Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки
Вакула и Николя заинтересованно вытянули шею.
– Так вот шоб вы знали, то был известный польский чёрт Смолюх, мне извечный соперник и конкурент! И за таковую обиду послал я ему вызов – один на один на шаблюках биться!
– Дуэль?
– Она ж, зараза иноземная! Да тока, по всем законам, коли я его вызвал, то и ему от вызова того уклониться нельзя, мелкие бесы засмеют. Он же поляк, а у них гонор выше собственного носу! Ответил честь по чести, что подуэлиться на шаблюках не прочь, однако ж будут с его стороны два секунданта. И…
– И вы надеетесь, что мы…
– А як же ж! Выручайте, хлопцы, – едва ли не на коленях взмолился запорожский чёрт. – Не дайте ж попустить рогатому прощелыге з Варшавской крайны. Там и робить-то ничого не треба, стойте себе, любуйтесь, як мы друг дружку за чубы дерём!
Николя посмотрел на друга и пожал плечами. Действительно, на первый взгляд ничего такого уж страшного или даже неприличного в предложении нечистого не было. Да и ежели подумать хорошенько, так разве есть кому какая беда от того секундантства? Как происходят дуэли, Николя в книжках читал, а возможность стравить двух нечистых, нашего и ихнего, вообще, поди, богоугодное дело, с какой стороны ни посмотри. К тому же украденных безвинных украинских девушек тоже было жалко…
– В принципе, я не против. Но какие гарантии?
– И шо там вы гуторили про сто рублёв? – вовремя вспомнил кузнец, изогнув бровь. Четыре (или уже пять?) стопок горилки нипочём бы не отвлекли его от вышеозвученной громкой суммы.
Байстрюк попытался было выкрутиться, что то-де было фигуральное выражение, но слово не воробей, вылетит – не прихлопнешь. Посему он честно поднял руки вверх и огласил все условия.
Сама дуэль проводится на нейтральной территории, там, где нет ни католичества, ни православия, ни, прости господи, какого ни на есть буддизма, на польских саблях, но по русским правилам – от первого удара до первой крови!
Каждая сторона имеет право привести двух секундантов, обязанных обеспечить порядок и благородное соблюдение правил. Вне зависимости от исхода дуэли личность секунданта завсегда остаётся неприкосновенной. За одно участие в данном мероприятии обоим друзьям предлагается по пятьдесят рублей золотыми червонцами. То есть сто рублей на двоих, сумма немалая. Если вспомнить стоимость целого вола на той же Сорочинской ярмарке, то и вообще….
Хозяйственный Вакула быстро прикинул, что сможет легко отстроить себе новую хату, посвататься богачом к неприступной красавице Оксане, и даже, бог даст, ещё и на свинарник трохи останется. Ну, в случае чего всегда ведь можно занять у друга, ибо ему-то куда девать такую чертову прорву деньжищ?
Николя, как натура более утончённая и даже в чём-то романтическая (хотя чего ж греха таить, романтическая во всём!), на финансовую часть соглашения смотрел сквозь пальцы. Его манили иные горизонты. Такие, как возможность увидеть настоящего чёрта Смолюха.
Ох, да кто его не знает?!
В определённых кругах просвещенных европейских читателей это была личность не менее легендарная, чем сам Борут! Это тот тощий чёрт в панском кожухе и шапке с пером, чей профиль порою виден в безоблачную ночь на самой луне! Да что там на луне, пройдите старой Варшавой мимо памятника королю Сигизмунду, и там, на перекрёстке, за улицей Козла, увидите вы с левой руки корчму, где на скатерти и полотенцах изображён тот же самый польский чёрт!
Варшавские поляки к тому же искренне верят, что тот, кому взбрело в полночь выпить доброго польского пива, хоть той же «Варки» или чёрного «Окочима», непременно получит заветную кружку из рук самого Борута. А уж если кто сумеет выпить подряд десять кружек да ещё потом и сплясать под диавольскую скрипку, так тот точно уйдёт из кабака с карманами, набитыми золотом!
Смолюх, конечно, рангом пониже, помоложе, но зато выше гонором и ещё не скатился до того, чтоб ловить христианские души по кабакам да чешским госпо́дам! Выходит, что не боится он появляться среди крещёного люда, хотя каждому честному человеку ясно, как запорожцы относятся к шибко добрым панам-католикам. При первой же встрече бьют промеж глаз нещадно!
Как же после всего этого не воспользоваться редчайшим шансом увидеть польского чёрта и не поглазеть на его дуэль с чёртом русским?!
– Шо скажете, паныч Николя?
– Что ж я скажу, друг Вакула…
– Лишних грошей немае!
– Верно. И учиться никогда не поздно.
– Тока чую, от я б молот потяжелее взял. Та так, мало ли шо…
– Лучше два. Один для меня, и не такой тяжёлый.
