Ник Перумов - Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)
– Нет, но хотя бы объяснить...
Увы, даже Отец Дружин ничего не мог ответить ей. Ни единым словом.
Семнадцать лет остались позади. Семнадцать лет – немалый срок по людским меркам. И к исходу их стало ясно, что Лесному Пределу не выстоять.
Аратарн укладывал походный мешок. В окрестностях объявилась новая тварь, жутко мерзкая и зловредная. Травопутень уж завтра наступит, вся Орда на севере давно, а тут эдакая напасть! Ходит, переваливаясь, Кожаный Мешок по полям, а из брюха у него сыплются острозубые тварюшки, мелкие и быстрые, ровно тараканы. И спасу от них нет. Роются в бороздах на огородах, жрут взошедшие посевы, подбираются к скотине на выпасах... Нападают на детишек, и даже Защитник не успевает – бестии кидаются всем скопом и мигом обгладывают дочиста, оставляя один скелет.
Сын Эльстана только молча сжимал кулаки, когда дед Каргар, материн отец, кашляя и проклиная все на свете, вечерами подсчитывал убытки. А намедни эти зубастые прыгуны окружили и сожрали Лаасу – ей только-только семь сравнялось. Хоронились возле самых ворот – и Защитники их не учуяли. А прикончить саму матку этих гадов Защитникам никак не удавалось – та держалась очень осторожно.
И тогда Аратарн решил. Ему семнадцать, он начал бриться, и он мужчина. Он должен доказать это всем. Он прикончит чудовище – и точка.
О том, что чудовище может прикончить его самого, он не думал.
Меч, два ножа, секира – ах, чудо что за секира, гномской работы, дед год назад подарил, когда ему, Аратарну, сравнялось шестнадцать; лук, арбалет-само-бой, тоже хороший, – его Двалин-кователь когда-то смастерил, -еще в пору своего житья у Аргниста-соседа. Когда мирились сотник с дедом, Каргаром то есть, и попал на хутор этот арбалет... Тетиву единым движением взводишь, пять болтов можно в один миг выпустить, и перезаряжать легко – стрелы уже заранее пятками по-особому скреплены. Знай вставляй в самобой увязки, а уж на место он их сам поместит, когда тетиву натягиваешь.
– Арт! Куда это ты?
Не повезло. Мать таки заметила. Теперь плакать будет. Очень уж не любит она, когда Аратарн в лес один уходит. Хотя ведь знает – он лучший охотник на хуторе... да и во всей округе. У него ни одной царапины – а сколько зверья добыто! И ордынских тварей, и Нечисти... Пусть неумехи, чудом спасшиеся, шрамами да рубцами хвастаются. Охота – это охота, а не забава. Зверя взять надо, а не кататься с ним в обнимку, ровно с девкой по сеновалу.
– В лес, мама. За Кожаным Мешком.
– Да в уме ли ты?! Да...
– Погоди, мама. – Аратарн говорил очень тихо и ласково, но глаза его, странные черные глаза, были холодны и жестки. – Погоди. Разве мало нам Лаасы? Мало, скажи? Кто прикончит чудовище, кроме меня? Дед Каргар? Пойду я, мам. А то ведь еще кого-нибудь сожрут. И так народу после зимы поубавилось...
Саата обреченно посторонилась, глядя на сына полными слез глазами. Да, мальчик вырос. Да, лучший охотник – наверное, во всем Лесном Пределе равного не сыскать. Но какая же мать сама отпустит дитя на смертельно опасное дело?... Какая же мать не подумает: "А почему мой? Пусть другие идут!..." Таковы все матери, и ничего уж тут не поделаешь. Правда, если б сыновья их всегда слушались, Орда бы точно все хутора давным-давно уж прикончила.
Аратарн простился с Киитой – та счастливая бегает, замуж берут, – пообещал притащить из леса какую-нибудь диковинку, отыскивать которые сын Сааты был известный мастер, и размеренным шагом двинулся к воротам.
– Дня через три вернусь! – крикнул на прощание матери. И – ушел.
Следы он отыскал тотчас же. В полулиге от хутора. Они вели прочь, и видно было, где зверь вошел в лес. Аратарн насторожил самобой, повесил на правую руку секиру – он настолько привык к ней, что уже давно не замечал тяжести оружия, – и пустился вдогонку.
Сперва идти было легко – отпечатки четкие, места знакомые, знаешь, где засаду ногогрызов ждать, где брюхоеды кучковаться любят, – и Кожаный Мешок, словно понимал все это, приготовил собственный сюрприз. Дюжина зубастиков ждала преследователя, хоронясь под поваленной лесиной.
Аратарна встревожил запах. Странный, а значит, пугающий. Парень замер. Ну так и есть – из-под ствола рухнувшей матерой ели сочится слабая струйка. Не костоглот, не стенолом... что-то иное, а скорее всего – зубастики.
Парень вскинул самобой. Не так давно он придумал огненные оголовки для стрел – прибавил кое-что к горючему гномьему песку, и тот стал не только гореть дольше да жарче, но еще и взрываться, коли по нему как следует стукнешь. Самому чуть голову по-первости не оторвало. И вот именно такими стрелами и был заряжен сейчас его арбалет.
