Элеонора Раткевич - Меч без рукояти
Говорил ведь Хэсситай, что со смертью мага, наложившего заклятие, смертная тоска преобразится в обычный насморк? Говорил. Вот по его слову и сбылось. Байхин от изумления едва канат из рук не выпустил. Он-то ожидал застать Хэсситая если и не мертвым, то целиком и полностью предавшимся смертельной схватке с отрядом стражников… а по саду, безудержно чихая, бродили человек тридцать. Они ну никак не могли сражаться – чихать, и только чихать. Их обнаженные мечи беспомощно вздрагивали в такт взрывам чихания, бессмысленно болтаясь в воздухе, и отчаянно мешали схватиться тем, кто еще был в силах сражаться. Потрясенный Байхин углядел в чихающей толпе человек пять, способных осмысленно передвигаться, – наемники, не иначе. Но ни они к Хэсситаю, ни Хэсситай к ним пробиться не могли. Под каждый шаг, под каждый взмах меча неизменно подворачивалась сотрясаемая громовым чихом фигура бывшего пустоглазого. Кое-кто из наемников сыпал проклятиями, но иные уже начинали зловредно ухмыляться, а то и похохатывать.
– Прекратите это занудство! – заорал Байхин, болтаясь на веревке. – Король мертв!
– Я им говорил уже! – прокричал снизу Хэсситай. – Не верят!
– Сейчас поверят! – пробормотал Байхин, когда дворец вновь вздрогнул и накренился – по счастью, не в сторону внутреннего сада, а по направлению к Внешнему Дворцу.
– Ну, сейчас пойдет потеха! – с восторженным ужасом выдохнул Байхин и съехал по канату вниз так быстро, что едва не ободрал ладони.
Деревянный сарайчик заскрипел бы, падая, – но мраморный дворец загрохотал и завыл. Он склонился так низко набок, словно желал рассмотреть, мягко ли ему будет падать. С самого верха наспех возведенного цоколя выкатился потревоженный камень и рухнул вниз. Его падение будто послужило сигналом. Громыхая и подскакивая, словно одержимые безумным желанием обогнать друг друга, камни устремились вниз. Во мгновение ока вознесенный кверху постамент обратился в кучу камней, и куча эта раскатывалась, будто незримый великан дал ей пинка. А по ее склонам с невозмутимой торжественностью горной лавины несся перекошенный дворец. Перед взором Байхина промелькнули вздыбленные двери и выпученные окна… а потом бесформенная мраморная громадина всей тяжестью въехала в самую середину Внешнего Дворца, давя и калеча хрупкие стены, разворачивая их поперек себя и вынося на улицу обломки. Грохот, вопли, тучи пыли, щебенка… Внезапно, осеняя собой всеобщее разрушение, над обломками развернулся на мгновение страшный золотой веер, вознесся, разлетелся по ветру золотом осенних листьев и исчез.
Надсадно кашляя, Байхин озирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в обступившей пылище. Позолоченные листья медленно кружились в плотном воздухе; один лист робко опустился Байхину на лицо. Байхин нетерпеливо смахнул его. Из клубов оседающей пыли вынырнуло лицо Хэсситая, белесое от известки.
– Апчххи, – оглушительно рявкнул Хэсситай и сморщился. Байхин сел наземь и расхохотался.
– Смейся-смейся, – проворчал Хэсситай.
Рядом послышался глухой лязг: один из случившихся совсем неподалеку наемников с силой вогнал меч в ножны. Потом наемник подошел к своему недавнему противнику и сел возле него на обломок мрамора.
– На кого работаете? – деловито поинтересовался он у оторопевших от неожиданного вопроса киэн.
– На себя, – недоуменно ответил Хэсситай.
– Так, значит, ты теперь и будешь король? – осведомился наемник.
– Ну уж нет, – засмеялся Байхин, завидев на лице Хэсситая откровенный ужас. – И я тоже нет.
– Кто же тогда заплатит моим людям? – озабоченно пробормотал наемник.
Байхина снова смех разобрал. Непостижимое все-таки существо – человек. Пусть рядом гибнут маги и разлетаются царства, пусть рушатся дворцы и обращаются в прах троны – но капитан наемников способен думать только о деле. Кто заплатит жалованье его солдатам, это ж надо же! Байхин обратил смеющееся лицо к наемнику почти с нежностью.
– Вам заплатят, – неожиданно произнес Хэсситай. – Король будет здесь самое большее через неделю. Если вы удержите корону до его прихода, вам будет хорошо уплачено. А вот это в задаток. – Он сорвал со своего пояса кошель и вложил его в руку наемника.
– Ты что, с ума спятил? – жалобно вопросил Байхин. – Откуда ты короля добудешь? Из шкатулки своей, что ли?
– Шкатулку я пожертвовал Богу Исцелений, – скалясь, напомнил Хэсситай. – А король про запас у меня есть, иначе бы я за такое дело не взялся. Много ли пользы стране сменить смертную тоску на усобицу? Законный наследник есть, не сомневайся. Только отыскать его надо.
