Андрей Плеханов - Бессмертный
Кайф! Как много в этом слове...
Судя по характерным ощущениям, весь вечер вчера протрахались. "Конечно, а кто тебя будет колоть за так, за красивые глазки? Плати тем, что есть. Хорошо, что это берут". Сейчас Лека ненавидела людей, за бесценок получавших ее тело, но когда капля жидкости дрожала на кончике иглы, она не могла скрыть возбуждения в ожидании горячей волны, слезы счастья наворачивались на глаза и она любила их как братьев по таинству, как избавителей. Лека не боялась забеременеть, месячные перестали приходить к ней полгода назад и она была уверена, что никогда уже не сможет иметь детей. "Не все ли равно... Сколько еще осталось? Год? Месяц? Кайф – лом – кайф – лом... И вечный покой... Вечный вечный вечный".
Лека прочно села на иглу. Она потеряла всякий инстинкт самосохранения, и жизнь ее становилась все более бессмысленной. Она вспомнила, какой дикий голод испытывала давно, миллион лет назад, когда еще только начинала курить "траву". Тогда после "косячка" она могла изничтожить содержимое холодильника в считанные минуты. Теперь даже мысль о еде вызывала тошнотворный ком в горле.
Аспирин... Ей нужен аспирин.
Девушка в зеркале со стоном поднялась на четвереньки и отправилась в трудный путь.
Скиталец в раскаленной пустыне... Он потерял силы, каждая клетка его иссушенного тела вопит о помощи. Медленно передвигается он – ползком ползком ползком, утопая в песке. Вперед, к оазису, который, конечно, окажется миражным бредом. Путь в никуда.
"Я несчастное больное существо, – бормотала она, преодолевая бесконечные километры коридора, – у меня внутри болит все вещество. Я несчастное больное существо у меня внутри болит все вещество. Янесчастноебольноесуществоуменявнутриболитвсевещество". Дурацкий стишок отвлекал ее от боли, от мрачных бездонных углов, в которых гроздьями висели огромные пауки, от мучительной жажды. "Янес частное боль ноесу щест во..."
Стоп. Приехали. Это есть кухня. Там над столом, в ящике – ОН. На тысячекилометровой высоте стола, там, где дуют сволочные вихри. Надо опереться на табурет и медленно подниматься вверх преодолевать метр за метром милю за милей вперед к драгоценным "колесам" ураган гад будет скидывать ее в окно страшно. Но она знает как с этим бороться! Ха-ха! Она закроет глаза! Что сволочи сели? Она закроет глаза и выпрямится чего бы это ни стоило.
всегда стремиться только ввысь и никогда не падать внись всегда
КР-РАК!!!
Мир с треском перевернулся и Лека навзничь полетела туда далеко на пол в пропасть ободрав руку о край стола. Сердце трепыхалось как мокрый воробей. Молотки застучали в обеих половинах черепа в десять раз быстрей.
Господи, как больно-то!!!
"Так, что-то я уцепила. – Лека осторожно открыла один глаз. Пальцы ее судорожно сжимали горсть таблеточных упаковок. – Аспирин! Сожрать. Димедрол. Тоже пойдет. Левомицетин. Это от поноса. Пошел в задницу. Что там за пузырек покатился? Валокордин. Потянет".
Лека боком подползла к кастрюле с позавчерашним бульоном, стоявшей в углу. О эта благодатная привычка оставлять все на полу! Убери она бульон наверх, и он был бы для нее навсегда потерян. Так и стоял бы себе на полке холодильника прозрачненький и непротухший а она бы сдохла здесь внизу подавившись колесами.
Лека запихнула в сухой рот горсть таблеток и жадно припала к кастрюле, обливаясь кислой мутной жидкостью. А потом легла на спину и закрыла глаза. Боль понемногу выходила с потом и сон навалился спасительным теплом.
ГЛАВА 2
Лека чувствовала себя превосходно. Она не могла поверить, что днем ей было так плохо. Да нет, должно быть, это была не она. Она в прекрасной форме. Да-да! Всего лишь маленький дозняк – и она как огурчик. Малюсенькая доза для встряски – и полный вперед! А больше нам и не нужно. Чтобы чертова жизнь снова заиграла всеми красками. Как вон те огоньки над стойкой бара. А захотим – вообще завяжем. Хотя зачем? Я ведь, можно сказать, и не колюсь совсем...
Лека вспомнила сальную ухмылку Свина, когда он всаживал ей в вену иглу. Боров! Слава богу, не потребовал перепихнуться, только залез под юбку и потрепал по заднице. "Ладно, Лелька, свои люди, сочтемся". Чмо жирное! Пальцы веером, сопли пузырем. Лека всегда избегала этого потного толстяка, не могла пересилить брезгливость. Но в этот раз ей было наплевать, за отходную дозу она переспала бы с любым бомжем.
"Что, опускаешься потихоньку? – спросила себя Лека. – Черта с два! Стоит мне сказать пару слов Кроту и этот урод Свин подавится своими зубами!"
