Владимир Васильев - Клинки
Думай, Саят, думай, Могучий…
Рука его сама потянулась к длинной курительной трубке. Приторный дым клубами взмывал к сводам, принимая самые причудливые формы. Саят шаманил.
Одурманенный, он мысленно потянулся к Яру. Тот был где-то недалеко, на болотах. Саят глазами одного из своих крылатых созданий, всегда паривших над Аргундором, ощупывал унылые топкие равнины, отыскивая слугу. Но вместо этого наткнулся на чужаков.
Вошедший в зал стражник в черных доспехах увидел расслабленного кондотьера, едва различимого в клубах сладковатого дыма. Дым принимал самые причудливые формы: то всадника, то чудовищной хищной птицы, то неведомого когтистого страшилища сплошь в броне. Отшатнувшись, стражник выскользнул за дверь. Последнее, что он слышал, был глухой голос Саята. Наверное, Могучий творил заклинания.
Чужаки в разноцветных кондотьерских плащах явно шли по следу Яра. Что же, им нужно устроить хорошую встречу! Саят вызвал гнездящихся в болоте небольших созданий, чья злоба не шла ни в какие сравнение с их размерами. Но эти без подмоги с кондотьерами не справятся, подумал Саят. Нужно вызвать кого-нибудь посильнее.
И он окунулся во тьму, где обитали духи и призраки. Там он найдет помощь.
Однако, как быстро колдун урусов добрался до Аргундора! Признаться, Саят не ожидал увидеть его здесь так скоро. Впрочем, ладно, если враг сам идет в руки, почему бы не воспользоваться случаем?
Из тьмы выползал кто-то, похожий на гигантскую змею.
«Пошлю еще крыланов… И пехотинцев. Добьют, если что…»
Воды пролива отражали небо, а солнечные блики сверкали на поверхности подобно россыпи рубинов. Коек-скальд легонько ткнул Хокана локтем.
– Гляди, орм, какой дивный цвет! У нас море таким бывает только весной и в хорошую погоду.
В родных фиордах даты привыкли видеть воду цвета свинца.
– Сложи об этом песню, – усмехнулся Хокан. – Только будь готов, что тебе не поверят дома…
Коек хитро улыбнулся.
– А когда скальдам верили? Их просто слушают, не задумываясь над тем, правда их песнь или выдумка. Чаще всего выдумка так переплетается с правдой, что и не различить…
Хокан еще раз полюбовался синевой.
Даты миновали Ильнир, замок у двух мостов. Один соединял Лореадор с северо-восточной оконечностью Суладора, другой – с землями орков. Севернее, за косым гребнем сбегающих к проливу гор, лежали равнины всадников. А еще севернее, за полосой леса – их цель, Тинзкий мост.
Хокан вспоминал Оракула. Неясная фигура, видимая, словно в тумане, похожая на Одина и Мунира одновременно, говорила с датами совсем недолго. Теперь у Бролина есть карта, а у датов – задание. Йэльм вел отряд на встречу с южанами, с Тарусом, колдуном из колдунов, потому что Бролин в одиночку не решился сунуться к развалинам Гриффинора, ведь неподалеку замки гномов… Среди южан же были гномьи кондотьеры.
Оракул согласился указать руину, где крылся меч, зовущийся Ледяным Жалом. Но за это даты должны были пробраться в замкнутую горную долину, где когда-то стоял Гриффинор, гномья твердыня, проникнуть в лежащую в стороне руину, в которой обитал кто-то из нечисти и стерег заклинание Возрождения. А потом с помощью этого заклинания поднять разрушенный замок из руин. Гриффинор издавна принадлежал гномам, именно здесь выводились самые сильные грифоны Иллурии, и если бы замок восстановили кондотьеры другого народа, гномы наверняка разорвали бы мир с людьми и эльфами. Поэтому Бролин и сказал Йэльму: надо искать южан. И только потом лезть в долину Гриффинора.
Хокан с Коеком поглазели на бело-голубые флаги над башнями Ильнира и направились вдогонку отряду. Йэльм уводил датов по восточному склону гор.
Облачное небо Аргундора нависало над самыми головами; то и дело начинал накрапывать мелкий дождь. Идти приходилось обычным шагом, не скорым: земля была рыхлой и водянистой, сказывалась близость болот. Впрочем, Драконья Башня теперь совсем недалеко, вот-вот покажется.
Слева стеной высились горы, подернутые туманной дымкой. За ними – долина Банерона, логовище Черных Людей Аргундора. Где-то здесь проходила тропа к перевалу. Тарус стремился побыстрее проскочить открытое место и скрыться в предгорьях, потому что посыльные Черных и орков то и дело спешили на север или юг по делам своих хозяев. Тогда отряд залегал, укрывшись эльфийскими накидками-невидимками. Только Славуте накидка была без надобности: зеленый кондотьерский плащ и так прятал его на ровной, как убранный стол, равнине.
