Андрей Плеханов - Бессмертный
– Леночка, умница моя. – Демид поцеловал девушку в холодную щеку. – Как же ты все-таки изменилась! Ты умнеешь прямо на глазах. Кстати, это ты исчеркала всю мою книжку по психоанализу карандашом?
– Ну я. Что, ругать будешь?
– Да нет, читай. Только не надо писать на полях ремарки типа: "А это – про тебя, придурок мой ненаглядный!" Я и сам хорошо знаю, что я собой представляю.
– Угу. – Лека лукаво потупила взгляд.
– Знаешь, Лека, все, чего я хочу, остаться просто человеком. Очень хочу, правда. Но у меня не получается. Я понимаю твое разочарование. Ты привыкла к моим фокусам, тебе хочется чего-то нового. Вспомни, как Иисус постоянно совершал чудеса, – толпа ходила за ним и требовала, чтобы он снова и снова исцелял калек, сотворял вино и пищу, предрекал будущее и так далее. Я хорошо понимаю его...
Демид представил себе Иисуса – стройного молодого человека с длинными волосами, разлетающимися по ветру, со спокойным взглядом, мудрой и горькой улыбкой. Как он хотел, чтобы люди просто верили ему – верили без фокусов и чудес, просто потому, что нельзя не поверить. Верили в то, что можно жить без зла в сердце, без черной зависти к ближнему своему. Кем был этот иудей из Назарета? Большую часть жизни он был простым человеком, плотником. И вдруг его жизнь круто переменилась. Он бросил все, чтобы попытаться изменить мир к лучшему. Он умер с верой, что теперь-то человечество начнет свое медленное восхождение вверх, к Добру и Справедливости. Но прошло более тысячи лет, прежде чем христианство начало приносить свои добрые плоды, смягчая умы и нравы людей. А сколько людей было погублено, сожжено на кострах, замучено в подвалах инквизиции, брошено с выколотыми глазами на съедение шакалам в крестовых походах... И все – именем Христовым. Добро и Зло тесно смешались в истории, совокупляясь в неразделимое целое. Не задача ли, достойная Бога, попытаться развести их, отделяя зерна от плевел, козлов от агнцев? Сможет ли справиться с ней Демид? Стоит ли ему, пару месяцев засидевшемуся в своей квартире, искушать судьбу, подстегивая ее хлыстом? Может быть, теперешнее его состояние и есть истинное благо, а тревожное и беспокойное будущее окажется кромешным адом?
Демид вдруг понял, что Знака, откровения о своей грядущей судьбе, осталось ждать недолго. Сердце его забилось сильными толчками, и он с наслаждением вдохнул холодный воздух.
– Что, сравниваешь себя с Иисусом? – иронически заметила Лека. – Лестное сравнение, хотя и нескромное. Тоже, между прочим, Козерог был, как и ты. Старался избегать конфликтов, был сдержан в эмоциях. Но дело свое делал с упрямой, железной настойчивостью. И добился-таки...
– Что его распяли, – закончил мысль Демид. – Слушай, Лека. Мне кажется, в ближайшие дни наша жизнь переменится. И через неделю ты будешь вспоминать теперешние спокойные денечки с ностальгией. А если ничего не произойдет, можешь запихнуть меня в сумасшедший дом. На соседнюю с Наполеоном койку. Хорошо?
– Хорошо. – Лека хитро закусила губу. – Ты знаешь, у меня тоже появилось предчувствие. Завтра произойдет какая-то гадость, которой ты будешь очень рад.
* * *
А на следующий день равновесие, установившееся в жизни Леки, лопнуло как мыльный пузырь. Демид с воплями ворвался в квартиру, размахивая пачкой газет. Он едва не сбил с ног Леку, открывшую ему дверь. Никогда Лека не видела Демида в таком возбужденном состоянии. Он был похож на собаку, взявшую след: глаза его горели серым огнем, ноздри трепетали, хвост вытянулся в струнку. Леке захотелось окатить его ведром холодной воды, чтобы привести в чувство.
– Слушай, Дик, хватит орать, а? Скажи по-человечески, что случилось. Ты что, еще десять миллионов в лотерею выиграл?
– Вот! – Дема шваркнул газеты на стол. – Вот оно! Читай.
Все газеты были местными. И на всех чернели заголовки: "МАНЬЯК ЕЩЕ НЕ ПОЙМАН", "С КЛЕЙMOM И КИНЖАЛОМ", "ПАНИКА В ГОРОДЕ – ПОДРОСТКИ БОЯТСЯ ВЫХОДИТЬ НА УЛИЦУ", "ОН КЛЕЙМИТ СВОИ ЖЕРТВЫ, КАК ТАБУНЩИК ЛОШАДЕЙ!".
Лека хмыкнула – это было что-то новое.
"Еще одна жертва обнаружена в лесу вчера вечером. Характерные детали преступления несомненны – это дело рук человека (хотя язык не поворачивается назвать это чудовище человеком), которого следователи нашего города окрестили Табунщиком. Мы уже не раз писали о его отвратительных деяниях, и вот теперь – интервью со старшим следователем ГОВД С. В. Борисовым. Будем надеяться, оно внесет некоторую ясность в умы жителей города.