Лека подумала, что если Крот узнает, что она ходила к Свинье, то она сама получит по первое число, а может быть, даже выйдет в отставку. "Ну и черт с ним!" Лека подмигнула своему отражению в зеркале. "Я очень, очень красивая, – решила она. – Если мужик видит меня и у него не встает, значит он – гомик. А мне вот на них наплевать, сволочи они все".
Зеркало и вправду отразило очень красивую девушку. Красивую и сердитую. Короткие каштановые волосы, чуть вздернутый нос, большие настороженные глаза. "Ну прямо Никита из фильма, – подумала Лека и улыбнулась своему отражению. – Вот какие зубки. Могу тяпнуть до смерти. А то и пристрелить кого-нибудь. Если будет за что".
В спину ей гвоздем воткнулся чей-то взгляд. Она раздраженно повела плечами, но взгляд остался на месте. Она даже почувствовала, как он скользит по голым лопаткам в глубоком вырезе платья, обшаривает округлости ягодиц... снова пополз наверх...
Ну, это уже наглость! Лека резко повернулась на винтовом стуле, собираясь влепить настырному мужику по морде. Но дежурная фраза замерла у нее на губах. Пыл ее улетучился как-то сам собой и остался только непонятный интерес к незнакомцу.
Он даже не улыбнулся ей. Хмуро продолжал разглядывать, на этот раз спереди, и она снова чувствовала взгляд – словно палец, скользящий по обнаженной коже. По шее... груди... животу... и ниже – Лека непроизвольно сдвинула ноги.
Парень сидел за столом почему-то один, хотя в баре было уже полно народу. Странный был мужик – в этом заведении такие не встречались. Обыкновенный мэн, не красавец, конечно, но уродом тоже не назовешь. Физиономия худая, скуластая, шрам над бровью. Но вот эта бородка...
"Сразу видно, что интеллигент. Как его сюда занесло? Спьяну, что ли? Да нет, вроде трезвый. А глаза отвязные, чумовые..."
Леку заворожили эти странные глаза. Ни теплые, ни холодные, они глядели как два бездонных серых колодца, затягивали водоворотом ее душу. Лека почувствовала головокружение, словно к ней вернулось утреннее состояние. Огоньки замелькали тревожным кровавым светом, непонятно откуда взявшийся вихрь закружил вокруг нее пыль и едва не сбросил со стула. Она панически вцепилась в кожаную обшивку.
Парень криво улыбнулся и одел темные очки. Маленькие серые смерчи втянулись обратно в его зрачки и ветер стих. Лека покрутила головой.
"Крезуха! Вот как это называется – кре-зу-ха! Совсем у меня крыша едет. Скоро синие крокодильчики начнут летать! Пойду-ка, разберусь с этим парнишкой, пока наши жлобы ему в морду не настучали".
Лека уселась за стол и картинно закинула ногу на ногу.
– Ты чего темные глассы напялил? И так темень, ничего не видно.
– Я уже увидел все, что хотел, – сказал парень. Голос у него тоже был не самый крутой. Обычный.
– А что ты хотел увидеть?
– Тебя.
– Хм. Ну и как?
– Так себе. Но выбирать не приходится.
– Ну, ты нахал! Я сама выбираю, кого мне хочется, вьехал? Чего ты сюда вообще приплелся?
– За тобой пришел.
"Шизик, – решила Лека, – везет мне на таких".
– Слушай, чудень, ты хоть знаешь, куда попал? Здесь ведь и продырявить могут.
– Это меня не интересует, – спокойно сказал парень. – Я приехал за тобой. Три минуты на сборы и отваливаем.
– Чего-чего?
– Сударыня! Я ошизел от ваших айзов и всяких там хайров и имею честь пригласить вас на мой апартамент для куртуазного времяпрепровождения.
– Ну ты комик! – прыснула Лека. – Как тебя зовут-то? Не Юрий Никулин, случаем?
– Нет. Дик. Меня зовут Дик.
– Ну и кликуха! – Лека снова засмеялась. – Я буду звать тебя Дикий. Самое то. Ладно, будем знакомы. Лека. – Она протянула через стол ладошку. Дик слегка пожал ее.
– Лека? Тоже имечко хоть куда. А на самом деле как?
– Ленка. – Девушка слегка покраснела. Она уже забыла, когда ее в последний раз называли этим обычным именем. – Так ты что, в папики мне теперь набиваешься?
– Папик? Это что?
– Ну, спонсор. Въезжаешь?
– Ага. Ты что, хочешь сказать, что ты – проститутка?
– Ах ты гнида! – вспыхнула Лека. – Сучара! Я к нему по-хорошему, а он...
– Подожди, подожди, не кипятись, – примирительно произнес Дик. – Прости, я ошибся. Ты не проститутка. Ты – наркоманка.
– Слушай, ты, педик бородатый, – зло сказала Лека. – Ты мне надоел. Я тебя, козлика, хотела вытащить отсюда по-хорошему. Но ты добра не понимаешь. Ладно, мне же проще. Вали отсюда сам, да смотри, чтобы тебе очки не раскокали!
