Владимир Васильев - Клинки
– Ты же, Анча, собери своих воинов и ступайте к Аргундорской гряде. Арранки умеют быть незаметными и в горах, и под горами, и на болотах. Отыщите Яра, кондотьера в черном плаще и следуйте за ним всюду. Мы должны знать где он находится в любую минуту. А встретимся все вместе южнее Тинзкого моста. Надеюсь, всадники не пропустят черных в Лореадор.
Тарус умолк окончательно и воззрился на Йэльма. Тот согласно кивнул:
– Мудрые слова! У тебя всегда есть что сказать, Тарус-южанин. Мои даты не обманут ничьих ожиданий. Надеюсь, что к месту встречи мы придем вовремя и один из нас будет нести волшебный сапфировый меч. Хей-я-а-а!
Даты дружно подхватили клич.
Песиголовец лишь молча кивнул, подтверждая согласие, и спросил:
– Я отправляюсь немедленно?
Тарус развел руками.
– Чем раньше – тем быстрее вернемся.
– Ар-роу! Кто-нибудь из арранков появится у моста и скажет, где искать черного кондотьера.
Он встал, чтобы идти, но Тарус задержал его, схватив за рукав коричневой куртки гномьих цветов.
– Постой, Анча… Прошу тебя: не пытайтесь отобрать у Яра меч без меня. Обещаешь?
Песиголовец на секунду прикрыл карие навыкате глаза, повел мохнатыми ушами и ответил:
– Хорошо, человек… Если ты считаешь, что это лишнее, мы дождемся тебя. Обещаю.
Тарус благодарно сжал поросшую темной шерстью ладонь.
– Спасибо.
Анча удалился странной походкой племени псоглавых. Его грифон взвился в небо спустя минуту и, мощно взмахивая крыльями, потянул на север, к проливу.
– Поспешим и мы, – сказал Йэльм, вставая.
Но Тарус еще не все сказал.
– Погоди, ярл. У меня есть кое-что для вас…
Тарус извлек из походного мешка стопку продолговатых плоских листов – ни дать, ни взять: стельки в сапоги – и раздал всем по паре.
– В них живет одно из заклинаний, найденных Пристенем в руинах Танкара. Заклинание скорого шага. Если прилепить эти штуки к обувке, ноги будут скользить по земле, ровно коньки по льду. Сначала чудно, потом привыкнете. За день чуть не вдвое дальше уйти можно, я пробовал. Если что – можно отлепить и ходить как прежде. Понадобится – снова на подошву и вперед.
И вообще – пользуйтесь вещами, вынесенными из руин. Если это шлем – надевайте его перед битвой. Если пояс – носите, где положено…
– Если перчатки – значит, на руки, – пробормотал еле слышно Вишена. – Спасибо, чародей, запомню…
– …они для того и предназначены, чтоб помогать в трудную минуту. Не забывайте о волшебных вещах.
Негромкий гомон повис у стен Храма: каждый вспоминал добытые в руинах вещи и делился мыслями с соседом. Хокан толкнул Вишену.
– Слышь, Пожарский, перчатки те не забудь, если что.
– Я уж подумал о них… Может, тебе нужнее? У меня еще пояс есть. Где Холодное Пламя.
Хокан пожал плечами:
– А у меня вон, какая-то штука…
Он извлек из-за пазухи плоскую коробочку с рядом разноцветных выступов. На выступы очень хотелось нажать.
Вишена несколько секунд разглядывал загадочную вещицу.
– Нажимать пробовал?
– Пробовал, без толку.
– Может, она сработает сама, когда надо? Как мой пояс?
Хокан снова пожал плечами.
– Может…
– Держи ее поближе, – посоветовал Вишена деловито. – А перчатки возьми, этими хоть понятно как пользоваться. Небось, какое-нибудь заклинание медвежьего хвата, за что ни возьмешься – все в порошок.
Хокан спрятал коробочку, взял перчатки и благодарно хлопнул Вишену по плечу.
– Спасибо, Пожарский. Считай – я твой должник.
Даты ушли ближе к вечеру. К воротам суладорской долины. Странным скользящим шагом. Пожалуй, колдовская поступь позволила бы им догнать всадника на рысях.
Тарус, Боромир и все их спутники тут же выступили на север, к мосту Дар-Хозиса. Кто-то предложил зайти в любой из замков на побережье, сесть на корабль и добраться до цели морем, но Тарус отрицательно покачал головой.
– Нет. Мы все в разном цвете, на один корабль нам нельзя, а делиться на несколько отрядов я не хочу. Дойдем как есть, все вместе.
Закатное солнце освещало Храм Равнин. Двадцать путников, вышедших когда-то из Андоги за Книгами, направлялись к Лореадору. Давно промелькнули в тускнеющем небе и скрылись вдали силуэты грифонов и дракона Гонты, возвращающихся в гномьи замки за белеющими вдалеке за проливом хребтами, унеслись на юг эльфийские пегасы и отвалила от берега длинная ладья под желтым флагом, на которой прибыл в Храм Йэльм-дат, прозванный в родных фиордах Зеленым Драккаром.
