Роджер Желязны - Одержимый магией
Наконец он достиг края, быстро перелез через него и укрылся под его защитой. Только тогда он снова взглянул вниз. Его горло сжимал ком, он жадно глотал воздух.
Лунная Птица старательно подтягивал увесистое тело. За все это время он одолел лишь четверть подъема.
– Я не могу бросать гранаты, – мысленно обратился к дракону Маусглов, – ты слишком близко!
– Я летал даже в грозовых облаках, – пришел ответ, – когда кругом блистали молнии и оглушал гром. Тем не менее все еще жив. Бросай!
– Не могу.
– Мы погибнем, если ты не решишься. И Поль…
Маусглов вспомнил о погоне, вынул гранату и бросил ее туда, где чернела перелопаченная земля от его недавнего копания. Он закрыл уши ладонями. Он услышал оглушающий взрыв и почувствовал, как содрогнулась земля. Затем он услышал грохот обваливающихся камней.
– Лунная Птица! С тобой все в порядке?
– Да. Бросай следующую. Торопись!
Маусглов повиновался и повторил операцию. После следующего взрыва он снова спросил:
– Лунная Птица?
– Да. Давай следующую.
Ответ ему показался совсем слабым или грохот взрывов слегка оглушил его. Он бросил очередную гранату и дождался третьего взрыва. На этот раз ударная волна отбросила его назад и прижала к каменной глыбе.
– Лунная птица?
Ответа не последовало. Он наклонился вниз, но кратер был скрыт густыми клубами пыли. Та область, где висел дракон, погрузилась в дым и мрак.
– Ответь мне, Лунная Птица!
Молчание.
Когда его голова перестала гудеть и улегся звон в ушах, он уловил скребущиеся звуки подъема по склону. Но они доносились с той стороны, где недавно прошел камнепад. Он рискнул больше не бросать гранат, так как побоялся окончательно разрушить склоны.
Он перелез через край и начал спускаться.
Пыль забивала нос и глаза, но он старался воздерживаться от чихания. Пыль скрипела на зубах, вызывая сухость во рту. Несколько раз он харкал и отплевывал вязкую слизь, но это не избавляло от неприятного привкуса. С каждым шагом спуска становилось все темнее.
Его глаза все время возвращались к месту, где еще недавно сидел Лунная Птица, но он не мог разглядеть сквозь дым и копоть силуэт гигантского дракона.
Маусглов продолжал спускаться, желая лишь одного, чтобы передвигаться как можно быстрее. Наконец пыль начала оседать. Прежде всего он заметил двух коротышек, копошащихся двумя ярусами ниже, они спускались вниз, перед ними маячили еще двое.
Ругаясь и проклиная все на свете, он достиг следующего яруса. Пока он нащупывал рукой опору понадежнее, его тело ощутило толчки и вибрацию горы, на склоне которой он распластался. За вибрацией послышался глухой рокот.
Внизу, под ним, то разгораясь, то угасая, но тем не менее расширяясь появилось оранжевое сияние. Оно лилось прямо из сердца кратера. Вновь раздался рокот, теперь вслед за ним поднялось облако горячего воздуха.
Он услышал истошный крик. Преследователи – теперь их было уже пятеро – замерли на месте. Затем они в панике принялись снова карабкаться вверх.
Мои взрывы спровоцировали извержение, подумал он. Все начинается снова.
– Господи! Нельзя вниз. Нельзя наверх. Остается только ждать смерти.
– Спускайся. Это тебе совсем не повредит.
– Начинается извержение!
– Нет. Спускайся. Это безопасно.
– Что? Что происходит?
– Хватит болтать. Спускайся.
Руки Маусглова продолжили прерванные поиски опоры, на которую он мог бы перенести свой вес.
По мере того, как он спускался все ниже, свет разгорался все ярче. Вибрация и содрогание продолжались, но они стали тише и мягче, подобно отголоскам дальнего землетрясения. Внезапно мимо него со свистом и грохотом пролетел какой-то блестящий предмет, за ним последовал другой. Разойдясь в пространстве кратера, маленькие кометы исчезли за его пределами.
– Ты уверен, что внизу безопасно? – спросил он размазываясь по стене.
Ответа не последовало.
Продолжая спускаться, он осознал, что температура в кратере поднялась не столь уж сильно, как обычно происходит при извержениях. Может это Лунная Птица развлекается играми с выпусканием пламени, пытаясь напугать врагов?
Нет, решил он, внимательно вглядываясь вниз. Задействована слишком большая площадь, да и огни вспыхивают слишком уж регулярно. Совсем не похоже на драконье пламя.