– В полпуда?
– Вполне.
– Та я до себе двухпудовый возьму. И цепоньку потолще. И ще до того, може, одну икону…
– Стало быть, по рукам? – Чёрт в красной свитке мгновенно разлил на троих и поднял свою стопку в знак полного подтверждения договора.
– Договорились, – церемонно чокнулся Николя.
– От тока сбреши там, нечиста сила, – подтвердил кузнец. – Убью же ж!
Один миг прошёл, все и вздохнуть не успели, как втроём оказались в чистом поле, в незнакомом им месте.
– Мы хучь выпить-то выпили? – жалобно пискнул Вакула, озираясь вокруг.
Николя помнил, что стопки они подняли, вроде даже как чокнулись, но пригубили ли… Кто ж теперь знает?
Странный пейзаж окружал обоих друзей. Под ногами распростёрлась голая, чёрная, обугленная земля, чудом удерживающаяся, чтобы не провалиться в тартарары! Сквозь крупные и мелкие трещины на поверхности её вспыхивали зелёные и оранжевые огни. Небес никак не было видно, всё над головой затянуто плотными грозовыми тучами. То тут, то там сверкают молнии, однако ж ожидаемый спасительный ливень никогда не прольётся на адские пажити.
Справа и слева высились грозные вершины вулканов, выбрасывающие вверх жёлтую раскалённую лаву, брызги коей едва не долетали до сапог наших героев. Горячий ветер доносил издалека стоны и вопли страждущих.
– Га! Здравствуй пекло, дом родной! – в полный голос захохотал коварный Байстрюк, обнимая за плечи товарищей. – Здесь мы Смолюха приветим! А як же? Другого такого миста нема. Бо у пекле ни христианина, ни буддиста, ни иудея, ни католика, ни православного козака – нет. Уси едины! Так як вы, хлопцы, про всё мыслите?
Насмешливый тон Байстрюка быстро вернул нашим героям трезвость ума и жажду жизни. Вакула широко перекрестился, отчего вся природа местная явственно вздрогнула. Земля под ногами испуганно замерла, прекратив вращение и качание, небушко прояснилось, тучки разбежались, а с притихших вулканов ощутимо потянуло свежим ветерком.
– Эй, та вы шо? Вы бы это, не шутковали так, – перепуганно обернулся нахальный Байстрюк. – Мы ж не где-нибудь, а в самом пекле, тут вам не там, здесь оно…
Договорить чёрту не удалось, поскольку Николя твёрдой рукой поймал его за чуб, как опытный учитель в бурсе ловит за ухо нерадивого школяра.
– А почто ж ты, сукино вымя, чтоб тебе, заразе, не довелось поутру рюмку водки выпить, опохмелиться, не сказал, что мы идём в пекло?!
– Я шо… Я ж… хлопцы, так вы… и сами…
– Николя, давай мы ще з тобою и помолимся тут Христу Богу Милосердному, – мстительно предложил кузнец, ловя обеими руками чёрта за усы. – Шоб ты, сукин кот, поганая твоя морда, и куда те надо без нашего согласия хвост поганый не волочил! Га? Га! Шо ты там себе под нос бурболишь, вражий сын?
Байстрюк хоть и был в силе на своей же территории, выражаясь фигурально, у себя дома, где и стены помогают, но тем не менее особо так рыпаться не рискнул. Уж больно решительно выглядели эти два приятеля, гимназист и кузнец, связываться с ними всерьёз выходило себе дороже…
– Дзень добрий, шановне паньство, – мягким баритоном раздалось за их спинами.
Все трое (ну, насколько позволяли возможности) резко обернулись. Позади них, буквально в десяти шагах, стоял стройный красавец-шляхтич, затянутый в чёрный кафтан с пышными рукавами, из которых выглядывала белая свитка такого дорогого сукна, что и сорочинский заседатель не мог бы себе позволить на нижнее белье купить даже в самом стольном Санкт-Петербурге.
Плечи широкие, ровно у того же Вакулы, лик красоты неописуемой, один тонкий нос чего стоит, глаза чёрные, с поволокой, в обрамлении таких дивных ресниц, что хоть десять спичек на них уложи – всё одно выдержат! Сам гладко выбрит, усы устроены на польский манер, длинные и закрученные кверху, на роскошном поясе богатая польская сабля с золоченой гардой и ножнами, усыпанными всяческими драгоценностями.
Да если к тому добавить ещё бархатные штаны с люрексом, а ноги обуть в высокие, до колен, сафьяновые сапоги на каблуке и с загнутым носком… Так, в общем, мимо такого богатого шляхтича пройти да не заметить просто невозможно! Наш местный запорожец Байстрюк в сравнении с ним выглядел буквально голодранцем…
