Виктор Исьемини - Меняла
– Шваль! – отрезал сэр Вальнт. – Но дело не в них, в порту я видел пьяных матросов и солдат с галер. Они выкрикивали угрозы офицерам и… И бунтовали…
От волнения барон забыл свою роль, догадался я. Его выручил Сектер.
– Да, мастер Лигель, – подхватил он, – барон поспешил сюда, чтобы сообщить Совету об угрозе…
– Разумеется, поспешил. Тем более что барон здесь живет, – вставил Лигель.
– …И встретил здесь меня, – продолжил Сектер, я отправил в порт сержанта стражи с его людьми. Они как раз доставили арестованных в Хибарах убийц…
– Ладно, – перебил его Лигель и взмахнул рукой, указывая на вход в Большой дом, – каковы бы ни были вопросы, мы не будем решать их посреди улицы. Раз уж мы здесь, идемте внутрь… И… Э, солдат!..
Один из стражников, охранявших вход, торопливо подскочил к главе Совета. Наш мастер Лигель не пользуется большой любовью в городе, но уважение к своей особе внушить умеет, это точно. Мне, кстати, понравилось, как он держался в разговоре с Сектером.
– Солдат, беги в кордегардию. Найдешь там… Кого-нибудь найдешь. И пусть сюда пришлют еще людей. Скажешь, я велел.
Солдат торопливо направился в переулок, соседний с нашим (там проходил кратчайший путь к кордегардии), а синдики с сопровождающими их факельщиками и слугами двинулись в дом Совета…
Из соседнего переулка послышался удивленный возглас, звон клинков и спустя минуту – хриплый стон и грохот падения закованного в доспехи тела. Мы с Эрствином переглянулись – подкрепление к охране дома Совета не прибудет. Вся толпа тем временем исчезла в недрах огромного здания, у входа остались лишь несколько солдат…
И тут послышался отчетливый стук подков – из темноты в освещенный факелами круг вступил всадник…
* * *Сначала я почувствовал боль. Затем медленно начало возвращаться сознание. Я постепенно восстановил в голове последние события – предательство, сонное зелье, мой последний бой… Итак, память вернулась, но я по-прежнему ничего не видел и не мог восстановить контроль над телом. И боль. Все тело ныло, так что я не мог поначалу сообразить, насколько серьезно я ранен и куда именно… Почему-то руки меня не слушались и зверски болели. Зато ногами я мог пошевелить, но… но земли мои ноги не касались. Наконец я сообразил, что вишу, подвешенный за руки, а во рту у меня кляп. Повязки на глазах, как будто, не было, но меня окружал мрак. Я не понимал, где я и почему до сих пор жив…
Постепенно боль нарастала, концентрируясь зато в определенных местах. Болела голова, вернее, левая часть лица, куда пришелся удар палицы – не будь на мне шлема, усиленного моей магией, я бы не выжил после такого. Еще болели ребра и связанные в запястьях руки, вернее, руки онемели и ныли… Ну и кляп во рту хотя и не причинял сильной боли, но ужасно раздражал. Я чувствовал, что по подбородку стекает слюна, но сглотнуть или сплюнуть не мог. Я вообще не мог ничего сделать – только ждать, когда же все это закончится и меня добьют. Однако просто так висеть, словно туша на мясницком крюке, и ждать казни я не мог. Я попытался произнести хоть слово – не вышло. Тот, кто меня связал, понимал, что имеет дело с колдуном… Вот ведь, казалось бы, какая мелочь – кляп во рту, а толку от моих магических способностей уже никаких. Не произнося заклинаний хотя бы шепотом, невозможно использовать Дар. Потерпев неудачу с кляпом, я принялся раскачиваться в своих путах, надеясь, что веревка ослабнет или где-то разойдется хоть один узел – так, чтобы я упал и смог попытаться руками добраться до рта. Ничего не вышло, пленившие меня враги предусмотрели, пожалуй, все. Зато я наконец-то смог разлепить правый глаз. Сквозь приоткрывшуюся щелочку я начал озираться.
Скорее всего я находился в сарае… Да, наверное, в том самом сарае, где прятался накануне перед дракой. Вишу под потолком. Левая половина лица разворочена ударом палицы, саднит и ноет, но кровотечение, вроде остановилось. А глаза не открываются из-за спекшейся крови… И сейчас, пожалуй, рассвет. Раннее утро. Победители, предательски захватившие замок, должно быть, только что окончили пировать и дрыхнут. Если я и могу надеяться каким-то чудом освободиться, то пытаться нужно немедленно.
Я попытался пошевелить руками, но не добился ничего, кроме новой волны боли, отдавшейся в голове. Тогда я начал раскачиваться. Это тоже было очень болезненно, но больше я ничего не мог предпринять… Выбившись из сил, я прекратил свои попытки – бесполезно. Все же остается только ждать.
