Кэтрин Куртц - Камбер Кульдский
– Кринан, ты здесь. Посмотри на меня. Кринан медленно повернул голову. Его лицо, нет, лицо Риса выразило полное изумление.
– Получилось?
Он даже «пустил петуха», когда осознал, что говорит не своим голосом.
Улыбнувшись, Камбер взял его за руку и подвел к небольшому зеркалу. Кринан ахнул и ощупал руками свое лицо. Даже жесты его были жестами Риса.
Рис покачал головой, а Камбер положил руку на плечо Кринана, чтобы успокоить его.
– Кринан, привыкни к своей новой роли и выйди отсюда вместе с Рисом. Когда ты полностью освоишься, возвращайся в церковь как Рис и молись у гроба. Я вскоре тоже туда вернусь. Если кто-то будет говорить с тобой, в чем я, правда, сомневаюсь, веди себя так, как вел бы себя Рис.
– Хорошо, сэр.
Голос был уже уверенный – голос Риса.
Сам Рис все еще с удивлением качал головой, когда открывал дверь и пропускал вперед своего двойника.
Йорам и Вульфер были у двери. Вульфер был уже в легком трансе, в который ввел его Йорам, и поэтому он не видел двух выходивших из комнаты Рисов. Но Йорам при виде этого застыл в изумлении.
Один из Рисов прошел мимо него и взялся за ручку входной двери, а другой прислонился к стене.
Йорам посмотрел на него и понял, что этот Рис – настоящий. Он повернулся к другу, но Целитель прижал палец к губам, призывая к тишине, и они оба молча смотрели, как двойник Риса открыл дверь и вошел в церковь.
Сам Рис был ошарашен случившимся, хотя и был свидетелем каждой стадии превращения. Теперь он смотрел, как Йорам и Вульфер переступили порог ризницы и исчезли за дверью. Но он не стал пытаться подсмотреть новое превращение. Не потому, что он ощущал вину. Нет. Ничего грешного в этом превращении не было. Но все же он ощущал какое-то внутреннее беспокойство, возможно, из-за встречи с двойником.
Рис пошел к двери в церковь и заглянул в глазок. Он увидел, как его двойник опустился на колени, увидел, как Эвайн коснулась его руки и снова погрузилась в молитву.
Через несколько минут дверь ризницы открылась, и мимо него прошли Йорам и Камбер. Они вошли в церковь и опустились на колени возле двойника Риса. Второй Йорам стоял на пороге ризницы и, когда Рис обернулся к нему, подозвал друга к себе.
– Давай не будем обсуждать все это, пока не уедем отсюда, – прошептал Йорам, пропуская Риса мимо себя в ризницу. – Входи, подземный ход открыт.
Через час они уже ехали в монастырь святого Фоиллана.
Глава 12.
Поэтому с обдуманностью веди войну твою, и успех будет при множестве совещаний.
Книга Притчей Соломоновых 24:6Весь вечер продолжалась печальная церемония похорон. Все слова были сказаны, могила подготовлена и освящена старым отцом Джонасом, приходским священником, Вульфером-Йорамом и двумя монахами, прибывшими вместе с солдатами из Валорета. Когда могила была закрыта, пошел снег, смягчая грубые очертания могильного холма. Каменный крест, осыпанный снегом, казался чем-то призрачным в пляшущем свете факелов. Последние псалмы раздавались чисто и одиноко в звенящем морозном воздухе.
Затем жители деревни проводили своего любимого господина и его семью в замок.
Камбер похоронил своего сына во дворе деревенской церкви, поближе к народу, который он любил. Процессия шла молча, тишина нарушалась только хрустом снега под ногами да шипением таявших снежинок, попадавших в пламя факелов, да еще зловещее позвякивание солдатских доспехов сопровождало молчаливую траурную процессию.
Это молчание было оглушающим.
Королевские солдаты проявили неожиданный такт. Несмотря на четкий приказ не выпускать Камбера и его семью из поля зрения, они старались мешать как можно меньше и не нарушать траур Мак-Рори.
Сейчас они замыкали процессию. Их лейтенант просил и получил разрешение самого Камбера устроиться на ночлег во дворе замка.
Камбер пожелал незваным гостям спокойной ночи и удалился в свои покои.
Лже-Йорам и лже-Рис пошли в комнаты Йорама и Риса, ожидая, пока Камбер не решит, что настало время освободить их от заклинания. Эвайн пришла в кабинет Камбера, и дочь с отцом общались между собой, как это могут делать только дерини. После этого они прошли в угол кабинета, который весь светился, излучая энергию. Камбер произнес заклинание, и они были уже не в Кэррори.
– Где мы? – прошептала Эвайн, когда ее глаза привыкли к окружавшему их полумраку.
