Барри Лонгиер - Божественная шкатулка
Я прогнал из головы образ малосимпатичного попутчика, закрыл глаза и попытался заснуть. Однако сон никак не шел. Слова Лема Вайла окончательно лишили меня покоя. Я думал о лжи, которая уродует мою душу. Может быть, я действительно был во всем неправ, но что же я мог по этому поводу сделать? Когда рука выпускает из лука последнюю стрелу, что же хорошего в осознании того, что она была пущена с неправедной целью?
Мне показалось, что из иллюминатора заструился зеленоватый свет. Не одеваясь, я вскочил с койки и прильнул к стеклу. Какое-то мгновение ничего не было видно, кроме белых барашков волн. Вскоре над ними появился бледно-зелёный светящийся туман. Еще мгновение – и он взвихрился, распался на части и превратился в сотню призраков, пляшущих на крыльях шторма.
Я уже однажды видел такой светящийся туман. Мне было тогда десять лет, и я вопреки своей воле обитал в пропахших тухлой рыбой хижинах в местечке Шанти на морском побережье к северу от Искандара. По двадцать часов в сутки я потрошил рыбу вместе с еще четырьмя детьми в рабстве у бессердечного негодяя по имени Хальпус.
Однажды ночью разразился ужасный шторм, от которого, как мне тогда показалось, море Чара буквально закипело. В открытую дверь лачуги Хальпуса я увидел светящихся, туманных призраков, танцующих над волнами. Мои юные товарищи по несчастью заметили, что я что-то рассматриваю в море, оставили свое занятие и тоже стали наблюдать за танцующими, светящимися, призрачными тенями. Увиденное потрясло меня своей неповторимой, захватывающей красотой, и я мысленно воспарил ввысь, прочь от звериной жестокости окружающего мира, воспарил на время, достаточное для того, чтобы вкусить изысканный плод тайны, романтики и приключений.
Неожиданно в дверном проеме выросла фигура Хальпуса. Издав яростный рык, он с палкой в руке набросился на нас. Негодяй и раньше жестоко избивал нас, но всегда только кого-нибудь одного. Все остальные при этом еще усерднее хватались за работу, втайне радуясь тому, что взбучка досталась другому. Однако на этот раз Хальпус избрал объектом избиения всех нас, пятерых беззащитных юных рабов. Мы все вместе дали ему отпор и, не сговариваясь, набросились на него, сжимая в руках острые ножи, которыми потрошили рыбу. Мы вспороли ему брюхо, выпотрошили нашего ненавистного мучителя и засолили его мерзкую тушу в принадлежавшей ему соли. Мы слушали его предсмертные вопли до тех пор, пока он окончательно не затих.
Стоя возле иллюминатора «Шелкового призрака», я вспомнил лица моих тогдашних товарищей по несчастью. Старший из них, паренек по имени Йопо, в ту жуткую ночь утонул в море, пытаясь спастись бегством в маленькой шлюпке. Два моих других товарища – мальчики Киутви и Ласк – три года спустя приговором суда были обезглавлены по обвинению в ограблении какого-то второстепенного государственного чиновника, закончившимся смертью последнего. Девчушке по имени Танза в ту пору было двенадцать. Вскоре она стала торговать собственным телом, предлагая его главным образом богатым старикам. Год назад я случайно увидел ее: она просила милостыню в городских трущобах – беззубая, со сморщенной, нечистой кожей, согнувшаяся под грузом своих тридцати лет. Ее руки тряслись под разрушительным воздействием какой-то жуткой болезни.
– Разве не удивительно, – произнес я, обращаясь к светящемуся туману, – что я ненавижу всех богов? Да вы только посмотрите на ваш мир!
Зеленоватое свечение над поверхностью волн приняло образ лица, которое я увидел в святилище Манку, когда заглянул в отверстие волшебной шкатулки. Может быть, это лицо Великого Разрушителя? В нем было что-то от увиденного мною тогда, когда я столкнулся с призраком капитана Шэдоуса. Неужели Разрушитель – и есть капитан Шэдоус?
Недолго раздумывая, я встряхнул головой, желая отогнать эту нелепую мысль. С какой стати какой-нибудь бог, любой бог, захотел бы принять облик капитана гетеринских стражников? Да, он был злобным созданием, это верно. Однако его злодейство имеет всего лишь человеческое измерение. Его «подвиги» в жутких подземных застенках непосредственно касались лишь малой, крошечной части всего человечества. Злое божество, подумал я, пожелало бы творить свои черные дела в гораздо более крупных масштабах. Возможно, все боги злы, и мы убеждаем себя в существовании хоть немногих добрых богов, пытаясь вырвать из реальности хотя бы малую частичку мира и благоразумия.
