Андрей Плеханов - Лесные твари
Сегодня Антонов очень надеялся, что Коробов не пришлепает на встречу собственной персоной. Он вполне мог отчебучить такое. Ну да, конечно, почему бы и нет, если у тебя заступники там, в ангельском охранном агентстве? Да только у Антонова таких связей на небесах не было. Ему вообще не светило попасть на небеса – он был атеистом. И везучим себя он назвать никак не мог. Все, чего добивался он в своей жизни, давалось ему потом и кровью.
Да нет, не был он тупым. Просто судьба у него была такая тугая. Черная, твердая и потертая, как старая автомобильная покрышка.
Сегодня Антонов был просто молодец. От хвоста отцепился очень грамотно, непринужденно, так, что даже специалист по наружке не смог бы утверждать, что это было сделано нарочно. Мало ли кто не смог влезть в битком набитый автобус? И теперь Антонов сидел в «Пельменной» и ел. Время подходило к шести часам вечера. Он всегда появлялся в условленном месте заранее. Не помешает оглядеться. Он обмакивал пельменину в сметану, отправлял в рот и медленно жевал. Неплохо, совсем неплохо... Антонов любил пельмени. Хотя, конечно, это и близко не лежало с теми пельменями, которые готовила его жена. Бывшая...
Антонов вздохнул.
– У вас свободно, можно присесть?
Девочка с подносом. Тоненькая, бледненькая, без малейшего следа летнего загара. Короткая темная прическа. В каждом ухе – по три маленьких серебряных колечка. Или по четыре? Это модно сейчас так. Ладно, хоть губу себе не проколола. Или нос. Мода нынче – как у папуасов.
– Садитесь, – сказал Антонов.
Конечно, он узнал ее. Прохорова Елена. Видел пару раз фотографии в газетах. Тоже небось какой-нибудь ангел к ней приставлен, если шляется так свободно по городу. Дети малые...
– Ты не тут должна была сидеть, – произнес он, вытирая салфеточкой сметану с усов. – Вон там, за тем столиком у окна, ты должна сидеть. В компании двух господ в шляпах.
– Почему? – Девушка подняла на него большие свои зеленые глаза, и сердце Антонова захолонуло. От жалости. Боль была в этих глазах. Доченька бедная... Угораздило тебя попасть в такую бучу...
– «Семнадцать мгновений весны», – сказал Антонов. – Штирлиц со своей женой там встречался. В ресторане. Не смотрела такое кино?
– Нет. Не помню. – Девушка пыталась через силу жевать пельменину. Видно было, что есть ей совсем не хочется. – Давайте я вам адрес скажу. И уйду. По-моему, за мной кто-то шел. Мне уходить нужно скорее.
– Плохо. – Антонов наморщил лоб. – Адрес ты мне скажи на всякий случай. И иди. И не бойся ничего. Я прослежу, чтобы все было в порядке.
– Не надо. Я сама справлюсь. Нельзя, чтобы про вас узнали...
– Это моя забота, Лена. С тобой все в порядке? Ты выглядишь очень больной.
– Мне плохо, – сказала Лека. – Мне все время плохо.
– Может быть, тебе врач нужен?
– Тут уже ничего не сделаешь, – сказала Лека. И улыбнулась через силу.
* * *
Совещание большой тройки происходило на кухне. А Лека? А что Лека? Она опять спала. Она предпочитала проводить сейчас большую часть жизни во сне. По крайней мере, это было лучше ее трехдневного безумного висения на березе.
– Здесь все наши основные силы, – сказал Демид. – Лека, увы, не боец. Она вышла из формы.
– Лека – боец? – Антонов удивленно приподнял брови. – Да с ней совсем дела плохи.
– Раньше она была бойцом, – сказал Демид. – Классным бойцом. Не намного хуже, чем Кикимора. Она ведь родственница Кикиморе, оказывается. Это давало ей выдающиеся физические возможности. И это же обернулось сейчас против нее. Домой она хочет.
– Домой?!
– Кикимора, рассказывай, – скомандовал Демид. И Кикимора рассказал все, что знал, и листочек даже свой ксероксный показал для достоверности. И Антонов смолил сигаретой, и изумленно качал головой, и поверил все же. А потом говорил Демид, и то, что говорил он, было настолько невероятно и страшно, что история Кикиморы казалась по сравнению с этим простой детской сказкой. Но Антонов поверил и этому. Потому что какой смысл было врать Демиду? Совершенно никакого. А главное, объяснить все то, что происходило с ними в течение последних месяцев, можно было только такой теорией. Похожей на бред сумасшедшего и все равно совершенно правдоподобной.
Антонов рисовал на бумажке схему. Кружочки, соединенные стрелочками. Так ему легче было понять. Не запутаться к чертовой матери. В кружочках были написаны слова. «Карх», «Демон-Червь», «Фоминых» и другие. И когда схема его была закончена, он стукнул карандашом по столу.
– Так, – произнес он. – Все более или менее ясно. Ясно, кто виноват. Следствие на предварительном этапе закончено. Что делать будем?
