Кэтрин Куртц - Шахматная партия Дерини
Морган вздохнул и заставил себя вернуться к бумагам.
Как герцог Корвина он был обязан раз в неделю присутствовать на заседаниях суда, выслушивать дела и выносить решения.
Обычно это ему нравилось, так как приближало к людям герцогства, давало возможность прикасаться к тому, что волнует его подданных.
Но в последние несколько недель ему уже все наскучило. Долгая бездеятельность в течение почти двух месяцев, когда он был вынужден заниматься только административными делами, вконец его измучила.
Он жаждал действия. И даже ежедневные упражнения с мечом, а также выезды на охоту не могли удовлетворить, не могли избавить его от чувства дискомфорта.
Он был рад, что на следующей неделе поедет в Кулди.
Честная усталость после четырехдневной скачки будет приятной переменой той спокойной жизни, которую он вел два месяца. А еще приятнее будет увидеть старых друзей. Например, молодого короля.
Даже теперь Морган думал о нем, заботился, защищал и успокаивал перед новыми грозными событиями, которые приближаются с каждым днем. Келсон был для него как сын. Морган знал, какие тревожные мысли теснятся сейчас в голове мальчика.
С неохотой Морган снова обратился к бумагам, лежащим перед ним, и нацарапал свою подпись под одним из писем. Все, что он читал сейчас, было так тривиально по сравнению с теми проблемами, которые занимали его ум.
Вот, например, то, что он только что подписал. Это просьба некоего Гарольда Мартхама о разрешении пасти своих животных на землях другого человека. Насколько он мог припомнить, этот человек с тревогой ожидал решения суда, переживал, волновался.
Все верно, друг Гарольд, подумал про себя Морган. Если ты думаешь, что это неприятности, то подожди, пока Лорис с Корриганом наложат Интердикт. Ты еще не знаешь, какими бывают настоящие неприятности.
Пора было начинать обдумывать план действий на случай вынесения Интердикта.
Вчера утром, после того, как он проводил своих гостей, он снова послал Дункана к епископу Толливеру, чтобы узнать, о чем говорили посланцы архиепископа.
Дункан вернулся через несколько часов с вытянувшимся лицом и очень встревоженный, так как на этот раз епископ был очень скрытен и его прием разительно отличался от предыдущего, совершенно дружественного. Вероятно, посланцы припугнули Толливера. Во всяком случае, Дункан ничего не смог узнать.
Когда Морган положил очередной лист в кипу готовых бумаг, в дверь кто-то быстро постучал, и тут же появился Гвидон.
Маленький трубадур был в одеянии простолюдина, его лицо, покрытое пылью, одновременно отражало тревогу и усталость.
Он был очень серьезен, когда шел по полированному полу к креслу Моргана. Подойдя, он отвесил поклон.
– Ваша Милость, я могу переговорить с вами? – он посмотрел на Роберта. – Наедине?
Морган откинулся назад, положил перо и окинул Гвидона долгим испытующим взглядом.
Обычно напыщенный и помпезный Гвидон сейчас был серьезен и решителен.
Губы плотно сжаты.
Во всем его облике, в его черных глазах, было что-то такое что Морган понял: причины, которые заставили Гвидона так измениться, действительно, серьезны.
Он взглянул на Роберта и жестом приказал ему удалиться, но тот нахмурился и не двинулся с места.
– Милорд, я должен протестовать. Что бы это ни было, оно может подождать. У нас осталось всего лишь несколько свитков, и когда мы закончим, то тогда…
– Извини, Роберт, – ответил Морган, глядя на Гвидона. – Позволь мне самому решать, что может ждать, а что нет. Ты можешь вернуться сюда, как только мы закончим с Гвидоном.
Роберт ничего не сказал. Он только неодобрительно нахмурился и стал собирать бумаги.
Затем он встал из-за стола, и Гвидон наблюдал за ним, пока за Робертом не закрылась дверь. Затем он подошел к окну и сел на подоконник.
– Благодарю, Ваша Милость. Не много найдется знатных лордов, которые найдут время потакать капризу простого исполнителя баллад.
– Я чувствую, что ты хочешь мне сообщить нечто более важное, чем просто баллады, – спокойно сказал Морган. – Так что же ты хотел сказать мне?
Гвидон достал лютню и начал ее настраивать, глядя отрешенным взглядом в окно и медленно говоря:
– Сегодня утром я был в городе, Ваша Милость, – сказал он, пощипывая струны. – Я собирал песни, чтобы доставить удовольствие вам чем-нибудь новеньким. Я нашел нечто новенькое, но боюсь, оно не доставит вам удовольствия. Не желаете ли послушать?
Он повернулся к Моргану и выжидающе посмотрел ему в глаза.