Я почувствовал, что замерз, и, сняв с койки одеяло, завернулся в него. Все это время меня не оставляла одна мысль. А что, если боги приложили к сотворению мира не больше усилий, чем, допустим, я? Может быть, они не наказывают людей, а, напротив, как говорила Синдия, имея в виду волшебную шкатулку, присутствуют в нашем мире для того, чтобы помочь человечеству избежать бедствия или пережить его? Если я предпочту обойтись без их содействия, то не они, а сама реальность накажет меня. Ведь я долгие годы обходился без помощи богов, и за это время порядком хлебнул лиха.
Я присел на краешек койки и стал слушать, как под натиском шторма гнутся и скрипят корабельные шпангоуты.
– Но что же со всем этим делать сейчас? – прошептал я.
Мои размышления нарушил скрип, нет, не скрип – тихий стук – в дверь моей каюты. Дентаат стучать не будет, подумал я. Это точно не он. Продолжая кутаться в одеяло, я встал и, готовый к любому повороту событии, вытащил из-под подушки нож.
– Кто там?
Дверь открылась, и в тусклом свете масляной плошки на пороге показался чей-то силуэт. Несмотря на невесомую и почти невидимую паутину ночной рубашки, я узнал Тах, телохранительницу Лема Вайла.
– Корвас, это я – Тах, – низким голосом промолвила она, закрывая за собой дверь.
Тах, появившаяся в моей каюте в столь смелом одеянии, представляла собой такое фантастическое зрелище, насладиться которым у меня не было ни времени, ни мужества. Не дожидаясь, пока меня охватит паника, я задал действительно глупый вопрос:
– Что случилось?
Моя нежданная гостья рассмеялась, и я скорее ощутил всем своим существом, нежели услышал, ее бесшумные шаги по полу каюты. Когда же я действительно ощутил тепло, излучаемое всем ее телом, то сделал слабую попытку привести в жалкое подобие действия собственные легкие:
– Тах, зачем вы пришли сюда?
– Ты ведь Проводник, Корвас. Тот, кто отведет Героя к месту схватки с Разрушителем. Я – тот самый Меч, который тебе нужен. – Ее руки скользнули под мою накидку из одеяла и стащили его с меня. – Выбери меня, – шептала она, в то время как ее руки птицей порхали по всему моему телу.
– Но ведь выбор уже сделан...
Я не в состоянии связно описать те движения, которые она совершала, однако огни, вспыхивающие перед моими глазами, были совершенно потрясающими.
– Никто – ни один мужчина, женщина, ребенок или сам бог – не может победить меня. Я живу за счет сказки о Герое и Разрушителе, поскольку слишком стара для того, чтобы махать мечом. Это тот вызов, который мне так нужен, Корвас. Отведи меня туда, где я смогу сразиться с Разрушителем.
Руки мои ожили и стали действовать независимо от меня и помимо моего сознания, и я тут же заметил, что ночное одеяние моей гостьи, если, конечно, его можно было назвать таковым, уже слетело с нее. Одному только Ангху может быть ведомо, где Тах могла прятать оружие, однако у меня не было никаких сомнений в том, что она вооружена.
К моему великому сожалению, на поверхность пробилась честность. Мне удалось удержать претендентку на звание легендарного Героя на расстоянии протянутой руки и вернуть на место одеяло.
– Если бы это зависело от меня, дорогая Тах, я бы с огромной радостью выбрал бы вас. Однако Ищущий, то есть мой брат, уже отыскал того, кто будет Мечом.
Я был готов в одинаковой степени к тому, что она либо уйдет из моей каюты, либо перережет мне горло. Вместо этого Тах подтолкнула меня к койке.
– Поскольку ты ищешь Разрушителя, Корвас, может быть, я смогу составить тебе компанию?
Я ударился задней стороной коленей о край койки и упал на нее.
– А что скажет ваш хозяин?
В ответ Тах рассмеялась удивительным смехом, напоминавшим нежный звон миллиона серебряных колокольчиков, и, находясь лицом ко мне, мгновенно оседлав меня, опустила на койку, прижав мою спину к ее поверхности.
– Лем Вайл станет свидетелем схватки между Разрушителем и простым человеком. Он обожает захватывающие поединки.
– А если в этом поединке победит Манку, Вайл наймет его своим телохранителем?
Тах снова рассмеялась, ее восхитительная грудь коснулась моей груди, а губы каким-то непонятным образом оказались в миллиметре от моего левого уха.
– Я уверена, что он хотя бы попытается это сделать. Лем Вайл богат настолько, что в состоянии купить самого бога. Но вам не нужно беспокоиться о Леме Вайле. Он обязательно захочет показаться там, потому что я собственными ушами слышала его слова: «Когда в нашем мире появится бог, на этом можно будет хорошо заработать».
