Владимир Васильев - Клинки
Пояс при свете дня выглядел совсем непривлекательно: основательно поношенный, невыразительного черно-серого цвета. Костяная пряжка покрыта сетью мелких трещин, под которыми угадывался полустертый рисунок: язык пламени. И три руны под ним, те же, что и на мече.
– О как! – сказал Вишена озадаченно. – Ладно. Заклинание, так заклинание. Тарус разберется…
Песиголовцы вопросительно поедали его глазами.
– Сидит там внизу кто-то. На вид – страшноватый. Но биться не пришлось: откупился вот этим, сказал, колдовство в нем живет. – Пожарский потряс поясом. – И возвращаться не велел. Так что – пошли.
Вишена подпоясался откупом Л'лейла и они скорым шагом пошли прочь от разрушенного замка. На полпути к холму Вишена обернулся и еще раз окинул взглядом свою первую в Иллурии руину.
Флаг над башенкой у рощи теперь был не желтым, а черным, словно кошачий зрачок.
Вишена вздрогнул и остановился. Песиголовцы, глядя на него, тоже замерли.
Кто-то из черных людей дальнего северо-востока скрывался в роще. Вишена вспомнил, что под цветами Аргундора сражался Яр, и тяжкий вздох вырвался из его груди.
– Пойдем, Вижжена! – пророкотал Гарх. – Запомни это, и пойдем!
Еще раз взглянув на флаг, Пожарский поспешил за скорыми на ноги песиголовцами, размышляя на ходу.
«А ведь они перестали называть меня плосколицым, – подумал он совершенно не к месту. – Наверное, потому, что я вслух никогда не называю их песиголовцами…»
Когда они вернулись к месту стоянки у башенки по другую сторону холма, там никого уже не было. Но флаг, хвала Перуну, был все еще белым.
Без доспехов и поклажи Вишена с арранками догнали отряд Сириана часа за три. Сначала они шли вдоль цепочки холмов, оставляя их справа, потом вдалеке засинела водная гладь пролива, за которым лежал Хаэнедор, земля, где властвовали орки. Чуть позже холмы появились уже слева, а за холмами, подернутые зыбкой полупрозрачной дымкой, угадывались снежные пики.
Щитоносцев Сириана, успевших соединиться с отрядом эльфов, раньше учуяли песиголовцы: повели носами, поймав встречный порыв ветра, переглянулись. Урхон заметил:
– Догоняем…
Спустя немного времени заметили их и в отряде. Сириан отстал и дождался Вишену. В глазах его читалось больше уважения, чем раньше. Наверное, Сириан уже клял судьбу за то, что послал бестолкового кондотьера, которому нужно все разжевывать и пояснять. Ватаг белых, скорее всего, знал, кто кроется в руине у разрушенного замка, и не ожидал, что Вишена вернется живым.
– Рассказывай, – велел он Пожарскому.
Тот, стараясь казаться невозмутимым, ответствовал:
– Да чего рассказывать? Слазил, пояс, вон, дали… Даже драться не довелось.
Сириан выжидательно смотрел Вишене в глаза. Пришлось рассказать поподробнее:
– Сидел там некто красноглазый в подвале, Л'лейл, гос… кто-то там, я не запомнил.
– Густар харка? – подсказал Сириан.
– Во-во. Заявил, что сражаться со мной не хочет, откупился заклинанием Холодного Пламени, которое, якобы, живет в этом старом ремне.
– Ясно… – протянул Сириан. – А почему сражаться не хочет – не сказал?
Вишена пожал плечами:
– Меча моего боится.
Брови Сириана поползли вверх.
– Меча? Ну-ка, покажи, если не в тягость.
Пожарский молча обнажил меч. Вороненый клинок казался чем-то нереальным в ярком свете дня.
Сириан мельком оглядел клинок, поглазел на руны и поинтересовался:
– Давно ли его отковали?
– Давно. Не знаю даже когда. В моем Мире он был светлым, а на гарде вместо рун зеленел зачарованный изумруд. Он чуял нечисть и оберегал своих хозяев. Меня тоже.
Сириан вздохнул.
– Добро. Пошли…
– Погоди, Сириан! – задержал его Вишена. – Наверное, я должен тебя предостеречь… Прежде скажи, правильно ли я понял: над башенками остается флаг того, кто последний проходил мимо? Пока не пройдет кто-нибудь еще?
Вопросительно уставясь на него, Сириан ответил:
– Ты понял правильно.
– Тогда знай: когда я пришел к руине над ближней башенкой развевался желтый флаг…
– Верно! – перебил Сириан. – Недавно Л'лейл сожрал их кондотьера. Мы пропускали через свои земли уцелевших лучников из его отряда.
– Так вот, когда я вышел из руины, флаг был черным.
Сириан побледнел и замер.
– Ты не ошибся, Вишена Пожарский?
Вишена замотал головой.
– Меня это тоже насторожило.
