Элеонора Раткевич - Джет из Джетевена
Губы джета искривила нехорошая улыбка.
– Тайная власть иным людям приносит больше наслаждения, чем явная. Уж ты, как придворный интриган, не можешь этого не знать.
Да, подумал Иллари, уел меня мальчик крепко.
– И потом… ни один из них просто не в состоянии освоить больше трех ремесел. Все же, кто меня осудил и изгнал…. все, кто хранит закон… – лицо джета вновь дернулось в усмешке, – да они просто боятся, что хоть одна голова подымется выше их собственной. И ведь это давно началось. Значит, уже несколько поколений. Тайная потомственная власть. Мерзавцы! Я не нарушил никакого закона. Мой порядок выбора правильный. А вот Керавар сначала был Мастером Лучником, а потом уже Мастером Слов.
– Ты меня не удивил, – заметил Иллари.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты вспомни-ка остальных блюстителей закона. Готов пари держать, что у них тоже неправильный порядок выбора.
– А ты прав, – сказал джет. – Но почему?
– Именно поэтому. Это неправильные люди. Глупо звучит, но ведь ты меня понимаешь.
– Конечно, – отозвался джет.
– Неправильные, – повторил Иллари. – Перекрученные. Не слишком даровитые – по вашим меркам, конечно. И даже их дарования ведут в тупик. Им, кроме власти, ничего не оставалось. Закон как раз и был писан, чтобы таких, как они, не было вовсе. Их родители наверняка нарочно направляли их выбор неправильно. Иначе они бы не были настолько извращены, чтобы хотеть власти и интересоваться ею. Они же все с придурью.
– Я так понимаю, тебе ненавистна сама идея власти, – заметил джет. – А ведь ты и сам владетельный господин.
– Очень владетельный, – подтвердил Иллари. – Но мне всегда было скучно приказывать. Я по натуре человек действия. Если я кем и распоряжался с удовольствием, так это Лохаром и прочими соглядатаями, которых император приставил к моей особе.
– Помню, – чуть усмехнулся джет. – Но мне казалось, ты просто чуточку помешан на вассальных рангах и прочей дребедени.
– Нет, – покачал головой Иллари. – Но мне приходилось обращать на них внимание, чтоб не обратили другие. Представь, что бы началось, дозволь я тебе называть меня на «ты» прежде, чем повышу тебя в вассальном ранге.
– Понимаю. А я-то гадал, почему ты так легко забыл о том, что я твой вассал, и велел не называть тебя господином.
– Попросил, – напомнил Иллари.
– Верно. Попросил.
– Скучная штука – власть! – Иллари сбросил со своих плеч край плаща и лениво потянулся. – Мне всегда больше нравилось петь и драться самому, чем слушать хриплых запойных менестрелей или посылать на свою защиту наемников, корчась от страха, пока они не вернутся. Нет, решительно, власть – это для тех, кто сам не умеет.
– Ты не находишь, что твои шутки немного самоуверенны? – засмеялся джет.
– А как же. Но ты вот о чем подумай. Власть сделала императора разнузданным толстопузым подонком. Власть заставила его бояться и ненавидеть родного сына. Власть подучила его послать сына на смерть. И именно своей властью он погнал меня по болотам, одновременно меня подставив, так что без тебя у меня не было и тени надежды спасти своего лучшего друга. Вот и сам рассуди – могу ли я любить власть?
– Полагаю, нет, – джет чуть замялся. – Прости меня.
– Не за что. Да и у тебя нет никаких оснований питать любовь к власти. И не только за то, что она с тобой сделала. Свой любимый Джетевен вспомни.
– Не надо, – попросил джет.
– Всего-то и нужно оказалось – несколько поколений бездарей и тайна. А какую страну испакостили. И ведь немного их.
– Да, – ровным голосом ответил джет. – Немного. Меньше, чем мне поначалу показалось. Я сейчас прикинул… их, собственно, совсем мало. Джетевен был хлебом для всех, кто изголодался по мастерству и свободе. Камнем они сделали мою землю.
– Ну, не скажи. В других краях и такого нет, сам знаешь, – возразил Иллари. – Как говорится, на бесхлебье и камень – хлеб.
Джет поежился.
– Страшненькая поговорочка. Откуда она у тебя?
– От моего отца. Он пережил полугодовую осаду в местности, где в течение трех предыдущих лет была засуха. Именно эти слова он сказал, когда крепость принуждали к сдаче. Помощь подоспела вовремя.
– Я знаю, ты прав, – джет опустил голову, – но я не могу спокойно…
– Спокойно и не надо, – возразил Иллари. – Надо очень внимательно и настороженно. Теперь хоть ясно, откуда у Мастера Керавара к тебе такой злокачественный интерес.
Джет неожиданно засмеялся – хотя и без провизга в голосе, но все же почти истерически.
