Робин Хобб - Странствия убийцы
– …Значит, только вода? – спросил Чейд Баррича, и я понял, что они разговаривали, а я не слушал. Баррич пожал плечами:
– Чему это повредит? Вообще-то, он когда-нибудь видел что-то в воде?
– Я никогда не испытывал его. Но подозревал, что он мог бы, если бы попробовал. Он владеет Уитом и Скиллом. Наверное, может и гадать?
– Если человек может делать что-то, это вовсе не значит, что он будет это делать.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом Чейд пожал плечами:
– Возможно, мое ремесло не позволяет мне быть таким разборчивым, как ты, – проговорил он напряженным голосом.
Через мгновение Баррич сказал:
– Прошу прощения, сир. Все мы служили нашему королю в меру своих способностей.
Чейд кивнул. Потом он улыбнулся и убрал со стола все, кроме миски с водой и нескольких свечей.
– Иди сюда, – тихо сказал он мне, и я вернулся к столу. Он посадил меня в свое кресло и поставил передо мной миску. – Посмотри на воду и расскажи мне, что увидишь.
Я видел воду в миске. Я видел голубое дно. Ни один из моих ответов не сделал его счастливым. Он просил меня посмотреть еще раз, но я видел те же самые вещи. Он несколько раз передвигал свечи и каждый раз просил посмотреть еще. Наконец он сказал Барричу:
– Что ж, теперь, по крайней мере, он отвечает, когда с ним разговариваешь.
Баррич кивнул, но выглядел разочарованным.
– Да. Может быть, со временем, – сказал он.
Я понял, что они закончили со мной, и расслабился.
Чейд спросил, можно ли переночевать у нас. Баррич сказал: «Конечно». Потом он принес бренди и налил две чашки. Чейд подвинул к столу мою табуретку и опустился на нее. Я сидел молча и ждал, но они снова начали разговаривать друг с другом.
– А мне? – не выдержал я. Они замолчали и посмотрели на меня.
– Что тебе? – спросил Баррич.
– Мне не дадут бренди?
Они переглянулись, и Баррич осторожно спросил:
– Ты хочешь? Я думал, он тебе не нравится.
– Да, он мне не нравится. Никогда не нравился. – Я немного подумал. – Но он был дешевый.
Баррич уставился на меня. Чейд слегка улыбнулся, глядя на свои руки. Потом Баррич достал еще одну чашку и плеснул мне немного. Некоторое время они сидели и смотрели на меня, но я ничего не делал. Наконец они продолжили свой разговор. Я сделал глоток бренди. Он, как всегда, обжег мне рот и нос, но внутри стало тепло. Я знал, что больше не хочу. Потом подумал, что хочу, и выпил еще немного. Это было так же неприятно, как что-то, что силой заставляла меня выпить Пейшенс. Нет. Я отогнал это воспоминание и поставил чашку.
Баррич не глядел на меня, продолжая разговаривать с Чейдом.
– Когда охотишься за оленем, часто можно подойти очень близко, если притвориться, что не видишь его. Он будет стоять неподвижно и смотреть на тебя, и даже ухом не шевельнет, пока ты не уставишься прямо на него. – Он взял бутылку и подлил мне бренди. Я фыркнул и почувствовал, как в моей голове возникла чья-то мысль. Я позвал своего волка.
Ночной Волк?
Брат мой? Я сплю, Изменяющий. Еще не время охотиться.
Баррич яростно зыркнул на меня. Я прекратил. Я знал, что не хочу больше бренди. Но кто-то другой думал, что я хочу. Он заставил меня поднять чашку, просто чтобы подержать ее. Я взболтал жидкость. Верити обычно взбалтывал так вино и смотрел на него. Я посмотрел в темную чашку.
Фитц.
Я поставил чашку, встал и прошелся по комнате. Мне хотелось выйти наружу, но Баррич не выпускал меня одного, и вообще не выпускал по ночам. Так что я походил еще немного, вернулся к своему стулу и снова сел. Чашка с бренди была все еще здесь. Через некоторое время я поднял ее, просто чтобы избавиться от желания поднять. Но когда она оказалась в моих руках, он изменил мое желание и заставил меня подумать о том, что бренди нужно выпить, и о том, как тепло от него будет у меня внутри. Просто выпить, а неприятный вкус быстро пройдет, и останется только тепло.
Мне не нравилось, что он делает, и я начинал сердиться.
Тогда сделай один маленький глоток. Голос в моей голове звучал успокаивающе. Просто чтобы расслабиться, Фитц. Огонь такой теплый. Ты поел. Баррич защитит тебя. Чейд тоже здесь. Тебе не нужно все время быть настороже. Просто еще один глоток. Еще глоток.
Нет.
Сделай крошечный глоток. Просто смочи рот.
Я сделал глоток, только для того, чтобы он перестал заставлять меня хотеть этого, но он не перестал, и я глотнул еще раз, набрал полный рот и проглотил. Сопротивляться было все труднее и труднее. Он утомил меня. И Баррич подлил мне бренди.
