Роберт Асприн - Нечто оМИФигенное
Я снова замолчал, давая возможность друзьям вникнуть в мои слова.
– Вторым пунктом повестки дня нашего собрания должно стать принятие решения о будущем Корпорации М.И.Ф. Моя отставка, вне всякого сомнения, не может не повлиять на планы вашей дальнейшей деятельности. Прежде всего следует решить, намерены ли вы сохранить Корпорацию в дальнейшем.
Поглядев на Гвидо и Нунцио, я сказал:
– Вчера на приеме мне удалось плодотворно побеседовать с Доном Брюсом. Хотя мое решение выйти в отставку его совсем не обрадовало, он сказал, что согласится с любым принятым сегодня вами решением. Что касается Гвидо и Нунцио, которых Дон Брюс первоначально приставил ко мне телохранителями, то они, по его словам, могут сами решать, оставаться ли им в Корпорации или вернуться в Синдикат для получения нового задания.
Затем я перевел взгляд на Банни и с улыбкой продолжил:
– Я попросил Банни не бросать меня в моем новом начинании и остаться моим личным секретарем и помощником. Пока она мне ничего не сказала, и ответ, насколько я понимаю, будет целиком зависеть от того, какое решение будет здесь принято,
Посмотрев на трех оставшихся членов команды, я продолжил свою речь:
– У Ааза, Тананды и Корреша до того, как они встретились со мной и стали основателями Корпорации, была масса своих дел. Теперь им самим решать, хотят они сохранить общее дело или возобновить работу соло.
Я замолчал, чтобы собраться с мыслями. Все оказалось гораздо труднее, чем я предполагал.
– Поскольку вам предстоит обсудить будущее Корпорации, в которой я после объявления об отставке уже не состою, будет правильно, если я воздержусь от участия в дальнейшей дискуссии. Поэтому я должен извиниться и покинуть собрание, чтобы вы могли заняться делами.
Я начал подниматься, но Ааз соскользнул с подоконника и, остановив меня жестом, произнес:
– Подожди, партнер, я думаю, что прежде чем перейти к делам, мы можем потратить пару минут и сказать тебе то, что сказать следует. Полагаю, никто не станет возражать, если слово возьму я.
Я снова опустился в кресло.
Прежде чем начать спич, Ааз несколько секунд молча смотрел на меня.
– Скив, – произнес он наконец, – за последние несколько лет нам с тобой через многое пришлось пройти. Мы вместе сражались и истекали кровью, вместе пили и на пару облапошивали клиентов. Мы много спорили и частенько злились друг на друга, но когда кости были брошены, мы выступали одной командой. У тебя всегда имелась склонность – и она превратилась в привычку – принижать свою роль. Но кто собрал эту команду? Ее собрал ты. Ты стал не только руководителем Корпорации, ты стал ее сердцем. Мы глубоко уважаем твое решение отойти от дел, но прежде чем ты покинешь наше собрание, позволь нам сказать: "Спасибо тебе за все, что ты для нас сделал".
Произнеся эти слова, он начал аплодировать. Все остальные поднялись со своих мест и тоже захлопали в ладоши. Некоторые улыбались, а иные даже плакали. Но все смотрели на меня с любовью.
Этот ураган эмоций меня удивил и растрогал.
– Спасибо, – едва сумел выдавить я. – Вы не представляете, как я вам всем благодарен.
Изо всех сил стараясь не разреветься, я поднялся с кресла и, покинув прошлое, двинулся в будущее.
МИФоинструкция
Первыми в конце длинного белого прохода появились девочки с цветами числом десять штук – не цветов, а девочек, естественно. Одетые в зеленые шелковые платьица, они швыряли в воздух лепестки роз. Получив полную дозу аромата, я принялся чихать. Это действие привело к тому, что я непроизвольно продемонстрировал зубы, что, в свою очередь, заставило стоящих рядом людей так же непроизвольно отступить на несколько шагов. Мы находились в большом зале дворца королевства Поссилтум. Никогда не подозревал, что вид зубов изверга производит такое впечатление на пентюхов.
Я попытался немного растянуть воротник узкой официальной туники, в которую, поддавшись уговорам Маши, позволил себе втиснуться. Если бы она не была столь ценной для нашей команды, я бы изыскал тактичный способ оказаться в этот особый для нее день где-нибудь в другом месте. Но если у вас есть хоть капля разума, вы никогда не скажете "нет" сочетающейся браком даме, ежели не намерены закончить фразу словами: "...конечно, я не против того, чтобы облачиться в наряд обезьяны, крутящей ручку уличного органа". Что, естественно, вынудило моего бывшего ученика, а ныне партнера спросить: "А что это за орган?" Когда я ему все объяснил, он сказал, что, по-видимому, это все же какое-то орудие пытки. По здравом размышлении я с ним согласился, ибо наш слуховой аппарат тоже в некотором роде орган.