– Керавар – дурак! Я ведь не прочитал этого толком. Просто пролистал. Искал совсем другое. Даже и не заметил, что именно пролистал. Он хотел, чтобы я забыл – и сделал все, чтобы я вспомнил. Изгнал меня. Преследовал. По сути дела, заставил меня кинуться к тебе за защитой. Ведь если дело дойдет до прямого столкновения с ним, может, ты и сможешь меня защитить. Так нет, не угомонился. Вынудил меня задуматься, что же я такого знаю. А без твоей помощи, сам, я бы в жизни не вспомнил! Оставь он меня в Джетевене, и было бы все тихо-мирно.
– Не думаю, – возразил Иллари. – Рано или поздно, раз уж ты лазил по архивам, что-нибудь бы случилось. Я другого в толк не возьму: ты говоришь, что не читал Закона, а ведь он так старался уничтожить твою память, а затем и тебя, словно был уверен, что ты его читал.
– А он и был уверен, – джет сбросил плащ и встал. – Определить, чего человек касался и какие книги открывал, для Мастера Слов несложно. Он был уверен, что я знаю.
– Знаешь, и молчишь. Выжидаешь. Прикидываешь, откуда нанести удар, – Иллари вздохнул. – Вот уж действительно, у страха глаза велики. А ты для него – угроза немалая. Все-таки развратила Мастера Керавара власть. Привык он чужими руками жар загребать. Наше счастье. Я бы на его месте прирезал бы тебя лично.
– Большое спасибо, – усмехнулся джет кончиками губ.
– Не понимаю, почему он вообще не уничтожил архив?
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – покачал головой джет. – Джетский архив уничтожить невозможно.
Бедный мальчик, подумал Иллари. Как же тебе, должно быть, хочется вернуться домой и скрутить шею этому подонку, который чужими руками мучил тебя и растлил лучшую в мире землю.
– Что делать будем? – вслух спросил он.
– Как – что? – удивился джет. – Мы ведь идем освобождать принца.
Теперь настал черед Иллари изумляться.
– Но я думал, ты хочешь в Джетевен? – удивленно запинаясь, выговорил он.
– Я все это время хочу в Джетевен, – чуть напряженно произнес джет. – Конечно, теперь – другое дело. Теперь я знаю правду. Но Джетевен ждал уже несколько поколений, подождет и еще немного. Да и не готов я идти в Джетевен… сейчас. Мне еще надо все обдумать. И потом, я ведь обещал тебе помочь. Сначала мы спасем принца, а уж потом я пойду в Джетевен.
– Мы пойдем в Джетевен, – поправил его Иллари. – Мы.
– Ты этого действительно хочешь? – джет недоверчиво воззрился на Иллари. – После всего, что мы узнали?
– Тем более хочу. Во-первых, хоть мы с тобой и не признаем всех этих владетельно-феодальных бредней, но раз уж мы вступили в такие отношения, они существуют. Ты мой вассал, ты дал мне клятву верности, и я обязан тебя защищать. А ты сам говорил, что тебе нужна защита.
Джет усмехнулся, отвернувшись, чтоб спрятать усмешку. Даже в своем неприятии вассальных отношений Иллари до кончиков ногтей оставался владетельным сеньором.
– Во-вторых, если и удастся спасти принца, нам с ним некуда идти. Не домой же, в самом деле. К папаше – императору. Вот уже где нам долго зажиться на свете не дадут.
– Ты опять прав, – кивнул джет. – Я и забыл про императора.
– А я и рад бы, да не могу. В-третьих, набравшись от тебя воспоминаний, я успел не только полюбить Джетевен, но и очень возненавидеть Мастера Керавара. Тем более после этих суток у меня к нему появились личные счеты, и я хочу их свести. Надеюсь, ты как друг не откажешь мне в этом маленьком удовольствии?
Мастер Керавар бушевал.
– Вы упустили его! – орал он на Мастера Боли, даже не дав себе труда развязать его. Едва обнаружив своего порученца связанным, Керавар не сомневался, что джет каким-то непонятным образом взял верх, и вытащил кляп изо рта палача-мага лишь для того, чтобы узнать подробности. Теперь же его гневу не было предела.
– Мальчишка, сопляк, подмастерье – и вы упустили его! Ты и твои люди, – с презрительным отвращением процедил Керавар. – И что еще хуже – вместе с ним вы упустили этого вонючего рифмоплета, и они теперь вдвоем.
Называя Иллари вонючим рифмоплетом, Мастер Керавар пытался заглушить собственный страх перед ним. Конечно, какой уж из него Мастер Смысла: дерется, пьет – обыкновенный трепач и авантюрист. И серьезности в нем никакой. Но все же, все же…
– Думаю, Керавар, твои люди тоже его упустили, – злобно сощурился Мастер Боли. – Ты ведь послал только двоих!
– Они должны были схватить того, второго, если он не угодит в ловушку вместе с мальчишкой, – парировал Керавар. – Так что если мои люди их упустили, это опять-таки твоя вина.