Вновь их звала дорога, новая дорога к новой цели.
Вишена вдруг подумал, что даже если она приведет их когда-нибудь куда-нибудь, всегда найдется новая цель и новая к ней дорога. И, наверное, каждая дорога будет уводить все дальше и дальше от дома. Точнее, от родных мест. От Лойды и Тялшина.
Он вздохнул и стал приноравливаться к колдовской полуходьбе-полускольжению.
7. ВОЛЯ ОРАКУЛА
Красное солнце светило в левую щеку, а куцые тени, слабо шевелясь, ползли справа. Хокан скользил по травянистой равнине, распугивая кузнечиков. Привыкнуть к скорому шагу оказалось нетрудно, не соврал чародей-южанин. Даты стремительно неслись через равнину, как сваны-призраки, только мысли у них были не как у сванов. Леса эльфов остались справа и позади, их обошли с севера. Теперь рядом тянулось неровное нагорье. Еще немного – Хокан знал – и откроются ворота суладорской долины, две следящие башенки шагах в пятидесяти друг от друга. Тогда даты повернут на юго-восток, пройдут мимо Троя, Суури и Ангбара, мимо недавно отбитого у орков Дуйнота, мимо хируэтской гряды, и тогда перед ними раскинется Хаэнедор, земля орков. По ней идти придется скрытно. По крайней мере, до замков под лиловым флагом. Бролин сказал, что юг Хаэнедора сейчас за Девятым Народом, но в лесах и предгорьях шныряют отряды волчьих всадников. На болота же вовсе лучше не соваться, там орки чувствуют себя куда вольготнее, чем люди. Тем более – пришельцы.
Гряда постепенно сменилась цепочкой пологих холмов; вскоре Хокан различил на фоне неба чеканные профили крыш над башенками. Чьи-то флаги трепыхались на ветру. Должно быть, гномьи, последнее время здесь часто проходили отряды из Дуйнота к мосту Дар-Хозиса и обратно. А, может, и белые полотнища сирианцев.
Башенки приближались неправдоподобно быстро, и вскоре стало видно, что флаги над ними черные.
Йэльм хотел остановиться, но по инерции проскользил на десяток шагов вперед.
– Асы! Это же цвета Аргундора!
Хокан до боли в глазах всматривался в зеленую пустоту равнины, словно надеялся увидеть аргундорских воинов.
– Подойдем поближе, ярл? – осторожно спросил силач-Магнус.
Словно водомерки даты приблизились к башенке, той, что западнее. В ней кто-то прятался, Хокан заметил, как дрогнула, закрываясь дверь и даже расслышал лязг тяжелого засова.
Йэльм первым отлепил с подошв волшебные листы и сунул их за пояс: сражаться нужно твердо стоя на ногах, а не скользя, как на льду.
В верхней бойнице башенки мелькнули вороненые доспехи, вслед за тем тренькнула тетива арбалета.
Даты рассыпались, на бегу обнажая оружие. Миг – и в высокую дверь-ворота башенки вонзились несколько топоров, по ним, словно по ступеням, взлетел к самой бойнице Магнус, отшвырнул мечом аргундорца и прыгнул внутрь. За ним взобрались Харальд и Верворт.
– Ларс, проверь вторую! – крикнул Йэльм перед тем, как исчезнуть в полутьме за окном башенки.
– Хей-я-аа!
Хокан, Матс и Гунн последовали за Ларсом, Эспен метнулся в сторону, наблюдая сразу за обеими дверьми.
Звон мечей звучал все глуше: даты гнали защитников башни вниз.
Вторая была пуста, Хокан разглядел незапертую дверь. Ворвавшись следом за Ларсом в полутемный круглый зал, он наткнулся на низкий стол. Напротив двери вверх взбегала винтовая лестница. На втором ярусе тоже никого не было, толстый слой нетронутой пыли покрывал пол. Хокан выглянул в бойницу: Херцог рубился с кем-то перед уже распахнутыми створками дверей, а Коек-скальд, метнув ремень с петлей, тащил одного из аргундорцев назад к башенке.
Когда они покинули пустую башенку, все семеро аргундорцев лежали в ряд перед дверьми. Пятеро были мертвы, двое связаны. Из датов пострадали Магнус – ему прострелили руку из арбалета – да Верворт, которому разбили лицо железной наручью.
Рукой Магнуса занялся Бролин.
Пленные не сказали ни слова. Иллурия не знала измен: здесь нельзя было сменить цвет. Можно было либо погибнуть, либо победить. Йэльм знал это, поэтому просто добил аргундорцев, когда те промолчали, словно и не слышали вопросов.
– Обыщите их, – велел Йэльм.
Под доспехами у черных ничего не крылось, но едва Коек открыл единственную на семерых сумку, даты отшатнулись.
Крохотное, ростом с человеческую ладонь, создание выползло из нее, запищало, как летучая мышь. Оно было черным, словно ночь, а глаза полыхали красными бусинами даже в свете дня. И крылья у него были как у летучей мыши, кожистые и перепончатые.