Он целым и невредимым добрался до днища кратера. Пламя вздымалось вверх огромными искрами. Повсюду поднимались огненные столбы и громадные красные языки. Но он не мог понять, что питает эти костры. По середине, между кострищами, тянулся ясно различимый проход, и именно в том направлении, в котором намеревался проследовать Маусглов. Он пошел вдоль прохода.
Днище кратера в результате его бомбардировок оказалось еще больше изрытым и разрушительным. Он проходил мимо развороченных глыб, держа курс к месту, где он раньше копал. Через несколько шагов он увидел, что прямо перед ним движется огромная тень.
Он сделал еще шаг.
– Лунная Птица?..
Тень двинулась на него, он увидел прямо над собой огромную голову. Между кривыми острыми зубами торчала узорчатая палка.
– Скипетр! Ты нашел его!
Маусглов протянул руку.
– Залезай мне на спину.
– Я не понял.
– Поговорим позже. Залезай!
Маусглов послушался и влез на Лунную Птицу, расположившись между лопатками. Тотчас же дракон начал двигаться, выбираясь из ямы. Он направился к северной стене, противоположной той, по которой они карабкались раньше.
Дойдя до стены кратера, Маусглов крепче ухватился за Лунную Птицу, разгадав его намерение подпрыгнуть и начать подъем.
– Лунная Птица! Тебе не добраться до вершины по этой стороне. Этот склон почти вертикальный и гладкий.
– Я знаю.
– Тогда зачем лезешь?
– Здесь легче. Пока.
– Но..
– Подожди пока не выберемся.
Маусглов вспомнил о горном выступе, о котором он говорил. Он выглядел достаточно широким и мощным, чтобы выдержать Лунную Птицу – но, в действительности, это была лишь мертвая горная порода.
Лунная Птица быстро взобрался на него, он передвигался намного ловчее и быстрее, чем в предыдущий раз. На этой стене было меньше уступов, она была круче. Когда они влезли еще выше, Маусглов повернулся и посмотрел вниз. Пламя стало разгораться еще ярче, сливаясь в единый костер. Жар дохнул ему в лицо. Один за одним стали подниматься тепловые потоки.
Наконец Лунная Птица достиг желаемого выступа, удобно устроившись на нем, он тоже посмотрел вниз. Лишь только он бросил взгляд, огонь превратился в настоящую огненную бурю. Тепло мощным потоком устремилось в высь.
– Что происходит? – теперь уже в слух спросил Маусглов.
– Последний взрыв сорвал меня со стены, – ответил Лунная Птица. – Упав в кратер, я ощутил, что жезл находится совсем рядом.
– А пламя появилось уже тогда?
– Я вызвал пламя. Я хотел отогнать преследователей.
– Как тебе это удалось?
– Я использовал могущество нижнего крайнего сегмента жезла. Он для вызова магического огня.
– Ты можешь пользоваться скипетром. Я даже не догадывался…
– Только самым нижним сегментом. Драконы знают секреты огня.
– Хорошо, кажется теперь мы в безопасности, но пламя разгорается все сильнее. Тебе нужно загасить костры – если, конечно, ты сумеешь.
– Нет.
– Почему?
– Мне необходим сильный поток тепла. Чтобы подняться отсюда.
– Я не понимаю.
– Я могу сливаться с тепловыми потоками. В теплом воздухе легче подняться на верх.
Тени от костров заплясали теперь уже почти рядом с ними. Маусглов вновь ощутил жаркую волну.
– До края не так уж далеко… – сказал он. – Ты уверен, что сможешь подняться в тепловом потоке на эту высоту?
– Жизнь непредсказуема, – ответил Лунная Птица. – Крепче держись!
Он расправил мощные крылья и воспарил над кратером.
14
Чем больше я знакомился с окружающим миром, тем глубже тонул в пучине философских размышлений о вселенной и природе собственного бытия. Настоящие ответы на вопросы блуждали неизвестно где. Я не мог отыскать их ни в практике, ни на общем теоретическом уровне. Теперь меня волновало, является ли сомнение неотъемлемой частью любого мыслящего существа. До сих пор я мирился с мыслью, что всеми существами правят побуждающие причины, в которых я не слишком разбираюсь. Их поведение казалось прямо связано с конкретными обстоятельствами, тогда как я совершенно не усматривал в них объективных целей. Я зациклился и начал повторяться. Я собирал информацию. Но совершенно не понимал, что все это означает. У меня не было настоящей цели – одни лишь призрачные тени – то, что упорно возвращает меня к мысли, что я должен знать и обладать чем-то большим.
Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в нужное место сквозь пространство – несмотря на собственное желание. Я проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Балкина, где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом. Я попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью, результаты оказались выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших молодых учеников.