За девочками потянулась орава наряженных пажами мальчишек. Их вид полностью соответствовал моему настроению. Я, разумеется, был хорошо знаком с экстравагантным вкусом Маши, но здесь она явно перебрала с красками. Я на ее месте ни за что не позволил бы ребятишкам влезть в шелковые бриджи с коралловыми и розовыми полосами, а головы украсить такого же цвета беретами. Нелепый наряд дополняли аквамариновые туники. Ураган красок уже действовал на мои оптические нервы, а главное событие еще и не началось.
Не успел я об этом подумать, как в зал ввалилось все стадо. Почти все подружки невесты своими округлыми формами весьма напоминали Машу, но ни одна из них по-настоящему не тянула против ее великолепия. (Я употребляю слово "великолепие" только потому, что это ее день и я должен проявлять предельную тактичность.) Маша всегда источала уверенность и тепло, что сделало ее друзьями всех самых крупных дам королевского двора. Она служила для них ролевой моделью, позволяя им оставаться такими, какие они есть. Маша обзавелась здесь массой друзей и подруг. Даже с королевой Цикутой, которой на конкурсе "Девиц без друзей своего пола" я бесспорно присудил бы первое место, у Маши установились сердечные, чуть ли не теплые отношения.
Пребывая в несвойственном ей состоянии неуверенности, Маша проконсультировалась о цвете нарядов с Банни, у которой по части моды все в порядке. В результате вместо безумия диких расцветок я увидел на подружках невесты вполне пристойные наряды из бледно-розового шелка. Несмотря на различие в телосложении и размерах дам, розовый шелк не столько привлекал внимание, сколько подчеркивал их разнообразные достоинства. Банни выглядела просто сногсшибательно! Даже с зелеными волосами Тананды розовый шелк смотрелся вполне прилично. Тананда походила на экзотическую, безукоризненной формы орхидею. Одеяния всех подружек невесты, которых мне доводилось видеть ранее, напоминали либо постельные покрывала, либо саваны восставших из могилы мертвецов. Я мысленно добавил несколько дополнительных очков в копилку Банни за ее искусство и в копилку Маши за умение вовремя обратиться за помощью.
Но все эти изыски закончились с появлением марширующего оркестра. Две дамочки в розовых и голубых юбчонках, таких коротких, каких не носила даже Тананда, влетели в зал и принялись крутить флик-фляки на белом ковре. Вслед за ними возник тамбурмажор в ярко-оранжевой с синим униформе. Остановившись в дверях, он что есть силы дунул в свисток. Затем воздел кверху жезл и двинулся в зал, ведя за собой армейский оркестр Поссилтума в полном составе. Оркестранты, естественно, играли Свадебный марш Хонивагена. Эта бестолковая музыка, к великому сожалению меломанов, стала знаковой мелодией на всех свадьбах во всех измерениях. Поскольку оркестр явно делал упор на волынки и горны, музыка оказывала на слух примерно такое же воздействие, как одеяние музыкантов на зрение. Поскольку изверги обладают более тонким слухом, нежели пентюхи, я был готов прикончить любого еще до того, как они, разделавшись с Хонивагеном, принялись за хит, именуемый "Хорошенькая девчонка – сладкая песня".
Под эту зажигательную мелодию в зал вступила колонна изрядно смахивающих на попугаев гвардейцев. Восемь бравых парней расположились на равном расстоянии друг от друга вдоль белого ковра и высоко подняли знамя Поссилтума. Еще десять воинов – все пентюхи во цвете лет – вошли вслед за знаменосцами, оголили мечи и вознесли клинки вертикально перед своими носами. Затем, повинуясь команде, они образовали из мечей нечто вроде арки. Оркестр замолчал посередине песни, и ударил боевой марш Поссилтума. Под эту бравурную музыку в зал вступил Большой Джули. Он был облачен в свои самые лучшие сверкающие доспехи. Латы довольно громко клацали, а ножны меча колотились о поножи.
Имела место горячая дискуссия, кому быть шафером генерала, и бывший военачальник оказался превосходной кандидатурой. Тем более что, согласно традиции, основной задачей шафера было торчать у дверей и не пускать на торжество незваных гостей. За исключением меня, Гвидо, Нунцио и нескольких силовиков из команды Дона Брюса, приглашенных на свадьбу, Большой Джули был единственной крупной и достаточно злобной на вид особой мужеского пола, способной предотвратить любое вторжение. Как только Большой Джули вступил в зал, в дверях возник Хью Плохсекир.
