Роберт Джордан - Перекрестки сумерек
Похоже, выбора не было. Кости по-прежнему гремели в его голове. Был еще шанс, что они могут остановиться сами. Маленький шанс. Удача Мэта Коутона.
– Люка, собирай своих людей в дорогу так быстро, как только они могут, – сказал он, садясь на Типуна. – Брось стену и все остальное, что не сможете быстро запихнуть в фургоны. Быстро в путь.
– Ты сумасшедший? – завопил Люка. – Если я пробую выгнать всех этих людей, у меня начнется бунт! И они потребуют деньги обратно! – Свет, парень даже на плахе будет думать о деньгах.
– Подумай лучше, что завтра по нашу душу здесь может оказаться тысяча Шончан, – голос Мэта был холоден. Если он не справится, Шончан все равно нагонят труппу Люка, как бы быстро они не гнали лошадей. Люка это тоже знал, судя по тому, как он скептически сжал рот, словно только что попробовал гнилую сливу. Мэт заставил себя отвернуться от мужчины. Кости барабанили сильно, но еще не остановились. – Джуилин, оставь Люка все золото кроме большого кошеля. – Возможно парню удастся откупиться, как только Шончан увидят, что здесь нет их Дочери Девяти проклятых Лун. – Соберите всех, и выезжайте как только сможете. Как только уйдете из поля зрения города, уходите в лес. Я вас найду.
– Всех? – прикрыв Теру своим телом, Джуилин кивнул в сторону Туон и Селюсии. – Оставь их в Джурадоре, и Шончан успокоятся. Или по крайней мере, это их задержит. Ты же сам говорил, что собирался рано или поздно их отпустить.
Мэт встретился глазами с Туон. Большими темными и влажными глазами на гладком невозмутимом лице. Она немного сдвинула капюшон, поэтому он мог ясно видеть ее лицо. Если он бросит ее здесь, то она не сможет сказать те слова, и если даже скажет, он будет слишком далеко, чтобы они имели значение. Если он оставит ее здесь, то никогда не узнает, почему она так таинственно улыбалась, и что скрывает. Свет, какой же он был дурак! Типун нетерпеливо гарцевал на месте.
– Всех, – сказал он. Туон едва заметно кивнула, словно самой себе? Почему? – Погнали, – сказал он Гарнану.
Чтобы выбраться из лагеря, им пришлось пробираться вместе с лошадьми сквозь толпу, но как только они добрались до дороги, Мэт перевел Типуна в галоп, откинув плащ и опустив голову, чтобы не слетела шляпа. Но с такой скоростью нельзя ехать долго. Дорога вилась вокруг холмов и пересекала гребни, иногда шла напрямик через вершину, где они были не слишком высокими. Они перебрались через доходящий до колена лошадям поток и прогрохотали по низким деревянным мосткам, перекинутым через более глубокую воду. На наклонах снова начали появляться деревья: сосны и кожелисты, стоявшие зелеными среди по зимнему голых прочих деревьев. За склоны некоторых холмов цеплялись фермы – низкие домики из камня и сараи повыше, и время от времени, попадались деревушки от восьми до десяти домов.
В нескольких милях от лагеря труппы, Мэт увидел впереди полного мужчину, похожего на мешок сала в седле. У него была длинноногая серо-коричневая лошадь, которая шла умеренной рысью, способной покрыть большое расстояние. Это говорило о том, что у конокрада был хороший глаз на животных. Услышав звук их копыт, Ванин оглянулся, но только чуть придержал шаг. Это было плохо.
Когда Мэт замедлил Типуна возле бурого, Ванин сплюнул:
– Лучший для нас расклад, если найдем ее лошадь, загнанной до смерти. Оттуда я смогу ее выследить, – пробормотал он. – Даже без седла, она мчится быстрее, чем я представлял. Если мы поднажмем, то, возможно, сможем поймать ее на закате. Если ее лошадь не споткнется и не подохнет, то как раз к этому времени она будет в Корамене.
Мэт чуть повернул голову, чтобы поглядеть на солнце, стоявшее почти на самом верху. Это был длинный способ провести половину дня. Если он повернет, то смог бы до заката оставить между собой и Джурадором приличное расстояние, вместе с Томом, Джуилином и другими. С Туон. И с Шончан, знающих что им нужно охотиться на Мэта Коутона. Для мужчины, который похитил Дочь Девяти Лун, когда он станет да'ковале, уже не хватит удачи всего мира. И когда-нибудь, завтра или послезавтра, они посадят Люка на кол. Люка и Лателле, Петра, Кларин и остальных. Это будет целая роща из кольев. Кости все грохотали и подпрыгивали в его голове.
– Мы справимся, – сказал он. Другого выбора не было.
Ванин сплюнул.
