Барри Лонгиер - Божественная шкатулка
– Ну?! Чего ты хочешь?
Шептун настороженно посмотрел на меня. Его лицо прямо у меня на глазах принимало желто-зеленую окраску. Казалось, что сейчас его вырвет.
– Смиренно... приношу свои... нижайшие извинения, ваше преосвященство. – Он попятился и, сделав паузу, добавил: – Похоже, я забыл, что хотел вам сказать. – С этими словами он поспешно выбежал из помещения.
– Странно, – заметила Третия. – Впрочем, не стоит обращать на это внимания. Отправляйся. Если ты не принесешь мне еще орехов, то в мире не найдется такого места, где ты смог бы спрятаться от моего гнева.
– Я принесу вам их, ваше преосвященство! Можете всецело положиться на меня. Можно мне забрать мою шкатулку?
– А ты уверен, что та, которую сделаю я сама, будет работать как положено?
– Да. Даю вам свое слово.
– Если твое слово окажется ложью, то я прикажу вырвать твой лживый язык!
Третия на какое-то время задумалась, затем кивнула и сжала пальцы в кулаки, как будто в попытке заставить себя больше не есть столь понравившиеся ей орехи.
– Забирай! Я прикажу, чтобы мне сделали такую же, вернее, другую, не такую уродливую, как эта. Будет работать шкатулка из кованого золота?
– Конечно, ваше преосвященство.
Третия подняла брови:
– Тебе нужно еще что-нибудь?
Как я уже заметил в самом начале моего рассказа, я постоянно занимаюсь поисками новых возможностей увеличения моего состояния. Сейчас такая возможность сама шла мне в руки, и я решил не упускать случая и воспользоваться ею.
– Не будет ли излишней смелостью с моей стороны, если я попрошу у вас одну из этих клацающих зубами голов?
Третия посмотрела на пол, съела еще один орех и пожала плечами:
– Вовсе нет. Твоя просьба выполнима. Я прикажу, чтобы голову хорошенько замариновали, чтобы она не испортилась до твоего возвращения. Если тебе не удастся вернуться самому, то тебя найдут, и тогда я прикажу замариновать уже тебя.
– Благодарю вас, ваше преосвященство!
– Я прикажу, чтобы для тебя оставили еще и туловище Шэдоуса. Ты только привези мне побольше таких орехов!
После этого верховная жрица раздраженным взглядом окинула помещение.
– Где же вся моя стража? Найди кого-нибудь из стражников, если сможешь, пусть он выведет тебя отсюда.
– Благодарю вас, ваше преосвященство! – я низко поклонился и попятился к выходу.
От Третии исходил совершенно невыносимый, пронзительный запах. Его почувствуют все, кроме самой верховной жрицы. Интересно, у кого хватит смелости прокричать ей об этом, поскольку никто не рискнет подобраться к ней настолько близко, чтобы прошептать ей на ухо.
Что ж, теперь я стал Корвасом – преуспевающим поставщиком экзотических деликатесов. На эту должность я получил назначение от самой Третии, советницы короля.
Конечно, это она повинна в смерти моего отца и в гибели многих других людей. Однако ее внезапная смерть не вернет моего отца к жизни и не принесет свободы жителям Искандара. Смерть Третии всего лишь приведет к тому, что из гнусного змеиного клубка выползет на свет божий новая омерзительная гадина. Благодаря тому, что я смогу обуздать Третию, люди сумеют подняться над своим страхом. Я же, совершенно неожиданно, открою для себя новое направление прибыльной деятельности. Я научился больше не оспаривать волю богов.
Когда я шагнул за ворота королевского дворца на яркий солнечный свет и снова оказался на воле, меня разобрал дикий смех. Смеяться я перестал лишь три дня спустя, когда наконец добрался до Заколдованных гор. Удивляюсь, как я только не лопнул от смеха.
ЭПИЛОГ
И вот стою я сейчас перед вами, мои терпеливые слушатели, и уже совсем скоро мой верный помощник Руутер откроет двери и выпустит вас на свободу, поскольку моему «Рассказу о божественной шкатулке» пришел конец.
Что вы сказали, дружище? Да-да, я представляю себе, что не вы один – и таких, как вы, достаточно много – удивляетесь тому, что вам не обо всем известно полностью. А вот этот человек спрашивает, почему Меру, командир отряда нантских стражников, решил заплатить дагской рассказчице пятьдесят золотых рилов за право умолчать о своих личных секретах? А вот этому человеку, в заднем ряду, интересно узнать о том, почему Рош не предупредил нас о подходе отряда Шэдоуса, когда мы находились в Черном лесу, верно? Вон та дама хочет получить ответ на свой вопрос о том, что же случилось с «Шелковым призраком» и подводной империей иланийцев. Я не могу ответить на ваши вопросы, друзья. Честно говоря – а говорить неправду я просто не в состоянии, – я не знаю ответов на эти вопросы. В одной реальности Илания и ее красавица царица существуют. В другой реальности изгнанники из Иткана утонули, едва оказавшись в бурном море. В третьей реальности они разгромили всех вторгшихся в их края захватчиков-северян, и город под названием Искандар так и не появился на земле. Вижу, что мои слова вызвали у вас смех, но я говорю чистую правду.
