашевелиться, то увидел над собой ведьмочку, с интересом наблюдавшую за его вялыми движениями. Невероятно противное ощущение – оказаться совершенно беззащитным перед злобным и безжалостным врагом. У него были и травы, и оружие, и заговоры – но говорить после удара молодому человеку было не по силам, а все остальное лежало в сумке нырнувшего в рябинник мотоцикла.
– Думаешь, ты смог вырваться сам, колдун? – спросила его девочка. – Нет, это я тебя отпустила. Перед моей смертью ты отнесся ко мне с добром. Один раз. За это я тебя пощажу. Тоже один раз. Еще раз появишься в моем лесу – сгинешь. Прощай.
Над проселком промчался ветерок и сдул ее, словно струйку дыма. Осталась только боль в спине и ожог на запястье – крест продолжал вопить о том, что его затащили во владение язычества и чародейства. Послушавшись оберега, Середин кое-как поднялся, нашел мотоцикл, лежавший в кустах. Снизойдя к его слабости, рябины неожиданно склонились ко все еще тарахтящей железяке, подняли ее, развернули и опустили перед ведуном.
– Спасибо, Сирень, – поклонился деревьям Олег, сел в седло, выкатился обратно на грунтовку и снова дал газу.
