Элеонора Раткевич - Парадоксы Младшего Патриарха
– Патриарх Дайр Кинтар! – спокойно произнес я (куда только подевалась хрипота в сорванном горле!) и добавил тем же будничным тоном. – На пальцы – начали!
Они повиновались так слаженно, как никогда не могли мои ученики. Ничего, парни, я еще научу вас дерзить и не слушаться. Чтоб такому остолопистому Патриарху да не дерзить – такого просто не бывает. И если Аррент, тот самый Аррент, что сейчас отжимается с удвоенным усердием, не нальет мне клею в ножны, я ничего не понимаю в людях. А я старше, и в людях я понимаю. Опыт какой-никакой есть. Но пополнить его не мешает. Так что мне очень интересно посмотреть, какая будет у Кэраи физиономия после этой проделки, когда он поймет, что я ему тем временем подсыпал чесоточного порошку в куртку. А, проваль – никогда не был силен в настолько дурацких шутках. А ведь придется. Человек должен быть открыт новому знанию.
Надо будет с Тхиа посоветоваться. Это по его части.
Только теперь Лаан позволил себе перевести дыхание так, чтобы я его услышал.
– Кинт, – произнес Тхиа очень странным голосом, – смотри…
Я посмотрел туда, куда указывала его взметнувшаяся рука.
Я-то думал, это у меня от гнева и ужаса так в ушах бухает. Ну у меня и самомнение!
Решетка ворот была опущена, но сами ворота распахнуты. И в их проем я видел, как летит к родовому замку Майонов конный отряд. Впереди всех, стиснув коленями бока лошади, мчался Наллен. А я и не подозревал, что королевский маг-эксперт – такой отчаянный наездник.
– Тхиа, – попросил я вполголоса, – распорядись, чтобы решетку подняли. А то ведь могут не догадаться.
Но решетку подняли и без приказа. Слуги дома Майонов ринулись к решетке, как к последней надежде на спасение… и я могу их понять. Я знаю, о чем они думали и что чувствовали, крутя подъемный ворот. Что чувствовал бы я и сам на их месте.
Зато я не знаю и не узнаю никогда, чего хотел бывший маг семейства Майон, взбежав на гребень стены и воздев руки для какого-то смертоубойного заклятья. Я никогда не узнаю, что за чародейство он собирался пустить в ход – потому что он не успел. Сразу шестеро всадников натянули луки на полном скаку. Одни Боги ведают, чья именно стрела поразила цель – и, надеюсь, воздадут благодарность неизвестному мне лучнику.
А когда маг со стрелой в горле перевалился через край стены и кулем рухнул вниз, дальнейшее не вызывало никаких сомнений.
Обычно сражение кажется долгим, если наблюдать за ним со стороны – особенно когда жизнь твоя зависит от его исхода. Но на сей раз все закончилось очень быстро. Даже неправдоподобно быстро. Может, потому, что и сражения толком никакого не было? Заговорщики сдавались, почти не сопротивляясь… пожалуй, им и в голову не пришло защищаться. Сопротивление имеет своим смыслом сохранить жизнь или честь… но осмысленные действия можно совершать только в осмысленном же мире. А их привычный, понятный, постижимый разумом мир рухнул бесповоротно. Мир же, в котором наемники падают на колени перед беззащитной жертвой, слуги подымают решетку безо всякого приказа, магов убивают обыкновенные лучники, а во двор на взмыленных конях влетает нежданно-негаданно вооруженный отряд… люди, которым было обещано совсем-совсем другое, сдавались тихо и безропотно.
Когда все окончилось, Тхиа молча подошел к Наллену и протянул ему узелок с короной. Бывалому магу не требовалось разворачивать платок, чтобы понять, что в нем укрыто. Брови Наллена изумленно поползли вверх.
– Ну, мальчики, – только и смог выговорить он, принимая платок с короной, – ну, вы и…
Продолжить он не сумел: слов не хватило. Какой-то длинный сухопарый маг подскочил к нему с большим ларцом, крытым темным шелком с вышитыми оберегами.
– Покуда и этого довольно, – произнес Наллен, упрятав корону в ларец. – С остальным после разберемся. Постойте. – Тут взор его упал на Лаана. – А этот молодой человек откуда здесь взялся?
Наллен окинул Лаана пристальным тяжелым взглядом, от которого человек виновный или попросту слабодушный тут же захотел бы скукожиться и спрятаться куда-нибудь. Лаан хотя и не скукожился, но слегка побледнел, закусил губу и выставил подбородок.
Я устало вздохнул и шагнул вперед, плечом оттесняя его в сторону. Никуда я шагать не хотел. Хотел я спать, есть и, пожалуй, умыться. Но не могу же я позволить запугивать своего вассала, не выяснив даже, в чем дело. Я ведь не только повелевать им поклялся, но и оберегать его. Вот же ведь проваль и распроваль! Не успел вассалом обзавестись, а уже от него и хлопоты, да притом в самое неподходящее время. А все Тхиа и его дурацкие шуточки. Увассалил бы Лаана сам, ему бы теперь и отдуваться. А я ведь даже не знаю, как именно следует вступаться за вассала. Вот прямо сейчас и узнаю. Кто это говорил, что человек должен быть открыт новому знанию – неужели я? Быть того не может.