Аратарн всадил стрелу под самый еловый ствол, туда, откуда тянуло чужим запахом.
Вспышка, треск – и надломленная лесина тяжело ухнула, обрушившись на траву. Предсмертный писк и шевеленье – с зубастыми засадчиками было покончено.
Дальше, дальше, под смыкающимися кронами, через сумрак оврагов, через журчащие ручьи, через моховые топи, мимо спокойных лесных озер, так и зовущих присесть, передохнуть, полюбоваться на тихую водную гладь... Можно, конечно, и присесть... если не знаешь, что за милые создания там обитают. Пообедают тобой, и сам не заметишь. Моховые одеяла – жуткая вещь. От них только огнем и оборонишься. Тоже недавно появились. Мало-помалу свечерело.
"Тут что-то не так", – думал Артарн, бесшумно, точно рысь, пробираясь через густой молодой ельник. Плотная хвоя плохо сохраняла следы, он шел, как охотничий пес, по запаху. Никто на хуторе не знал об этой его способности; и без того, бывало, в детстве дразнили – мол, матка тебя от колдуна зачала! Ну, тех-то дразнилыциков он быстро заставил умолкнуть, однако что от колдуна – это точно. Кто еще может зверя по нюху отыскать?...
И все же тут что-то не так. Ведомо ведь, как Кожаный Мешок ходит – косолапо, вразвалку, отнюдь не быстро. За полдня догнать должен был – однако ж нет. Крылья у этой твари выросли, что ли?
...А когда совсем стемнело, Аратарн понял, что его окружают. Он умел видеть не только глазами, хотя умением этим пользовался редко, – голова после целый день могла трещать, ровно с попойки.
Во мраке, мягко стелющемся среди облаченных в плащи седого мха сосен, осторожно двигались размытые тени с парами красных искорок-глаз. Он узнавал их. Брюхоеды... пятеро. Главопасти – десяток. Стеноломы – дюжина боевых шаров. О, хоботяра пожаловал! Так, рогач тоже здесь... Серьезно!
Они подловили его на открытом месте, когда парень пробирался через широкое моховое болото к смутно чернеющей впереди еловой островине, где и ждала засада. Кожаный Мешок оставил там дюжины три своих зубастых отпрысков, а сзади надвигалась Орда.
...Так, ногогрызы... костоглоты... ого! До сотни собралось, наверное... Крепко ж он досадил Орде! Неужели Кожаный Мешок был всего лишь приманкой? И он, Аратарн, попался в ловушку, точно молодой глупый тетерев в силки? Но делать нечего – горшком назвался, не обижайся, коли начнут в печь ставить.
Парень замер. Моховая тропа коварна, вроде бы прочно-прочно, а не углядишь – вмиг по пояс затянет... Кольцо плотное. Ишь, тени так и носятся! И он – как на ладони. Не приведи Хедин, клювокрылы пожалуют... Тьфу, накаркал! Вот и они – легки на помине. Прочертили наискось небо и за лес ушли. Сейчас вернутся... а значит, одно осталось – к островине рваться.
И он рванулся. Потому как клювокрылы на чистом месте – гибель для одиночки верная. И самобой не спасет. Одного подстрелишь, двое сзади налетят.
Аратарн скакал с кочки на кочку, затылком чувствуя, как шесть крылатых теней плавно развернулись над краевым ольшаником и, вовсю работая крыльями, устремились к нему. А впереди, среди кочек островины, зашевелились приготовившиеся зубастики.
Он не успевал. Клювокрылы уже набрали высоту и теперь катились с воздушной горы, быстротой не уступая падающему на добычу степному орлу. Аратарн вскинул самобой, и начиненная громовой смертью стрела грянула прямо в шею вожаку.
Клювокрылу разворотило горло, и, в последний раз нелепо взмахнув крыльями, летучий ящер кувыркнулся прямо в болото. Пробив моховую шкуру, тварь камнем канула на дно топи.
Второй раз Аратарн выстрелить не успел. Пришлось окунуться с головой в болотную жижу – когти клювокрыла даром вспороли мох.
На ноги! И рывок! К островине! Лишь бы стрелы не выронить...
Клювокрылы развернулись и вновь пошли в атаку. Странно – обычно, если вырубить вожака, они тут же терялись и выходили из боя, а эти – нет...
В другой раз он спасся чудом. Решил, дурак, подбить второго, попасть попал, но время потерял, и громадный, величиной с добрую косу, крыльевой клюв твари полоснул по спине. Хорошо еще – вскользь, и кожаная куртка, подбитая пластинами панциря броненосца, выдержала удар.
Аратарна с размаху швырнуло в топь. Что хуже всего – в сторону от тропы. Разом погрузился по шею. Завертелся, выбираясь, глянул случайно назад – батюшки светы! Все взявшие его в кольцо твари, как по команде, полезли в болото – верно, решили, что теперь возьмут его играючи.