Морган медленно кивнул.
– Хорошо. Вот эта песня, милорд, которая, возможно, вас заинтересует, потому что она о Дерини. Я не отвечаю ни за слова, ни за мелодию, так как это не моя аранжировка, но мысль в этой песне есть.
Он снова щипнул струны, извлек несколько вступительных аккордов, а затем запел живую мелодию, которая весьма напоминала детские песенки.
Гей, гей, спроси меня:
Почему осталось так мало Дерини,
Гей, гей, спроси меня:
Почему тревожится грифон?
Дерини мало, потому что многие мертвы.
И ты, грифон, берегись,
А то мы отрежем твою зеленую голову!
Гей, гей, спроси меня еще,
Спроси еще, и увидишь,
Что я отвечу.
Когда Гвидон закончил песню, Морган откинулся на спинку кресла, сжимая кулаки. Его глаза затуманились и потемнели. Он некоторое время сидел спокойно, его серые глаза изучали певца.
Затем он проговорил тихим голосом:
– И это все или есть еще?
Трубадур пожал плечами:
– Есть и другие стихи, Ваша Милость, другие варианты. Но они все повторяют одно и то же с более или менее едким юмором. Возможно, вас больше заинтересует «Баллада о герцоге Кирала».
– Герцог Кирала?
– Да, милорд. Это негодяй в полном смысле этого слова – злой, кощунственный лжец, который предает своих подданых. К счастью, баллада оставляет некоторую надежду угнетенному народу. Я должен также добавить, что имя Кирала покажется вам знакомым, если вы прочтете его наоборот. Ну, а стихи не многим лучше, чем предыдущие.
Он опять извлек вступительные аккорды, и на сей раз мелодия была медленной, торжественной, подобной гимну.
В песне говорилось о кощунствах герцога Кирала, о том, что бог решил наказать его и в качестве карающей десницы выбрал своего верного слугу Варина, человека благородного, могущественного и мудрого.
Песня призывала весь народ подняться и сбросить иго ненавистного Дерини.
– Фу! – фыркнул с омерзением Морган, когда трубадур закончил. – В какой помойной яме ты отыскал это, Гвидон?
– В таверне, милорд, – ответил с улыбкой Гвидон. – А первую я выучил у грязного уличного певца у ворот монастыря Святого Матфея. Ну что, я доставил вам удовольствие, милорд?
– Содержание отвратительное, но хорошо, что ты принес их мне.
Как ты думаешь, много таких песен ходит в городе?
Гвидон аккуратно положил свою лютню на подушку рядом с собой, оперся спиной о край окна, заложив руки за голову.
– Трудно сказать, милорд. Я ходил всего несколько часов, но слышал несколько вариантов обоих песен. Возможно, других я просто не слышал. Если милорд послушает совет простого певца баллад, то я ему скажу, нужно бороться с этими песнями с помощью других песен. Если позволите, я попытаюсь что-нибудь сочинить.
– Я не уверен, что сейчас это будет правильно, – сказал Морган. – Что ты…
Послышался осторожный стук в дверь, и Морган с беспокойством поднял голову.
– Войдите.
Роберт открыл дверь и вошел. Неодобрение было написано на его лице.
– Лорд Разер де Корби здесь и хочет видеть вас, Ваша Милость.
– А, пусти его.
Роберт отступил в сторону и небольшой отряд людей в плащах цвета морской волны вошел в комнату.
За ними появился Разер де Корби, чрезвычайный посол Орсаля из Хорта.
Морган встал и улыбнулся, когда шеренга воинов развинулась и Разер вышел вперед. Он поклонился.
– Герцог Аларик, – прогудел человек. Тембр его голоса совершенно не соответствовал его росту в пять футов. – Я приношу поздравления и приветствия от Его Величества Орсаля. Он надеется, что вы в добром здравии.
– Да, я здоров, Разер, – сказал Морган, энергично пожимая руку Разера. – А как себя чувствует старый морской лев?
Разер разразился громоподобным хохотом.
– Семья Орсалей только что получила нового наследника, и сам Орсаль надеется, что вы вскоре приедете взглянуть на него, – он посмотрел на Гвидона и Роберта, а затем продолжил:
– Он хочет обсудить с вами кое-какие вопросы навигации и морского права, и надеется, что вы захватите с собой ваших военных советников.
Морган понимающе кивнул.
Он и Орсаль контролировали водный путь от Двух Рек к морю. Это был чрезвычайно важный стратегический путь, куда Венсит из Торента непременно вторгнется по побережью.
А так как Морган через несколько недель уйдет с армией, то необходимо согласовать с Орсалем вопросы обороны морского побережья Корвина в его отсутствие.
![Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]](/uploads/posts/books/57013/57013.jpg)
