Виктория Угрюмова - Имя богини
– Такие формы жизни обычно вытесняются менее прекрасными, но более приспособленными к обстоятельствам.
– Да, но драконы...
– Драконы слишком хороши для этого мира, разве что есть такая страна, где красота живет во всем, а Истина существует в своем настоящем виде. Я бы очень хотел верить, что в Таабата Шарран написана правда, что грядут времена, когда найдут Имя Сути и мир станет иным. Может, и драконам в нем найдется место. Какая же это должна быть красота!.. – мечтательно проговорил он. И тут же продолжил уже совсем другим, деловым тоном:
– Как будем спускаться? В обход ехать просто некогда – на карте эта трещина не обозначена.
– Ты точно помнишь?
– Конечно, – обиженно ответил Воршуд. – Я же ее наизусть выучил. Если верить карте, то мы должны были пересечь лес и выбраться к равнине, которая лежит у подножия гор. Но равнины нет – вместо нее провал, как будто этот кусок земли вырвали силой. Если здесь было такое мощное землетрясение, то воображаю, что творилось о живыми существами. Однако странно – ведь лес цел. Значит, происходило это очень-очень давно. Сама пропасть успела порасти деревьями. Тогда я вообще ничего не понимаю – почему на карте провал не указан?
– Мало ли по какой причине, – огорченно ответила Каэ. – Я и коней бросать не хочу, и не представляю, каким образом спускаться.
Альв несколько томительно долгих секунд вглядывался в нагромождение камней прямо под ними и наконец объявил:
– Здесь есть тропинка – не такая уж и крутая. Главное, не испугаться. Кони по ней тоже пройдут, нужно только завязать им глаза, чтобы не понесли со страха.
– Воршуд, я не могу. Просто не полезу в эту пропасть и тебя не пущу.
– А нам ничего другого не остается. Не бойтесь, дорогая госпожа, – это не страшнее, чем Арескои с его воинством или резня вал-Ахкафе. И ничуть не хуже подземелий джатов.
– Для меня – гораздо хуже, – категорически заявила Каэтана.
Но альв ее уже не слушал. Он покопался в своей поклаже и деловито спросил:
– У вас веревочка имелась в кошеле – тонкая и невероятно прочная – ну прямо для такого случая.
– Нет, Воршуд. Ни под каким видом. И тогда альв поступил не совсем честно. Он взглянул ей в глаза и тихо и внятно пообещал:
– Если мы спустимся в долину, то я вам скажу нечто, чего не скажут даже в Безымянном храме. Но не раньше.
Каэ закрыла лицо руками и стояла так долго-долго, но когда отняла руки от лица, то глаза ее были по-прежнему чистыми и ясными.
– Тогда нам надо торопиться. Если не спустимся до темноты, то уж обязательно свалимся в какую-нибудь трещину и переломаем себе все кости.
– Здесь не так уж и высоко, – альв прикинул расстояние, – справимся.
– Дракона бы сюда, – сказала Каэ, вынимая из кошеля на поясе тонкий шнур, запасенный еще герцогом Аррой. Она задумалась, не прекращая работать, – как давно, как далеко было ее странное превращение, смерть эламского герцога, первая встреча с га-Маветом. Что в ней осталось от той девочки, которая свалилась в этот мир, оглушенная нелепостью происходящего, и приняла на себя практически невыполнимые обязательства?..
Пока они готовили снаряжение для спуска, солнце встало уже довольно высоко, туман понемногу рассеялся, и Каэтана с изумлением обнаружила, что там, на дне провала, лес продолжается как ни в чем не бывало и переходит в равнину, которая лежит у подножия самых у высоких в этом мире гор. Она тоскливо разглядывала эту картину, прикидывая про себя, удастся ли ей когда-нибудь достичь желанного рубежа и вступить на Землю детей Интагейи Сангасойи. За ее спиной завозился альв – он закончил делать повязки на глаза коням и теперь прилаживал их со всей тщательностью.
– Помогите мне, дорогая Каэ, – мягко попросил он, отвлекая ее от невеселых размышлений.
– Сейчас, сейчас, – откликнулась она. Каэ выпрямилась, стоя на самом краю скалы, подняла крохотный камешек и бросила его вниз – обвала вроде бы не произошло. И Каэтана покорилась судьбе. Она крепко взяла под уздцы своего вороного, оглаживая его. Умница Ворон фыркал, жалуясь на свою горькую долю, и легко толкал ее мордой в плечо, словно говоря, что понимает, куда его собираются затащить. Лошадка Воршуда была спокойнее – она не любила оставаться в одиночестве, поэтому перспективу спуска, которую кони безошибочно учуяли, воспринимала как неизбежное зло, после которого обязательно расседлают и дадут вволю попастись на мягкой траве.
Еще полчаса прошло, прежде чем они крепко привязали поклажу к седлам, выбросив абсолютно все лишнее.