Вишена заметил, что его белоснежный плащ совсем не пачкается в походе. Вернее, за день появляются на нем пятнышки грязи, но к рассвету он вновь сияет нетронутой белизной, как декабрьский снег. И греет куда надежнее, чем можно ожидать: запахнись поплотней, и никакие холода не страшны.
Когда добрались до первых отрогов, Тарус вздохнул спокойнее. Здесь отряд труднее обнаружить, можно хорониться меж гребней, в узких, похожих на овраги, щелях.
Серая свеча Драконьей Башни открылась взгляду неожиданно; чуть обогнули застывшую не дороге глыбу, тут же ее и увидели. Это и вправду была башня, настоящая, только совсем непохожая на следящие башенки с переменчивым флагом над тесом или черепицей. Она давным-давно была заброшена, камень выщербился и кое-где обвалились стены, в основном сверху; кровля просела и рухнула, так что внутри было так же сыро и холодно, как и снаружи. Даже обычный в этих местах плющ не льнул к этим угрюмым стенам. В слепых провалах окон-бойниц клубился плотный мрак.
Вокруг было безлюдно. Тарус некоторое время приглядывался, потом прошептал:
– Боромир! Вишена! Славута! Давайте за мной.
Непоседа, Пожарский и дрегович с готовностью скользнули за гибким чародеем. У Башни было пусто, ровную площадку перед входом усеивали мелкие камешки. Они замерли перед сводчатой аркой, потянув из ножен мечи. Боромир и Вишена одинаковым взглядом прошлись по рунам на гардах – ни искорки зеленого огня не родилось там.
– Внутри никого, – тихо сказал Вишена Тарусу. – По крайней мере, из нечисти.
Тарус заглянул под арку. Неровное пятно света, падающее от входа, постепенно растворялось в потемках.
– Эй, глядите! – вдруг сказал Славута, указывая пальцем в сторону от башни, в россыпь отколовшихся от скалы камней-обломков. Там на миг показался песиголовец, призывно махнул рукой и вновь исчез среди серых глыб.
Тарус не колебался ни секунды.
– К нему!
Они бегом переместились к укрытию арранка. Сам псоглавый показался вновь, и присел, чтоб не маячить у всех гор на виду. Между двух неровных обломков скалы и нашли его кондотьеры.
– Ар-р! Опоздали, люди, – без предисловий начал он. – Черный уже вычистил руину и ушел.
Тарус в сердцах сплюнул.
– Ты видел, что он вынес оттуда?
Песиголовец кивнул. Этот жест означал одно и то же у людей и у его племени.
– Да. Ларец. Не то черного камня, не то темно-фиолетового. С железными ручками, весь покрытый резьбой. Не очень большой, но и не скажешь, что маленький, – песиголовец сокрушенно вздохнул. – Красивая вещь! Дело рук настоящих мастеров…
Тарус некоторое время молчал, потом скрежетнул зубами.
– Это именно то, что мы ищем. Куда его унес Яр?
Арранк вдруг замотал ушастой головой:
– Не Яр. Из-за гор явилась четверка волчьих всадников. Только это были не орки и не аргундорцы – нечисть какая-то, круглоголовые, пучеглазые, черные… Все, как один, в плащах, но не кондотьерских…
«Ну, если даже песиголовец счел их нечистью…» – подумал Вишена.
Тарус насторожился:
– Волки черные и куда крупнее, чем местные?
– Точно, – согласился песиголовец. – Они забрали ларец и вернулись в долину. А Яр двинул дальше, на юго-восток.
– К Зубу Оррина, – процедил Боромир с досадой. – Эх-ма!
– Это руина невдалеке на болотах, – шепнул Славута Пожарскому.
В четверке волчьих всадников нетрудно было узнать крыланов, преследовавших отряд Боромира еще под родным солнцем. Тарус нахмурился и сел на обломок камня размером поменьше. Остальные в растерянности топтались подле чародея.
– Что ж, – сказал чародей после недолгих раздумий. – Мы все равно собирались штурмовать Аргундорскую долину. Теперь ясно, что этого не миновать. А сейчас направимся за Яром.
Боромир, выслушав это, спросил:
– А ежли колдун-печенег вздумает сбежать назад, в наш мир? Книги-то у него…
– Не сбежит, – заверил Тарус. – Отсюда он не сбежит, поверь мне, Непоседа. Не сбежит, потому что сам этого не хочет. Ему здесь куда привольнее, чем дома, в своих степях. Правда, не пойму зачем ему здесь Книги: для этого Мира их знания почти бесполезны.
Роксалан недоверчиво покачал головой:
– Неужто Яр в одиночку справился с Тенью?
Оба песиголовца разом присели. Вишена с удивлением взглянул на Урхона: он знал, что тот ничего не боится, видел в нескольких битвах, но тут Урхон явно струхнул. Уши прижал, а присев стал на полголовы ниже. «Тень, она всему виной, – догадался Вишена. – Древний ужас племени псоглавых…»
