Майкл Крайтон - Конго
Не приходится сомневаться, что Питер Эллиот возмутился бы, скажи ему кто-то, что в тот момент он походил на беспутного шотландского аристократа. (Сэр Энтони Форстманн запутался в карточных долгах и умер от сифилиса в 1880 году.) Тем не менее, он вдруг утратил всякий интерес к дальнейшему изучению Зинджа, ему надоели и поиски алмазов, и сны Эми, он хотел одного: скорее вернуться домой со скелетом невиданной человекообразной обезьяны и поразить зоологов всего мира. Внезапно ему пришло в голову, что он до сих пор не обзавелся смокингом. С другой стороны, его стали занимать проблемы таксономии. Вероятно, отныне во всех учебниках будет написано, что в Африке существуют три вида человекообразных обезьян:
Pan troglodytes – шимпанзе, Gorilla gorilla – горилла, Gorilla elllotensis – новый вид, серая горилла.
Даже если такое название будет в конце концов отвергнуто, ему все равно удастся сделать намного больше того, на что мог надеяться любой приматолог.
Эллиот был ослеплен открывавшимися перед ним блестящими перспективами.
* * *Позднее участники экспедиции признавались, что тем утром никто из них не был в состоянии рассуждать разумно. Эллиот заявил, что ему нужно срочно передать записанные на пленку звуки в Хьюстон. Росс возразила, что такие мелочи могут подождать. Эллиот не настаивал. Позже оба горько сожалели о своих решениях.
Даже когда утром того же дня они услышали громоподобные раскаты, напоминавшие далекую артиллерийскую канонаду, то не придали им большого значения. Росс решила, что это армия генерала Мугуру сражается с кигани. Мунро возразил, что бои идут по меньшей мере в пятидесяти милях от Зинджа, а с такого расстояния до них не донеслось бы ни звука. Впрочем, более разумного объяснения он тоже не нашел.
Росс пропустила утренний сеанс связи с Хьюстоном, поэтому экспедиция не получила последних данных о сейсмической обстановке. Между тем такие данные могли бы не только объяснить звуки артиллерийской канонады, но и заставили бы обратить на них более пристальное внимание.
Сверхсовременная система защиты, столь великолепно выполнившая свою задачу последней ночью, придала членам экспедиции чувство собственного превосходства, уверенности в своих силах. Лишь Мунро был чем-то недоволен. Он проверил, сколько у них осталось боеприпасов; результат оказался обескураживающим.
– Лазерная система превосходна, но она расходует боеприпасы, не заботясь о завтрашнем дне, – сказал он. – Этой ночью мы извели половину всех наших запасов.
– Что мы можем сделать? – спросил Эллиот.
– Я надеялся, что вы ответите на этот вопрос. Вы же изучали трупы этих животных.
Эллиот торжественно заявил, что, по его глубокому убеждению, они столкнулись с новым видом приматов. Он перечислил все факты, которые подтверждали такой вывод.
– Все это очень хорошо и убедительно, – сказал Мунро. – Но меня интересует не то, как они выглядят, а как действуют. Вы сами говорили, что гориллы обычно ведут дневной образ жизни, а эти нападают по ночам. Гориллы
– мирные животные и избегают встреч с человеком, а эти звери агрессивны и нападают на людей. Почему?
Эллиоту пришлось признать, что ответов на эти вопросы у него нет.
– Учитывая, сколько у нас осталось боеприпасов, думаю, нам лучше постараться их поискать, – резюмировал Мунро.
2. ХРАМ
Казалось логичным начать поиски ответов с храма, в котором стоял гигантский монумент гориллы в угрожающей позе. После полудня исследователи вернулись в храм и позади монумента обнаружили множество крохотных комнатушек почти кубической формы. По мнению Росс, в этих комнатушках жили жрецы, служители культа гориллы.
У Росс было готово детальное объяснение:
– Гориллы жили в джунглях, окружавших Зиндж, и терроризировали население города. Чтобы умилостивить животных, горожане приносили им жертвы. Жрецы жили своим кланом, ни с кем не общаясь. Обратите внимание на эту небольшую комнату: к кубическим клетушкам можно пройти только через нее. Здесь стоял стражник, который не допускал горожан к жрецам. В Зиндже были очень сложные религиозные обряды.
Рассуждения Росс не убедили ни Эллиота, ни Мунро.
– Даже религия должна быть в какой-то мере практичной, – сказал Мунро.
– Она должна давать людям какие-то преимущества.