Солнце стояло уже высоко в небе, когда две крохотные фигурки, ведя под уздцы игрушечных на фоне гор лошадок, двинулись вниз.
Спуск был страшен. Хотя и альв, и Каэтана уговаривали себя, что еще немного – и цель достигнута – глупо же разбиваться здесь, у самого входа в Запретные земли, – но руки и ноги у них тряслись. Ноги скользили на каменистой тропинке, кони фыркали и постоянно оступались. Срывались и текли вниз струйки мелких камешков.
Тропинка петляла между обломков скал, которые своими острыми краями так и норовили зацепить одежду путешественников. В одном месте Воршуд покачнулся, подвернув ногу, и вцепился обеими руками в уздечку. Лошадь, обычно и не замечавшая веса своего маленького всадника, теперь не устояла и медленно, упираясь всеми четырьмя ногами, заскользила вниз. Каэтана едва успела бросить Воршуду свой спасительный шнур, на котором предусмотрительно завязала скользящую петлю. Схватив шнур, альв успел обмотать его вокруг запястья, сунуть лапку в петлю и захлестнуть намертво.
– Еще, еще обмотай, – прохрипела Каэ, откидываясь назад всем телом, чтобы создать противовес.
Было мгновение, когда она похолодела, представляя себе, что еще через несколько секунд ухнет в простирающуюся у ног бездну, но отчаянная жажда жизни оказалась сильнее. Пыхтя и произнося некоторые слова, в целях экономии сил до конца не досказанные, Каэтана вытащила альва со страшного места. Губы ее дрожали, а спина взмокла от нечеловеческого напряжения.
– Нет, все-таки водная стихия – это совершенно другое дело.
– Даже когда в ней плавает левиафан? – задал Воршуд провокационный вопрос, едва успев отдышаться.
– Пусть хоть два левиафана и один Йа Тайбрайя, но только не головоломные крутые спуски. Воршуд! Не в нашем с тобой возрасте по скалам прыгать, аки горные козлы.
Альв рассмеялся:
– Еще не то будет. Впереди самый трудный участок. А потом как по лестнице у вас в замке – только под ноги гляди.
Каэтана обозрела предстоящий кусок пути и заявила:
– Нет. Хоть минуту нужно: передохнуть.
Воршуд воспротивился:
– У нас не так уж много времени. Да что это с вами сегодня? Мы словно местами поменялись.
Каэтана помрачнела. Ей показалось, что там, внизу, она увидела темный стройный силуэт, легко перепрыгивавший с камня на камень. Она потрясла головой, и капельки пота разлетелись в разные стороны. Да нет, померещилось, конечно. Это солнце – жаркое, изнуряющее.
Альв осторожно тронул ее за локоть:
– Пойдемте, ведь совсем немного осталось. Снова был спуск и унизительный дикий страх. Она умела не бояться обстоятельств, умела не бояться богов, демонов и людей, но эти горы – высокие и высокомерные, старые как мир и безразличные к добру и злу!.. Сколько людей лежало непогребенными на дне этих ущелий? Каэтану мутило от ужаса.
А стройная фигура в черном плаще то и дело попадалась на глаза – не впрямую, нет. Так, на периферии зрения. И от этого было еще хуже.
Трудный участок пути кони преодолели довольно легко, а вот Каэ проделала его ползком, цепляясь за малейшие выступы в скале, за крохотные кустики. И наконец с грехом пополам прошла эту тропинку. И даже без страха посмотрела вниз.
Альв стоял ниже на один поворот тропы, крепко держа под уздцы свою лошадь, и улыбался.
– Вот видите, а теперь почти никаких трудностей – еще полсотни шагов, и мы вступим на ровную землю.
В эту секунду лошадь Воршуда вдруг всхрапнула, дико и испуганно заржала, встала на дыбы на узкой дорожке, где справа высилась отвесная стена, а слева была пропасть, – и рванулась бежать. Глаза ее были завязаны, и несчастная лошадка сразу же оступилась. Она еще мгновение балансировала на краю, оглашая провал жалобным ржанием, и рухнула вниз. Каэ краем сознания отметила, что ее Ворон отчего-то почти спокоен. Он только повертел головой да слабо подал голос, но с места не двинулся, чем и спас ее жизнь.
Все происходило в считанные мгновения: проводив взглядом, полным ужаса, падающую в пропасть лошадь, Каэтана увидела, что и альв стоит на краю тропы, нелепо размахивая руками.
Забыв обо всем, она вскочила и побежала так, как никогда не бегала. Она неслась к альву, от которого ее отделял всего один поворот тропы, длинными прыжками. Некоторые валуны шатались у нее под ногами, вяло оползая, но она едва касалась этой зыбкой опоры и перепрыгивала дальше. Альв что-то предостерегающе крикнул.