Был только один способ проехать большое расстояние на лошади, и в конце пути сохранить ее живой. Они давали животным идти половины мили шагом, затем полмили неслись галопом. Потом тоже самое – легким галопом, затем переход на бег, и снова на шаг. Солнце начинало скользить вниз, и кости все стучали. Вокруг мелькали холмы с редкими деревьями и горы, покрытые лесом. Реки, которые можно было пересечь в три шага, едва намочив копыта лошадей, и потоки в тридцать шагов шириной с простыми мостиками из бревен, или иногда из камня. Солнце садилось все ниже и ниже, а кости стучали все быстрее и быстрее. Они почти вернулись назад к Элдару, а по-прежнему впереди не было никаких признаков Ринны, кроме следов на затвердевшей грязи дороги, на которые указал Ванин, словно на них была нанесена надпись краской.
– Догоняем, – пояснил толстяк. Однако, он не выглядел довольным.
Потом они обогнули холм, и увидели внизу впереди мост. За ним дорога сворачивала на север, уходя на следующую сопку. Солнце, светило прямо в глаза, заходя за его вершину. По другую сторону лежал Корамен. Надвинув шляпу пониже, чтобы прикрыть глаза от солнца, Мэт осмотрел дорогу в поисках женщины, и вообще любого движения верхом или пешим, и его сердце остановилось.
Ванин выругался и указал рукой.
Взмыленный гнедой с трудом взбирался по противоположному берегу на склон холма, сидящая на нем женщина отчаянно пинала его бока, заставляя его делать это быстрее. Ринна слишком торопилась добраться до Шончан, чтобы искать другую дорогу. Она была не больше чем в двухстах шагах от них, а могла быть в паре миль. Ее конь был на грани падения, но она могла спешиться и добежать до пределов видимости гарнизона прежде, чем они смогли бы до нее добраться. Все, что ей нужно было сделать, это добраться до гребня холма, которая была в пятидесяти шагах от нее.
– Милорд? – спросил Гарнан. Он уже наложил стрелу и поднял наполовину натянутый лук. Гордеран держал у плеча тяжелый арбалет, вложив на место болт.
Мэт почувствовал, что в нем что-то замерцало и умерло. Он не знал что. Что-то. Кости катилась подобно грому.
– Стреляйте, – приказал он.
Он хотел закрыть глаза. Арбалет щелкнул. Болт черной полосой мелькнул в воздухе. Когда он достиг цели, Ринна ткнулась вперед. Она почти сумела выпрямиться, схватившись за шею гнедого, когда ее настигла стрела Гарнана.
Медленно она свалилась с лошади, и покатилась по склону, задевая за кусты, быстрее и быстрее, пока с плеском не упала в реку. Мгновение она плыла лицом вниз вдоль берега, затем поток поймал ее и перевернул, расправив юбки по течению. Медленно она поплыла к Элдару. Возможно, в конечном счете, она доберется до моря. Итак, теперь счет – три. Но это, казалось, не имело значения, по сравнению с тем, что кости остановились. Три. Больше – никогда, думал он, глядя как Ринна, уносимая течением, исчезает из поля зрения за поворотом русла. Даже если из-за этого я погибну, никогда.
Направляясь назад на восток они не торопились. Не было смысла, и Мэт чувствовал себя смертельно уставшим. Тем не менее, они не останавливались, кроме как дать передохнуть и напиться лошадям. Никто не хотел разговаривать.
Уже была глубокая ночь, когда они добрались до Джурадора. Город виднелся темной массой. Ворота были плотно закрыты. Облака закрыли луну. Удивительно, но холщовые стены цирка Люка были по прежнему на месте рядом с городом. Как и пара дюжих парней, охраняющих вход, которые храпели под одеялами, рядом с огромной вывеской. Даже в темноте было ясно, что и фургоны и палатки стояли на своих местах за стеной.
– По крайней мере, я могу сказать Люка, что ему не нужно бежать, – сказал Мэт устало, поворачивая Типуна к вывеске. – Возможно он выделит нам местечко, чтобы поспать пару часов. – За все золото, что он оставил, Люка должен дать им собственный фургон, но, зная этого парня, Мэт надеялся на охапку чистой соломы хоть где-нибудь. Завтра, он собирался найти Тома и остальных. И Туон. Завтра, когда он отдохнет.
Но в фургоне Люка его ждал удар. Внутри действительно было просторно, по крайней мере, для фургона в котором был узкий стол посредине, вокруг оставалось достаточно места, чтобы ходить вокруг. Стол, шкаф и полки, все были отполированы, и сверкали. На позолоченном стуле сидела Туон. У Люка был стул, еще и позолоченный, пока все остальные обходились табуретами! За ее спиной стояла Селюсия. Сияющий Люка наблюдал как Лателле потчует Туон блюдом горячих печений, на которые темнокожая малышка смотрела так, словно собиралась на самом деле попробовать то, что готовила жена Люка.
Туон не удивилась увидев Мэта, вошедшего в фургон.
