Стив Эриксон - Сады Луны
– Но это же правда.
– Вы ведь молоды, не так ли?
Казалось, этот вопрос задел лейтенанта. Кровь прилила к его гладко выбритым щекам.
– Адъюнкт, последние семь часов я провел по колено в крови. Я прогонял с тел чаек и воронов. Знаете, что эти птицы здесь делают? В подробностях? Они стаскивают одежду и доспехи. Они выклевывают глаза и языки, печень и сердце. В своей жадной торопливости они разбрасывают вокруг плоть... – Его голос прервался, он попытался взять себя в руки. – Я больше не молод, адъюнкт. А что до моего высказывания, мне все равно. Правды больше нет и не будет.
Они съехали со склона холма. Узкая дорога слева от них вела к морю. Паран жестом указал на нее и пришпорил коня.
Лорн поехала за ним, не сводя удивленного взгляда с широкой спины лейтенанта. Потом она переключилась на дорогу. Дорога была очень узкой, она вела к мысу. Слева – обрыв глубиной метров в тридцать. Был час отлива, и волны плескались в сотнях ярдов от них. В оставленных морем лужах отражалось небо.
Они подъехали к пляжу. Выше него, на мысе, был широкий луг, где раскинулась дюжина домов.
Адъюнкт посмотрела на море. Лодки покачивались у причала, пустовало лишь одно место. Небо над ними было пустым и чистым – ни одной птицы.
Она развернула лошадь. Паран оглянулся на нес и сделал то же самое. Он видел, как она сняла шлем и встряхнула длинными рыжеватыми волосами. Они были влажными и слипшимися. Лейтенант подъехал к ней, вопросительно глядя ей в лицо.
– Лейтенант, в ваших словах нет ничего дурного, – она вдохнула соленый воздух и посмотрела ему в глаза. – Но, боюсь, в Унту вы не поедете. Вы будете получать приказы непосредственно от меня.
Его глаза сузились.
– А что случилось на дороге, адъюнкт? Она не сразу ответила, откинувшись в седле и глядя на море.
– Здесь был некто, – произнесла она. – Огромной магической силы. Произошло нечто, и мы не станем расследовать это.
Паран раскрыл рот.
– Четыре сотни людей убито, а мы...
– Если рыбак с дочерью на ловле, они вернутся с приливом.
– Но...
– Вы не найдете их тел, лейтенант. Паран был озадачен.
– И что теперь?
Она посмотрела на него и развернула лошадь.
– Мы возвращаемся.
– И все? – Он смотрел, как она едет обратно к дороге, потом он нагнал ее. – Погодите, адъюнкт, – произнес он.
Она предостерегающе поглядела на него.
Паран покачал головой.
– Нет. Если я теперь у вас в штате, я хочу знать, что происходит.
Она надела шлем и туго завязала ремешки под подбородком. Ее длинные волосы растрепанными прядями закрывали имперскую форму.
– Ладно. Как вы знаете, лейтенант, я не маг...
– Нет, – прервал Паран с холодной усмешкой. – Вы только ищете и убиваете их.
– Не прерывайте меня больше. Как было сказано, я охочусь за магией. Это означает, что хоть я и не практикую магию, но имею к ней некоторое отношение. Некоторое. Мы, если хотите, знаем друг друга в лицо. Я знаю, как действует магия, я знаю, как мыслят люди, ее практикующие. Мы неизбежно должны прийти к заключению, что резня была случайной. Но это не так. Есть причина. Мы должны ее найти.
Паран медленно кивнул.
– Ваше первое задание, лейтенант, поехать на рынок. Кстати, как называется городок?
– Джерром.
– Да, Джерром. Они наверняка знают эту деревню, наверняка торгуют с ней. Расспросите, узнайте, какая из рыбацких семей состоит из отца и дочери. Выясните их имена и получите их описание. Если что, используйте силу.
– Этого не понадобится, – ответил Паран. – Люди здесь общительны.
Они остановились. На дороге среди тел стояли повозки, волы перебирали копытами, заляпанными кровью. Солдаты грузили трупы, над их головами вились тысячи птиц. Вся сцена вселяла панический страх. Вдалеке стоял капитан, держа свой шлем за ремешки.
Адъюнкт смотрела на все жестким взглядом.
– Ради них, лейтенант, я надеюсь, вы не ошибетесь.
Когда капитан смотрел на приближающихся всадников, что-то подсказало ему, что его спокойные дни в Итко Кане сочтены. Шлем оттягивал его руку. Он глядел на Парана. Это все этот негодяй с его голубой кровью.
Он увидел, что Лорн смотрит на него.
– Капитан, у меня к вам просьба.
Капитан вздохнул.
«Просьба. Как же. Императрица каждое утро заглядывает в свои тапочки посмотреть, не лежит ли там просьба».
– Да, адъюнкт.
Женщина спешилась, за ней и Паран. Выражение лица лейтенанта было непроницаемо. Это высокомерие, или адъюнкт дала ему над чем поразмыслить?