Фитц. Скажи: «Верити жив». Вот и все. Скажи только это.
Нет.
Разве от бренди у тебя в животе не стало теплее? Выпей еще капельку.
– Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Вы хотите, чтобы я напился и не мог сопротивляться вам. Я вас не пущу. – Мое лицо было мокрым от пота.
Баррич и Чейд оба уставились на меня.
– Он никогда не напивался до такого состояния, – заметил Баррич, – по крайней мере в моем присутствии.
По-видимому, они сочли это интересным.
Скажи это. Скажи: «Верити жив». А потом я отпущу тебя, обещаю. Только скажи это. Хотя бы раз. Хотя бы шепотом. Скажи это. Скажи.
Посмотрев на стол, я тихо промолвил:
– Верити жив.
– О? – Голос Баррича звучал слишком спокойно. Он быстро наклонился, чтобы подлить в мою чашку бренди, но бутылка была пуста. Он налил мне из своей чашки.
Внезапно мне захотелось выпить, самому захотелось. Я поднял чашку и выпил все. Потом встал и сказал:
– Верити жив. Ему холодно, но он жив. И это все, что я должен сказать.
Я подошел к двери, отпер замок и вышел. Они не пытались меня остановить.
Баррич был прав. Все это было со мной, как песня, которую слышишь слишком часто и не можешь выкинуть из головы. Это все время оставалось в моем сознании и окрашивало все мои сны, давило на меня и не давало мне покоя. Весна перешла в лето. Старые воспоминания начали перекрывать мои новые ощущения. Мои жизни начали соединяться. В этих соединениях были складки и дыры, но становилось все труднее и труднее отказываться от воспоминаний. Имена снова обрели значение. Пейшенс, Лейси, Целерити и Суути теперь были не просто словами. Они звонили, как колокола, воспоминаниями и чувствами.
– Молли, – сказал я себе вслух в конце концов. Баррич внезапно посмотрел на меня, когда я произнес это имя, и чуть не выронил тонкие силки, сплетенные из кишок. Я услышал, как он задержал дыхание, как будто собирался заговорить со мной, но продолжал молчать, ожидая, что я скажу что-нибудь еще. Но я молчал, закрыв лицо руками, мечтая о забвении.
Я проводил много времени, стоя у окна и глядя на луг. Смотреть там было не на что. Но Баррич не окликал меня и не заставлял вернуться к моей работе, как сделал бы раньше. Однажды, глядя на буйную траву, я спросил его:
– Что мы будем делать, когда сюда придут овцеводы? Где мы тогда будем жить?
– Подумай об этом. – Он растянул на полу кроличью шкурку и выскабливал ее. – Они не придут. Нет больше скота, который надо было бы вести на летние пастбища. Хорошие стада ушли внутрь страны вместе с Регалом. Он ограбил Баккип и вывез все, что мог. Готов биться об заклад, что все овцы, которые остались в Баккипе, за зиму превратились в баранину.
– Наверное, – согласился я. И потом что-то обожгло мою память, что-то более ужасное, чем все, что я знал, но не хотел вспоминать. Это было то, чего я не знал, бесчисленные вопросы, которые некогда остались без ответа.
Я отправился прогуляться по лугу и дошел до реки. Ее болотистые берега заросли рогозом. Я собрал зеленые ростки, чтобы добавить их в кашу. Теперь я снова знал названия растений. Я не хотел этого, но знал, какое из них может убить человека и как приготовить яд. Все старые знания были здесь, ожидая, что я воспользуюсь ими, хочется мне того или нет. Когда я вернулся, Баррич готовил кашу. Я положил зелень на стол и набрал в котелок воды из бочки. Помыв и очистив ростки, я наконец спросил:
– Что случилось? Той ночью?
Он очень медленно повернулся и посмотрел на меня, как будто я олень, которого можно спугнуть внезапным движением.
– Той ночью?
– Той ночью, когда король Шрюд и Кетриккен должны были бежать. Почему ты не приготовил лошадей и носилки?
– О! Та ночь. – Он вздохнул, словно вспомнив старую боль. Он говорил очень медленно и спокойно, боясь испугать меня. – Они следили за нами, Фитц. Все время. Регал знал все. Я не мог утащить ни зернышка из конюшни в тот день, не говоря уж о трех лошадях, носилках и муле. Повсюду были гвардейцы из Фарроу, которые делали вид, что просто пришли проверить пустые конюшни. Я не смел прийти и сказать тебе. Так что в конце концов я дождался начала праздника, когда Регал решил, что победил. Тогда я выскользнул и пошел за теми двумя лошадьми, которых мог забрать в любой момент. Суути и Радди. Я спрятал их в кузнице, чтобы быть уверенным, что Регал не продаст и их. Еду я стянул из караульной. Больше мне ничего в голову не пришло.
![Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]](/uploads/posts/books/51409/51409.jpg)
![Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]](/uploads/posts/books/51591/51591.jpg)