– Сергей Валерьянович, уже целый месяц неизвестный маньяк наводит ужас на наших горожан. Хотелось бы знать, какую опасность он представляет, что делается нашими правоохранительными органами с целью пресечения его деятельности?
– Случай этот, несомненно, необычный, хотя аналоги ему имеются в криминальной истории. Очевидно, мы имеем дело с субъектом, страдающим патологическими сексуальными наклонностями, с тенденцией к садомазохизму и оккультным обрядам. Собственно говоря, ни одна жертва не была изнасилована, и избиение имело место только при активном сопротивлении преступнику. Наиболее тяжкие последствия проявились в том, что каждый из пострадавших лишился безымянного пальца на левой руке...
– Сергей Валерьянович, вы забыли упомянуть об одной жуткой подробности – пальцы у пострадавших (а с житейской точки зрения, это не просто "пострадавшие" – каждый из них мог оказаться наiим с вами сыном или дочкой) не были просто отрублены. Они были откушены!
– Я вижу, что вы осведомлены в этом вопросе не меньше меня. Что ж, по типу произведенных повреждений не исключена и такая версия. Но прошу учесть – все это является материалами следствия, и до окончательного выяснения ситуации мне не хотелось бы афишировать специфические, неприятные для неподготовленного человека подробности. Несмотря на экстраординарность совершенных преступлений, они, в сущности, не выходят за рамки дел, с которыми ежедневно приходится сталкиваться сотрудникам уголовного розыска нашего города. И уверяю вас, для расследования привлечены лучшие специалисты и консультанты – в том числе профессор П., известный специалист в области обрядовых и оккультных явлений.
– Вам не кажется, что вы преуменьшаете опасность, слишком хладнокровно относитесь к тому, что на свободе бродит садист-маньяк?
– Опасность, конечно, велика, но я категорически хотел бы предостеречь наших граждан от паники. Индивидуальные особенности и почерк преступлений настолько характерны, что, я думаю, в ближайшее время личность пресловутого Табунщика будет выявлена, даже если он затаится и "уйдет на дно". Ни одно противоправное деяние в нашем государстве не должно остаться безнаказанным, тем более если речь идет о жизни и здоровье наших детей.
– Вашей уверенности можно позавидовать! И все же – почему Табунщик? Не слишком ли романтичное имя для негодяя?
– Конечно, никто не думал о романтике, когда давал такое условное название для преступника. Дело в том, что каждый из пострадавших имеет на левой половине грудной клетки характерный знак, нанесенный при помощи разогретого металлического предмета, типа клейма. Трудно сказать, с какой целью совершались подобные действия, но это действительно напоминает табунщиков прошлых веков, когда они метили раскаленным клеймом принадлежащих им лошадей.
– А мне кажется, что это больше напоминает то, как рабовладельцы клеймили своих рабов".
Далее в заметке сообщалось, что корреспонденту удалось сделать фотографию клейма, выжженного на коже пострадавшего. Леку передернуло – с мутного, отретушированного снимка на нее осклабилась волчья физиономия. В оскале ее острых, торчащих в разные стороны зубов было что-то дьявольское.
– Ужасно, – сказала Лека. – Он просто шизик. Отлавливать надо таких ублюдков и расстреливать.
– Не знаю, как насчет расстрела, но ловить его придется нам с тобой. – Демид сидел в кресле и сверлил Леку взглядом.
– Слушай, Дем, не пялься на меня так, а то дырку прожжешь. Почему ты решил, что это – наше с тобой дело?
– Почему? Посмотри на фотографию. Видела ты когда-нибудь такое?
– Нет. Фу, монстр какой! Волк, наверное?
– Да нет, это не простой волк. Мне уже приходилось встречаться с такой мордой. Это вурдалак.
– Да ты что? Вурдалак – это летучая мышь такая. Вампир. – Лека перевела дыхание. – Ой, Дем, ты меня пугаешь просто. Не хочу я никаких вампиров. Они только в кино бывают. Ты ведь шутишь?
– Не знаю, как насчет вампиров, не встречал. Но вурдалак – это именно волк. Волколак, по-другому. Волк-оборотень. И это хуже любого вампира во сто крат. Одну такую мразь я задушил. Не скажу, что это было просто.
– Откуда ты его взял?
– Профессия у меня такая – охотник на вурдалаков. Ты, кажется, хотела знать, кто я такой? Вот, пожалуйста.
Лека съежилась. Ей стало зябко и неуютно. Она не сомневалась, что все, что говорит Демид, – правда. Она уже привыкла считать Дика кем-то вроде доброго волшебника, немного не от мира сего, но в целом вполне безобидным. Она видела, как тщательно Демид старается избегать любого конфликта, как неохотно он реагирует на события окружающей жизни. И вот на тебе! Демид собирается охотиться на какую-то бешеную мразь, которая и на человека-то не похожа!