Ожидание длилось довольно долго – во всяком случае, мне показалось, что долго. Сквозь прорехи в крыше я видел, что небо над Дашстелем посерело, затем даже смог разглядеть бледный кружок солнца, скрытый за плотной серой пеленой облаков. Последний день моей жизни обещал быть ненастным… Но это не имело особого значения.
Постепенно жизнь в захваченном замке пробуждалась. Я слышал голоса, стук, топот, иногда сквозь дыры в стенах можно было различить какое-то движение… Наконец свет в сером прямоугольнике дверного проема заслонили две фигуры. Висел я спиной к двери, поэтому мне пришлось повернуть голову вправо (левым глазом я по-прежнему ничего не видел, и вообще не знал, цели ли он), чтобы хоть немного разглядеть вошедших. Разобрал я немного. Одним из пришельцев был Бибнон – я узнал его голос – второй мне показался незнакомым.
– Вот здесь поставим наковальню, места вполне достаточно. Уголь, мехи… Кузнец сказал, что у него все с собой. А этот молодчик – точно колдун?
– Не сомневайтесь, добрый сэр, – это Бибнон, – я сам проверял парня. Научил одному заклинанию, и проверял, насколько хорошо оно у него действует.
Так вот в чем была причина щедрости толстяка… Он подарил мне заклинание против лихорадки только для того, чтобы проверить, насколько я способный маг… Как глупо… Как глупо все вышло, как глупо я попался!.. Только зачем им здесь наковальня?
– Ну что ж, толстяк, – снова заговорил тот, кого колдун назвал «сэром», – если так, то хорошо. Но если ты меня обманываешь, я ведь возьму твою кровь! Хотя, у тебя ее немного осталось, крови-то, ха-ха-ха! Этот паренек тебя хорошо разделал!
– С вашего позволения, мой добрый сэр, сколько бы крови во мне не осталось, я в силах постоять за себя!
– Да будет тебе, колдун, я же пошутил, – голос рыцаря прозвучал странно натянуто, – и ты же меня не обманываешь? Этот молодчик ведь колдун?
– Не будь он колдуном, сэр, его бы убил удар вашей палицы.
– М–да, пожалуй, верно. Ну, тогда и тебе бояться нечего.
– Мне в любом случае нечего бояться, сэр Ригент! Да и вам тоже волноваться не стоит, вы получите свой меч!
Теперь все стало ясно. Сэр Ригент. Это тот самый суеверный рыцарь, разыскивавший кровь колдуна, чтобы закалить в ней для себя волшебный меч. Теперь этот суеверный ублюдок заполучил меня. Поэтому я и жив до сих пор. И поэтому я скоро умру… Я потерял сознание.
* * *Появление на площади Меннегерна было очень эффектным. Когда он на своем чудесном коне выдвинулся из мрака в освещенный факелами круг – словно бы границы светлого пространства нарушились и часть тьмы вплыла в него. Эльф был определенно зловещ и величествен в своем черном одеянии… И все так же внушал страх – я видел, как напряглись фигуры стражников, я словно чувствовал, как их руки сжимают рукояти оружия, но не находят в этом прикосновении привычной уверенности… Я сам тоже невольно вцепился в рукоять замаскированного в костыле клинка – «не тот меч». Снова это ощущение неправильности оружия, моя рука искала другую рукоять, совсем другую… Рядом что-то тихонько звякнуло, я скосил глаза и увидел, что Эрствин наполовину обнажил меч.
Меннегерн приближался к стражникам неторопливо и размеренно, как и положено неотвратимому посланцу рока…
– Кто ты такой? Что надо? – с надрывом выкрикнул один из стражников, его голос срывался, выдавая страх солдата.
– Я князь Меннегерн, – ответил черный всадник, – правитель Семи Башен и Чудище из Мрака. Так вы меня зовете, верно?
Голос эльфа был спокоен, и слова он цедил медленно, нарочито неторопливо… Едва он назвал себя, как его конь совершил громадный скачок с места – я снова поразился этому животному – и приземлился среди стражников. Взлетел сверкающий клинок Меннегерна, его жеребец взвился на дыбы, занося копыта над головами бедолаг-караульных… А из соседнего переулка к воротам Большого дома метнулись тени, оборачивающиеся в круге света вооруженными людьми. Однако прежде, чем солдаты успели добежать до дверей, схватка закончилась. Шестеро часовых оказались убиты эльфом и его конем меньше, чем за минуту. Быстрота, мощь и точность ударов Меннегерна были просто невероятны, немыслимы… Теперь я понимал, почему он не побоялся в одиночку сойтись с окруженным телохранителями князем Ллуильды. Меннегерн заметно превосходил всех бойцов, каких я когда-либо видал. Лучшие воины Мира, о которых в «Очень старом солдате» рассказывали легенды – разве что они могли бы противостоять Черному Ворону в поединке…