– Пора выносить приговор, – сказал Демид. – Нас трое здесь. Вполне достаточно для «особой тройки». И я, на правах главного судьи, объявляю свой вердикт. Карха, он же Король Крыс, – убить. Карлика, он же Демон-Червь, – убить. Они нелюди, и человеческие законы на них не распространяются. Фоминых, она же Волчица, – человек. Ее надо отдать в руки правосудия. Свалить на нее ответственность за все происходящее. Должен же кто-нибудь за это отвечать? В моих интересах, чтобы на следствии по ее делу не было никакой мистики. Никакого «конца человеков», никаких демонов и кимверов, никаких бессмертных и «Приливов». Только создание авторитарной сатанинской секты, человеческие жертвы, убийства с особой жестокостью, грабеж, служебный подлог. Все то, что она пытается повесить на меня. А я... Я должен остаться чистым перед законом. Это возможно?
– Возможно. – Антонов говорил деловито. – Не думайте, что я тут лежал и лапу сосал. История, сами понимаете, у нас очень интересная получается. Она хитрая очень, эта сука Фоминых. Она работает очень тонко, хотя порою и на грани. Но ею уже заинтересовались. Большие люди заинтересовались. Очень серьезные люди. И в нее уже запустили когти. С моей помощью, конечно. Эти люди очень не любят, когда позорят родную милицию. И когда их так нагло водят за нос.
– Тогда нам надо поспешить, – сказал Демид. – Нам надо успеть разобраться со всей этой компанией, пока на хвост им не сели блюстители закона. Конечно, организация их будет разгромлена, но боюсь я, сердцем чувствую, что основная троица – Червяк, Волчок и Волчица успеют сбежать. Ищи их потом.
– А сейчас их как найти?
– Сейчас искать их не надоть, – встрял Кикимора. – Они сами нас ищут. Нам только наружу выйти, на видное место встать, и прибегут они, во всей своей красе.
– Стало быть, пора настала? Кулачный бой? Трое на трое. Я, как самый слабый, беру на себя Волчицу...
– Нет. – Демид отрицательно мотнул головой. – Ты здесь не воин, Валерий. Ты в городе должен сидеть, тылы наши прикрывать. Ты там все равно ничего не добавишь. Там не простая драка будет. Совсем не простая.
– Не понимаю я ничего в вашем колдовстве и мистике, – устало произнес Антонов. – Пару «АКМов» я достать могу...
– Не так уж все и сложно, – сказал Демид. – В нашем случае сильнее будет тот, у кого выявится превосходство магии и ума. С магией у нас слабовато. Есть, конечно, кое-что в заначке. Но только артефакты, которые изготовляет Демон-Червь, показывают его высокий уровень в этом деле. Я еще этого Червя в глаза не видел, а пальца уже лишился из-за его чертова кольца. И золото они собирают. Это не просто так. Из него будут сделаны другие артефакты, силу и предназначение я даже не могу предугадать.
– Значится, ум нам только остается, – проскрипел Кикимора. – Дема, ты у нас самый умный. Есть у тебя мысля какая-нито в загашнике? Козырь какой-нибудь скрытый?
– Увы. – Демид развел руками. – Нового – ничего. Творческий кризис...
– У меня есть идея, – сказал Антонов. – Демид, ты говорил, что они пытались вырастить пять новых кархов в твоей лаборатории. Почему бы тебе не попробовать? Ты же дока по этой части!
– Не выйдет, – уныло произнес Демид. – Во-первых, линия моя уничтожена. Начисто. Во-вторых, это ведь еще не кархи были. Только тела для кархов. Собаки-мутанты. С собачьей душой. А настоящую дьявольскую силу карху может дать только душа демона! Очевидно, они владеют этой, так сказать, магической технологией. «Пересадкой души». Вывод очевиден. Первое. Я не успеваю создать подходящее тело. Второе. Если бы даже я вырастил тело, я не знаю, где взять для него душу и как переместить ее в эту телесную оболочку. Все.
– Возьми мою душу, – сказал Кикимора. Прозвучало это не то что патетически, но довольно-таки даже жутко. – Мою. Она подойдет.
– Я не Бог и не Дьявол, чтобы брать твою душу, – мрачно проворчал Демид. – Не по адресу обратился. Может быть, есть более толковые предложения?
– Я устал. – Кикимора и впрямь выглядел сейчас бесконечно и невероятно старым. – Я скоро все равно разваливаться начну. Мне домой хочется, как и Леке. Ты не Бог, оно конечно. Да только ты кимвер, Дема. Ты много можешь чего такого, о чем и сам не подозреваешь. И ты – Последний Кимвер. Чую я, что ты – моя последняя возможность домой вернуться. Ведь если, не дай Бог, убьют тебя – что ж мне, так и бегать в этом уродском человечьем туловище? Вместе с остальными людями конец человеков принимать? Нет, не пойдет так! Сделай мне новое тело, Дема. Ты смогешь.