– Капитан, – начала Лорн, – я знаю, что в Кане идет призыв. Вы не могли бы придумать повод, чтобы деревенские захотели приехать в город?
– Приехать? Это проще, чем что-либо еще. В городе много чего есть. Кроме того, можно узнать все последние новости. Большинство крестьян понятия не имеют, что происходит в Генабакисе. Правда, они считают, что городские уж очень задирают нос. А могу я узнать, зачем?
– Можете, – Лорн смотрела, как солдаты расчищают дорогу. – Мне нужен список призывников, особенно за последние два дня. Те, что из города, меня не интересуют. Только из окрестных деревень. И только женщины и пожилые мужчины.
– Тогда список будет невелик, адъюнкт.
– Я надеюсь, капитан.
– Вы уже знаете, что скрывается за всем этим?
Не отрывая взгляда от работающих на дороге, Лорн ответила:
– Понятия не имею.
«Если так, – решил капитан, – то я покойный император».
– Очень скверно, – пробормотал он.
– Ах, да, – повернулась к нему Лорн. – Лейтенант Паран теперь в моем распоряжении. Я полагаю, вы внесете необходимые изменения.
– Как прикажете, адъюнкт. С бумагами я вожусь охотно.
Он чуть улыбнулся. Потом улыбка пропала.
– Лейтенант Паран сейчас уедет.
Капитан посмотрел на молодого офицера и улыбнулся. Работать с адъюнктом – все равно что быть червяком на крючке. Адъюнкт – крючок, на другом конце удилища – императрица. Пусть поиздевается.
Выражение лица Парана было кислым.
– Да, адъюнкт, – он сел на лошадь, отдал честь и поскакал по дороге.
Капитан посмотрел ему вслед, потом спросил:
– Что-нибудь еще, адъюнкт?
– Да.
Ее тон заставил его вздрогнуть.
– Я хочу узнать, что думает солдат о присутствии дворянина в структуре имперского командного состава. Капитан посмотрел сурово.
– Ничего хорошего.
– Продолжайте.
И капитан продолжил.
Шел восьмой день набора рекрутов. Штабной сержант Араган тупо смотрел перед собой, когда капрал втолкнул в комнату очередного молокососа. С Каном им просто повезло. Лучше всего ловить в мутной воде. Так сказал кулак Кана. Все, что слышали эти юнцы, были россказни. А от россказней не прольется кровь. От россказней вы не проголодаетесь, не промочите ноги. Когда вы совсем молоды и только-только перестали ходить пешком под стол, нет в мире оружия, которое было бы вам страшно, а россказни делают свое дело.
Старуха была права. Как обычно. Эти люди так долго находились в зависимости, что им начало это нравиться. Да, подумал Араган, с этого начинается обучение.
Это был неудачный день, местный капитан пришел, наорал и исчез, не рассказав, что, собственно, происходит. Мало того, минут через десять после данного инцидента из Унты прибыла адъюнкт императрицы Лейсин, воспользовавшись одним из этих проклятых Путей. Хотя капитан никогда ее не видел, от одного ее имени его бросало в жар. Истребительница магов, скорпион в арсенале империи.
Араган сидел, уставясь в стол, и ждал, когда капрал начнет говорить. Потом он поднял глаза.
Призывник, которого он увидел перед собой, озадачил его. Капрал открыл рот, собираясь произнести гневную тираду и выставить призывника за дверь. Но он закрыл рот, так ничего и не сказав. Инструкции кулака Кана были предельно ясны: если есть две руки, две ноги и голова – брать. Генабакская кампания была сущим адом. Все время требовалось пушечное мясо.
Он улыбнулся девушке, стоящей перед ним. Она полностью соответствовала описанию кулака. Пока еще.
– Ладненько, ты ведь понимаешь, что ты хочешь вступить в ряды малазанских военных моряков?
Девушка кивнула, холодно глядя на Арагана.
Лицо вербовщика застыло.
«Проклятье, ей ведь лет тринадцать, будь она моей дочерью... Но почему у нее такой взрослый взгляд?» В последний раз он видел такие глаза в Генабакисе, когда проходил с ротой по земле, которая пережила пять лет засухи и два года войны. Такие старые глаза бывают от голода и вида смерти.
– Как твое имя, дитя?
– Значит, меня возьмут?
Араган кивнул, у него внезапно разболелась голова.
– Ты получишь приписку через неделю, если у тебя нет особых пожеланий.
– Генабакская кампания, – тут же ответила девушка. – Под командованием верховного кулака Дуджска Однорукого.
Араган заморгал.
– Я сделаю заметку, – мягко сказал он. – Имя?
– Горечь. Меня зовут Горечь. Араган записал имя в книгу.
– Свободен, рядовой. Капрал расскажет тебе, куда идти. И смой грязь с ног, – добавил он, когда Араган какое-то время писал, потом остановился. Дождя нет уже несколько недель. А грязь у нее на ногах серо-зеленая, а вовсе не красная. Он отбросил перо и помассировал виски. «Ну, хотя бы голова проходит».