Она чуть теснее прижалась к отцу. Они находились в каменном склепе, чьи стены и потолок, представляющие собой каменные глыбы, можно было достать рукой. Эти стены слабо светились, вероятно, для того, чтобы не выпускать энергию наружу. Ночное заклинание охраняло их.
Камбер осторожно проверил крепость заклинания, затем вздохнул, обняв одной рукой Эвайн.
– Сейчас кто-нибудь появится и выпустит нас отсюда, – тихо сказал он. – Это – штаб-квартира михайлинцев в Челттхэме.
– Нас встретит сам викарий?
– Вполне возможно. Я думаю, ему будет не особенно приятно видеть нас, особенно после того как он услышит наши новости.
Эвайн, осмотрев стены, окружавшие их, почувствовала, что это очень солидное и крепкое сооружение: даже если бы не было охранительного заклинания, ничья магия не могла бы проникнуть через эти огромные камни, скрепленные громадными железными балками. У непрошеного гостя окажется два пути: либо медленно задыхаться здесь, так как сюда не было притока воздуха, либо вернуться обратно тем же путем, каким прибыл сюда.
«Да, – подумала она, обводя взглядом массивные каменные панели, – если попавшему сюда возвращаться некуда, то ему придется умереть здесь без всякой надежды на спасение».
Давление воздуха и стен становилось все сильнее, и наконец они ощутили еле заметную вибрацию, как будто кто-то снял заклинание с каменной двери. Затем стена бесшумно отошла назад, и путешественники увидели направленные на них острия мечей. Эти мечи были в руках людей в темно-голубых плащах.
Лица их рассмотреть было невозможно, поскольку за их спинами ярко пылали факелы, ослепляя Эвайн и Камбера.
Эвайн подняла руку, защищая глаза от такого яркого света, и пыталась рассмотреть фигуры. Камбер стоял не двигаясь. Он просто закрыл глаза и ждал, когда они привыкнут к свету.
После короткого молчания чей-то голос тихо произнес:
– Это лорд Камбер.
Мечи опустились, и свет факелов стал менее ярким и ослепительным.
Немного погодя Камбер открыл глаза и сделал шаг вперед, держа Эвайн за локоть. Перед ним стоял высокий человек с серебристыми волосами в голубой сутане.
Три рыцаря в голубых плащах, означавших их принадлежность к Ордену михайлинцев, вложили мечи в ножны и, взяв факелы, удалились.
Их предводитель, Алистер Каллен, заметив, что Камбер увидел и узнал его, поклонился лорду-дерини, правда, не очень приветливо. Он был очень обеспокоен таким поворотом событий, превратившим Камбера из противника в союзника, хотя он очень любил сына Камбера Йорама.
Камбер тоже поклонился, стараясь держаться непринужденно. Он жестом показал в сторону Эвайн.
– Моя дочь Эвайн, о которой я говорил вам, – представил он ее.
Каллен поздоровался с Эвайн кивком головы, на что она ему ответила поклоном, и снова взглянул на Камбера. Глаза его были холодными, как морской лед, тяжелые брови почти сошлись у переносицы.
– Мы не ждали вас сегодня, лорд Камбер. Что-нибудь случилось?
– Боюсь, что нам придется изменить планы, – сказал Камбер. – Могу я говорить свободно?
Он показал глазами на трех михайлинцев, стоявших поодаль.
Рот Каллена вытянулся в тонкую прямую линию.
– Я могу поручиться за них. В чем дело?
– Йорам и Рис через четыре дня будут в убежище вместе с нашим принцем, если все будет хорошо.
– Четыре дня! – воскликнул ошарашенный Каллен. – Но мы же решили, что они приедут за неделю до Рождества!
– Я знаю. Но после этого кое-что случилось. Мой сын Катан мертв. Мы только что похоронили его.
Каллен изумленно уставился на Камбера. Затем он закрыл глаза, покачал головой и перекрестился. Лицо его изменилось, словно он внезапно постарел. Три рыцаря тоже перекрестились и склонили головы.
Наконец Каллен овладел собой и поднял голову. Он хотел подойти к Камберу, высказать ему свое сочувствие, попытаться успокоить его, но не двинулся с места – сделать это мешала гордость. От Йорама он знал, что Камбер всегда выступал против его Ордена, и пока Каллен еще не решался довериться ему.
Он просто сложил руки и заговорил, зная, что никакие слова не смогут успокоить безутешного отца.
– Мне очень жаль, – пробормотал он. – Йорам говорил о своем старшем брате только хорошее, и мне всегда казалось, что я его хорошо знаю, хотя мы никогда не встречались. Как это произошло?
– Мы еще не знаем, – спокойно ответил Камбер.
Эвайн прикусила губу и крепко сжала руку отца, сдерживая слезы.
– Солдаты, которые привезли тело, сказали, что он умер от разрыва сердца во время беседы с Имром во дворце, но в груди его есть большая рана от удара мечом или кинжалом. Он, вероятно, умер мгновенно.