– Человек поклоняется тому, чего боится, – парировала Росс. – Таким образом он надеется сохранить контроль над предметом своих страхов.
– Но как жители Зинджа могли управлять гориллами? – спросил Мунро. – Что они могли сделать?
Когда люди нашли ответ и на этот вопрос, они были просто поражены. Оказалось, ответ лежал на поверхности, и они давно могли бы догадаться сами.
За рядами кубических комнатушек располагались длинные коридоры, украшенные барельефами. Росс собрала свою систему, и все снова приникли к экрану. Древние художники изобразили на барельефах несколько сцен в строгой смысловой последовательности – почти как в учебнике. Возможно, они и в самом деле когда-то служили учебником?
На первом барельефе были изображены гориллы в клетках. Рядом стоял чернокожий мужчина с палкой с руке.
На втором барельефе находились две гориллы с веревками на шее. Концы веревок держал в руках человек.
На третьем – чернокожий человек обучал горилл. Обучение происходило на знакомом исследователям дворе. Гориллы были привязаны к вертикально поставленным столбам с кольцами наверху.
Наконец, на четвертом барельефе были изображены гориллы, атакующие соломенных кукол, которые свешивались с каменного бруса.
Теперь не оставалось никаких сомнений в назначении тех сооружений, которые путешественники обнаружили в «гимнастическом зале» и в «тюрьме».
– Боже мой! – воскликнул Эллиот. – Они дрессировали горилл!
Мунро кивнул.
– Дрессировали как стражников для охраны алмазных копей. Элитные животные, беспощадные и неподкупные. Надо признать, чрезвычайно здравая мысль.
Росс еще раз осмотрела все здание. Итак, это не храм, а школа. Впрочем, тут же у нее зародились сомнения: этим барельефам сотни лет, дрессировщиков давно нет, а гориллы – обученные гориллы! – остались.
– Кто же дрессирует горилл сейчас?
– Гориллы, – ответил Эллиот. – Они обучают друг друга.
– Разве такое возможно?
– Вполне. Среди приматов случаи обучения в группе животных одного вида наблюдались не один раз.
Эта проблема давно волновала приматологов и неожиданно разрешилась почти сама собой, когда Уошу, первый примат, овладевший языком жестов, начала учить амеслану своего отпрыска. Вскоре выяснилось, что владеющие языком жестов приматы охотно учат своих сородичей, содержащихся в неволе. Если уж на то пошло, то приматы могли бы обучать амеслану и людей, жестикулируя очень медленно и повторяя каждый жест до тех пор, пока его смысл не дойдет до глупого и необразованного человека.
Следовательно, то что язык и особенности поведения могли передаваться из поколения в поколение на протяжении сотен лет, в принципе не исключалось.
– Вы хотите сказать, – уточнила Росс, – что город мог обезлюдеть столетия назад, но гориллы, которых выдрессировали люди, живы до сих пор?
– Похоже, дело обстоит именно так, – ответил Эллиот.
– И гориллы пользуются каменными орудиями? – спросила Росс. – Каменными лопатками?
– Да, – ответил Эллиот.
Мысль об использовании животными орудий вовсе не так неестественна, как может показаться на первый взгляд. Известно, что шимпанзе способны применять довольно сложные орудия. В этом отношении наиболее показательна операция по «выуживанию термитов». Обезьяна берет прутик, тщательно изгибает его в соответствии с формой термитных ходов и потом часами сидит возле термитника, выуживая личинок.
Натуралисты называли такое поведение «использованием примитивных орудий» до тех пор, пока кому-то из них не пришла в голову мысль попробовать самому проделать эту операцию. Выяснилось, что изготовить хороший прутик и тем более зацепить им личинку совсем не так просто, как может показаться; во всяком случае, это оказалось не под силу тем натуралистам, которые пытались воспроизвести действия обезьян. Люди признали свое поражение, преисполнившись еще большим уважением к шимпанзе, а заодно узнали, что молодые шимпанзе целыми днями внимательно наблюдают, как их более опытные сородичи изготавливают прутики и крутят ими в термитных ходах. Молодые шимпанзе в буквальном смысле слова обучались охоте на термитов, и этот процесс обучения растягивался на несколько лет.
Такое поведение шимпанзе имело поразительно много общего с поведением человека. Обучение молодого Бена Франклина печатному ремеслу не многим отличалось от обучения молодых шимпанзе выуживанию термитов. Все они постигали основы мастерства, годами наблюдая за работой старших, все они на пути к успеху не раз совершали ошибки.