Видите ли, когда я вернулся к дагам, чтобы завершить для Бахудовы мою историю, то она рассказала ее своим соплеменникам и вошла в легенду как богиня. Теперь божественные шкатулки носят с собой все даги – все до единого. Однако в другой легенде ее ошикали и обсмеяли. Еще в одной реальности я так и не вернулся к дагам, чтобы продолжить мою историю, потому что я умер. Да и не так уж важно распутывать клубок повествования до самого конца. Пытаться слишком крепко ухватиться за то, что называют реальностью, и искать точные ответы на не слишком существенные вопросы – значит сделаться настоящим занудой. Более того, подобный подход загонит любопытного человека в тюремную клетку, которую он сам таким образом возвел.
В какой-то из реальностей я царь, и осознание этого заставляет меня быть более терпимым к царям. В другой – я раб, и знание об этом заставляет меня обращаться с рабами, которых я встречаю в моем мире, с уважением и сочувствием. В каком-то месте я по-прежнему продаю ползающие ковры глупым волшебникам, где-то еще я – бог, терпеливо ожидающий той минуты, когда кто-нибудь спросит меня о том, что ему или ей нужно, в надежде на мою помощь.
Все это относится и ко всем вам. Если вы не верите мне, то это дело вашего выбора – верить или не верить. Однако тем из вас, кто обладает хотя бы капелькой смелости и скромности, чтобы открыть свой разум перед осознанием того, что вы одни не являетесь мощью всей Вселенной, я советую сделать для себя такую божественную шкатулку. Положите мощь Вселенной на кончики ваших пальцев и откройте для себя бесчисленное множество своих собственных «Я». Можете начертать имя своего покровителя на такой шкатулке, можете – как это сделал я – оставить ее вообще без какой-либо надписи, и вы всегда будете получать то, что вам нужно.
Начав свой рассказ, я пообещал поведать вам о великом герое, красивой девушке, отъявленном негодяе и о том, как капитан Шэдоус оказался в этих бутылях. Хотя в моем рассказе присутствовала даже не одна, а несколько красивых девушек, той, которую я имел в виду в моем вступлении, была, конечно, божественная Абрина. Боюсь, что назвать меня героем просто нельзя. Герой – вот эта шкатулка, а также бог или боги, которые действуют благодаря ее выдвижным ящичкам. Что касается негодяя, то это вовсе не Шэдоус и даже не гетеринский ужас, инструментом которого он является. Негодяй – это страх. В конечном итоге страх потерпел поражение, а герой получил в награду девушку. Однако подождите, это еще не все.
У вас часто будет возникать вопрос о том, зачем вам нужно все то, что вы получаете от вашей божественной шкатулки. Я тоже часто задавался этим вопросом, направляясь из берлоги дагов мимо более не существующего манкуанского святилища в долину омергунтов, куда я собрался за орехами бата, чтобы мир по-прежнему оставался свободным. Я задавал себе этот вопрос, потому что продолжал испытывать сладостную боль в собственном сердце, в котором поселилась Абрина.
Пока Коул со товарищи выплакивали у деревьев орехи, я повернул своего скакуна к Черному лесу. Здесь я встретил нашего бывшего проводника и моего нынешнего помощника Руутера, который работал на лесопилке. Он совершенно не помнил о том времени, когда мы были знакомы и путешествовали вместе в горах. Как раз в то время мне пришла в голову мысль выставлять капитана Шэдоуса на всеобщее обозрение. Для этого требовался помощник, и Руутер принял мое предложение занять эту должность.
Оставив его на лесопилке, я почувствовал, что меня неодолимо тянет к дереву – избушке Шамаса, затерявшейся в чаще Черного леса. Когда я добрался до этого места, там ничего не оказалось, ни единого пенька. Гигантское дерево не являлось частью этой реальности, как не существовало и самого Шамаса, отца Абрины.
Я спешился, пустил своего скакуна на волю и остановился, вглядываясь в чащу леса и держа руку на божественной шкатулке. Душу мою наполняла печаль. Помню, что в те минуты я думал о том, почему мне непонятна боль, не понимал, зачем нужна боль, а еще я думал о том, придет ли ей когда-нибудь конец.