– Что вы хотите от моего вассала? – сдержанно и сурово (надеюсь, во всяком случае, что именно так) поинтересовался я у мага и зевнул.
Наллен, которого я и прежде мысленно прозвал сомиком, так выпучил глаза от изумления, что приобрел вид уже окончательно рыбий.
– Вашего… о-охх… – простонал он. – Мальчик мой, вы великолепны. Вашего… нет, это просто неслыханно! Прелесть какая… нет, ну какая прелесть! И вполне во вкусе Шенно, вполне. Адмирал будет просто в восторге.
Он почесал переносицу и сдержанно, деликатно фыркнул.
– Успокойтесь, дружочек, – с явным трудом подавляя смешок, заверил он. – От… э-ээ… вашего вассала мне ничего не нужно. Разве что вы дозволите ему рассказать мне все, что он знает о заговоре… ведь вы дозволите, а? Сей молодой человек наверняка кое-что знает…
– Знаю, – подтвердил Лаан, коротко блеснув белозубой ухмылкой. – И даже больше, чем кое-что.
– Дозволяю, – буркнул я и отвернулся.
Пусть рассказывает хоть до послезавтра. Главное, что мне при этом присутствовать вовсе не обязательно. Не то чтобы мне любопытно не было – любопытно, и еще как. Но сейчас мне не до заговорщиков – тем более, что их уже переловили. Есть у меня заботы и понасущнее. Так что всем и всяческим тайнам придется обождать. В том числе и тайне Лаановых настроений. Ну ведь только что белый был, как исподнее – и вот, пожалуйста: не успела краска в лицо вернуться, а он разухмылялся… с какой, спрашивается, радости? И Наллен чем удивлен? Вассалов он, можно подумать, не видывал. Но обо всех этих странностях я успею расспросить попозже, странности от меня никуда не уйдут. А теперь мне пора и за дело взяться.
Все мы взялись за дело. Наллен утянул куда-то Лаана, прямо на ходу осыпая его торопливыми вопросами. А я… мне как Патриарху было кем и чем заняться. Я только и успел, что стянуть с кухни позабытый в суматохе пирожок и перекусить наскоро: ведь кроме половинки лепешки, у меня со вчерашнего утра ни кусочка во рту не было. Бегать натощак за злодеями по лесам и оврагам я готов, а вот учеников наставлять натощак – это свыше человеческих сил.
Тхиа тем временем производил розыски в семейных документах: хоть он давно и не был дома, а соображал в них все же получше Наллена или, тем более, меня. Раздобыв в тайниках дядюшкиной спальни пачку писем, он отправился в отцовский кабинет, чтобы там их разобрать и сверить с другими документами того же времени – да так и заснул прямо за столом, рассыпав волосы по свиткам пергамента. Во всяком разе, когда я, усталый до полного изумления, заявился в кабинет, он спал, уронив голову на стол.
Заслышав мои шаги, Тхиа вскочил, как встрепанный, и окинул кабинет таким диким взглядом, что я невольно испугался.
– Что с тобой? – вырвалось у меня.
– Сон… – медленно произнес Тхиа, словно бы не вполне веря собственным словам. – Это сон был… только сон… приснилось…
Он прерывисто вздохнул, нашарил рукой край стола и вновь сел, держась за стол, чтобы не упасть.
– Эй! – Я схватил первый попавшийся свиток и принялся обмахивать Тхиа. – Очнись!
– Я… нет, ничего, – трясущимися губами произнес Тхиа. – Приснилось, понимаешь? Просто приснилось.
– Вижу, – проворчал я, присаживаясь на край стола. – После такого дня не диво, что кошмары снятся.
– А это не кошмар был, – возразил Тхиа. – Это… другое. Понимаешь, мне снилось, что я сплю…
– Уже страшно, – съязвил я, пытаясь ехидством подбодрить Тхиа. Но тот был по-прежнему серьезен.
– Сплю, – упрямо повторил он. – В своей спальне. А потом просыпаюсь. Не на самом деле, во сне просыпаюсь. И вижу, что дверь открыта. Я хочу встать и закрыть ее… а ее нету, и стенки нету… в смысле она есть, но ее нету, и ни одной стенки нету. И все-все видно – как Лаан с Налленом беседуют, как ты во дворе бедолаг этих гоняешь… а по коридору идет отец, и заходит в мою комнату… через дверь, которой больше нет… и улыбается…
Я вздрогнул. М-да, узреть во сне господина Майона Хелойя в виде улыбающегося покойника… от такого и самое мужественное сердце захолодеет.
– Ты не понял, – помотал головой Тхиа, верно истолковав мое движение. – Он по-другому улыбался. Так, как все люди.