– Где? – только и сумел вымолвить Байхин.
Хэсситай глянул на него исподлобья. Взгляд его был неожиданно виноватым.
– Ты и сам знаешь где, – ответил он. – В горах. Помнишь, когда мы с тобой в домике Ари были… он ведь не только на стенку письмо наклеил. Там еще одно послание было оставлено, в тайничке…
– И когда ты в тайнике успел пошуровать?! – возмутился Байхин. – Я ж с тебя вроде глаз не спускал.
В ответ Хэсситай улыбнулся с деланной скромностью.
– Да вот успел… тебе не сказался, ты уж извини. Ари мне там все подробно отписал. Те двое, о ком речь шла, – наследник престола и его мать. Удрали куда подальше – согласись, их можно понять…
– Можно, – кивнул Байхин. – Я вот другого не понимаю – когда ты от меня таиться перестанешь?
– Нашел о чем горевать, – отмахнулся Хэсситай. – У тебя тоже от меня тайна есть похлеще моих. Каким образом ты ухитрился короля одолеть?
– Сам не понимаю, – развел руками Байхин.
Заключение
– Я, признаться, тоже не понимаю, – сообщил Кенет. – Может, все-таки соизволишь объяснить?
– А чего тут понимать, – лениво возразил Хэсситай, – Просто дуракам везет, вот и все.
– А дурак тут кто – Байхин, что ли?
– Нет, – ухмыльнулся Хэсситай. – Я.
Лицо Кенета приняло почти жалобное выражение. Хэсситай снова ухмыльнулся и обернулся к Байхину.
– Сам объясняй, – ответил на его взгляд Байхин. – У меня уже в горле пересохло.
– По-твоему, легко признаваться в собственной глупости? – Хэсситай помолчал немного, но ответа так и не дождался. – Ладно, будь по-твоему. Дело в том, что я взялся за дело по-дурацки и наворотил кучу глупостей… но как раз они меня и спасли.
– Это как? – жадно спросил Кенет. – Ты не думай, я не издеваюсь… просто со мной тоже случалось, что, где ума недостало, там дурость спасла.
– Именно что дурость, – проворчал Хэсситай, уступая. – Если бы я хоть немного сообразил перед тем, как короля убивать идти, сразу бы понял, что мне его не одолеть. Во всяком случае, тогда. Мне ведь в ту пору все удавалось, и я о себе понятия был весьма высокого. И колдовства этого безумца мне бы, пожалуй, в ту пору не снести.
– Какого колдовства? – поразился Кенет. – Я что-то не заметил, чтобы Байхин сражался с какой-то магией.
– Вот и он тоже не заметил, – кивнул Хэсситай. – Потому и победил. Была там магия, и еще какая. Думаешь, Байхину спроста вся эта ерунда в голову лезла? Как бы не так. Наведенные мысли, вот это как называется. Очень сильная магия. Очень зловредная. Уничтожить человека, да так, чтоб он и сам не заметил. Чтобы умер в мучительных корчах, в агонии собственного ничтожества. Сделать человека жалким и смешным в собственных глазах – убийственно смешным. Чтобы он сам себя уничтожил.
Убийственно смешным… Да, смех может убивать. Кенету мгновенно припомнилось, каким смешным он представлялся себе в том мучительном возрасте, когда подростку мнится, что он весь состоит из прыщей, ободранных коленок и неверного, ломающегося голоса… как он боялся сморозить нелепость… как остро ощущал свою кажущуюся неуместность… это он-то – лучший в деревне работник и (как выяснилось лишь много позже) самый завидный жених среди всех своих сверстников. Даже и сейчас он еще не полностью одолел свою природную застенчивость, а тогда… Страшно подумать, что бы с ним приключилось, вздумай кто из односельчан надсмеяться над ним.
– Тьфу! – только и смог сказать Кенет.
– Правда твоя, – согласно кивнул Хэсситай. – Вот я и решил с ним переведаться магия на магию. Клоун против насмешника. Только я не был готов к этому поединку, а Байхин – был. Мне слишком помнится, как это больно – быть предметом насмешек. А ему не в поношение, когда над ним смеются, а в награду. Он даже не понял, что его пытаются уничтожить, и принял атаку с такой чистосердечной радостью…
– Кажется, понял, – усмехнулся Кенет. – Примерно так: «Погляди, какой ты смешной!» «Да, спасибо, я смешной! А ты-то какой смешной… Ой, а чего это ты помер?»
– Точно, – подтвердил Хэсситай. – И ведь как хорошо вышло, что я сдуру решил от Байхина утаить, в чем суть этой мерзкой магии. Если бы он понимал, что на него нападают, он бы напрягался, сражался, наносил ответный удар… и погиб бы почти наверняка.
– Кстати о тайнах, – не без лукавства напомнил Кенет. – Давай поговорим, где ты короля раздобыл.