– Ты правильно сделал, что рассказал. Нуш! Сюда!
Сухопарый и длинноногий, как цапля, лучник мигом приблизился. Сириан отослал его с сообщением назад, в замок.
Потом Сириан на ходу долго совещался с вожаком эльфов, песиголовцы присоединились к сородичам из отряда лесовиков, а Вишена радостно приветствовал Славуту.
– Я слышал, ты в руину успел слазить? – сразу спросил дрегович.
– Было такое, – усмехнулся Вишена. – Повезло мне, наверное, без драки обошлось. Как подумаю, что случилось бы махаться с этой образиной… Жутко становится. Непривычно мне здесь, друже, все здесь не так, даже нечисть какая-то чудная…
– Есть такое, – в тон побратиму согласился Славута. – Я уже четыре руины опустошил: трижды пришлось рубиться. Бедная моя секира!
Вишена глубокомысленно заметил:
– Однако, я вижу и секиру твою целой, и тебя в добром здравии, так что не стану спрашивать, кто победил…
Побратимы расхохотались; Славута крепко хлопнул товарища по плечу:
– Как же мне не хватало тебя этот год, чертяка!
Дважды Славута выносил из руин золото, раз – карту с потерянной руиной, незаметной даже с нескольких шагов, откуда дрегович потом вывел четырех драконов, погибших при осаде лесного замка Лормарка, но тогда замок удалось отстоять. Отчасти – благодаря драконам. Орки привели в тот раз десяток демонов и рассчитывали на легкий штурм, но возвращающийся из руины Славута ударил оркам в спину…
Вишена понял, что пока его мотало где-то между Мирами, побратимы не раз обнажали оружие в схватках. И легко можно было кого-нибудь недосчитаться. Пожарский знал, что время жестоко, но таким жестоким его не мыслил никогда.
И еще Вишена понял, что Славута теперь ровесник ему, год прожив в Иллурии и догнав побратима. А Тарус теперь на пару лет старше Пожарского.
Вишена впервые задумался о плате за колдовство – изломанных судьбах. Не в этот раз, нет, здесь все обошлось более-менее гладко, но ведь наверняка с кем-нибудь время вытворяло куда более страшные вещи.
Под вечер стали лагерем меж двух холмов. Намаявшись за день, Вишена уснул сразу после легкого ужина. Он не видел, как эльфы-дозорные подстрелили почтовую сову орков, летящую за пролив, как Сириан читал причудливые орочьи письмена и как обсуждал прочитанное с эльфами. Как с гор бестелесной тенью спустился посланник гномов, а следом за ним явились два рослых орка и зарубили, не разобравшись, часового-мечника, а следом сами легли под эльфийскими стрелами.
Проснулся он только на рассвете, когда его потряс друг-дрегович.
– Вставай, Пожарский! Выступаем.
Вишена кое-как отогнал сон, умылся в ключе, отхлебнул эльфийского напитка и с немалым удивлением разглядел подле Сириана бородатого карлика с мясистым, ровно брюква, носом и остроконечными волосатыми ушами. Одет карлик был в коричневую куртку, обтягивающую могучие плечи и мускулистые ручищи, кожаные штаны, опаленные, как у кузнецов, на бедрах, низкие сапожки с блестящими пряжками. На поясе висела внушительных размеров секира, больше даже Славутиной.
– Это еще кто? – изумленно спросил он товарища.
– Гном, – пояснил Славута. – Простой гном. Привыкай, Пожарский…
Выступили спустя недолгое время. Вскоре Вишена разглядел вдали замок: Славута сказал, что это и есть Хируэт, один из двух захваченных орками пограничных замков Суладора. Над ближней башней полоскался на ветру кроваво-красный флаг с белым полумесяцем. Серебристо поблескивали в лучах восходящего солнца шлемы воинов на стенах.
Ратники Сириана горели нетерпением: глаза их сверкали, а руки тянулись к оружию. Развернув щитоносцев и копейщиков в шеренгу, Сириан дал сигнал к атаке. Во второй шеренге шли лучники, на левом фланге белые, на правом – зеленые. Несколько эльфов покрепче остальных тянули на волокушах целые охапки стрел.
Когда они приблизились, ворота замка растаяли, как туман на солнце. Под аркой застыл плотный строй орков, зашитых в железо доспехов. На сплошном ряду сомкнутых щитов красовалось множество одинаковых гербов: красный круг с полумесяцем.
Как ни странно, у орков не было в замке ни одного лучника.
Пятеро воинов-гигантов с молотами первыми вгрызлись в железный ряд орков. Запело оружие, лучники осыпали защитников крепости тучами стрел, легко посылая их над стенами.
Вишена, глядя на мясорубку в арке, содрогнулся. Сунуться туда не было никакой возможности, да и драться в такой тесноте весьма трудно.
– Эй, Славута! – позвал он побратима. Дрегович, нетерпеливо поигрывая секирой, стоял за спинами сражающихся. – Ну-ка, выдь!
