Кэтрин Куртц - Камбер Кульдский
Йорам переглянулся с Рисом. Целитель выпрямился в кресле.
– Сэр, – начал он, – мы рассматривали почти все варианты, которые ты предложил нам, поверь мне. Но ради успокоения нашей совести мы должны хотя бы просто поговорить с этим человеком. Если у него окажется нужный потенциал, тогда мы решим, что делать дальше. Но когда мы достигнем этого этапа, нам понадобится твоя помощь.
Он опустил глаза и продолжил:
– Мы можем найти Синила, прозондировать его мозг, узнать его душу лучше, чем он сам знает ее. Но я не уверен, что мы – по крайней мере, я – имеем право на окончательное решение: может ли этот человек быть королем. Разумеется, мы ничего ему не скажем, кроме того, что его дед умер, пока не будем уверены, что он не побежит с криком к своему настоятелю. Мы просим твоего разрешения только на такие действия. Ты дашь нам свое благословение, сэр?
– Разве вы отступитесь от всего этого, если я скажу «нет»? – спросил Камбер.
Два друга долго смотрели на Камбера, затем одновременно покачали головами. Им даже не понадобилось советоваться друг с другом.
Камбер взглянул на Йорама, на Риса, затем перевел взгляд на Эвайн. Лицо девушки было непроницаемо, и по нему нельзя было прочесть, как она относится ко всему этому.
– Ну что, дочь, ты скажешь? Ты видишь, что твой брат и Рис хотят, чтобы это стало семейным делом, – сказал он дочери. – Кстати, не по этой ли причине и ты завела со мной политическую дискуссию? А что тебе известно об этом?
– О, я ничего не знала до сегодняшнего вечера, – горячо начала защищаться Эвайн.
Но она тут же поняла, что отец поддразнивает ее, и поняла, почему.
– Но я рада, что мы поговорили, – продолжала она, бросив искоса взгляд на Риса. – Потому что Рис и Йорам сообщили очень важные сведения.
– Ясно.
Камбер рассмеялся.
– А что ты думаешь об этом новоявленном короле Гвинедда?
– Пока у меня нет никакого мнения, ведь я ни разу не видела его. Но я тоже согласна с тем, что Рис и Йорам должны и дальше вести поиски, чтобы удостовериться, действительно ли Бенедикт – сын Халдейна.
– Неужели и ты хочешь свергнут!» нынешнего короля? Эвайн натянуто улыбнулась.
– Отец, мы все знаем истинные причины твоей отставки. Я думаю, ты согласен с тем, что такой человек, как Имр, не должен быть на троне, а тем более теперь, когда появилась вполне реальная альтернатива.
Она помолчала.
– Теперь появился законный наследник, и, следовательно, шанс на восстановление древнего и благородного рода, который успешно правил Гвинеддом в течение нескольких столетий. Кроме того, я совсем не верю, что Халдейны в свое время узурпировали трон, как пишут наши историки-дерини, чтобы оправдать захват власти. По моему мнению, Фестилы в своей алчности делают все, чтобы скрыть правду. И если появится новый достойный претендент на трон, его следует поддержать.
Камбер выслушал все это, слегка улыбаясь, сложив руки перед собой и задумчиво барабаня пальцами по груди. Когда Эвайн закончила, он улыбнулся и посмотрел на Йорама и Риса.
– Видите, к чему приводит женское образование? Твои же слова возвращаются к тебе. Йорам, никогда не давай образование своим дочерям.
– Я не думаю, что эта проблема встанет передо мной. Йорам улыбнулся.
– Ах да, верно. Рис, но ты, во всяком случае, должен это учесть.
Рис не мог сопротивляться взгляду, который искоса бросила на него Эвайн.
– Я полагаю, что этим будет распоряжаться моя жена.
– Хм-м. Ну, дело твое. А если ваш Бенедикт – Синил Халдейн, то неужели вы рискнете необразованного, необученного…
Йорам откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание.
– Отец, я думаю, он хорошо образован. В этом Ордене очень много внимания уделяют наукам. Камбер поднял руку.
– Согласен. Но он не обучен главному – быть королем, а это большая наука. Не перебивай, Эвайн, неужели ты согласишься посадить на трон Гвинедда такого человека?
– Разве образование помогает Имру? – возразила она. – И если мы спроектируем его действия на будущее, основываясь на его прошлых действиях, разве не станет ясно, что нас ждет? А наш Синил вполне может оказаться хорошим королем. И если у него обнаружится высокий потенциал, то обучить его ничего не стоит. А кто может быть лучшим учителем, чем тот, кто служил двум королям, у кого хватило ума уйти в отставку, чтобы не служить третьему, когда он понял, что не может служить ему?..
– Тише! – воскликнул Камбер, четко выделяя оба слога. Он в восхищении хлопнул себя по коленям.
– Рис, разве я не говорил, что она корифей в логике? Опять она положила меня на лопатки моими же аргументами. Но в этом я сам виноват. Скажи мне, дочь, я правильно понял, что ты не колеблясь вступишь в заговор, если окажется, что этот Синил способен быть хорошим королем?!
– А разве у нас есть выбор? – вопросом на вопрос ответила она. – Но в любом случае нам не обойтись без твоей помощи и без твоего совета.
– Нам? – Он улыбнулся. – Отлично. Но у меня есть условия.
– Естественно.
Йорам с облегчением вздохнул.
– В таком случае, я предлагаю следующее. Йорам, Рис, если он не окажется животным или, хуже того, если он согласится, чтобы мы работали с ним, если мы увидим, что он лучше того, кто сидит сейчас на троне Гвинедда, – вот тогда, возможно, мы начнем обдумывать, как вернуть ему трон. Но вы должны, как и обещали, держать меня в курсе Дел все время. Вы также не должны забывать, что ваш брат Катан находится вблизи трона, и какие-либо ваши неосторожные действия могут грозить ему смертью. Так что вы не должны выходить за границы простого поиска до тех пор, пока мы все не решим, что эти действия будут на благо Гвинедда.
Йорам и Рис переглянулись, а затем Йорам повернулся к отцу.
– Твои условия более чем разумны, отец. Мы оба согласились с тем, что нельзя подвергать опасности Катана, пока он не введен в курс дела. Если у тебя нет возражений, то мы на этой неделе отправимся в святой Пиран. Там находятся двое из нашего списка.
– Вы ничего не откроете ему сейчас? – спросил Камбер.
– Нет, сэр. Мы скажем только о смерти деда и о его просьбе молиться за него. Ты одобряешь мой план?
– У меня нет возражений. Когда вы вернетесь?
– Через три дня, если все пойдет хорошо. Здесь день пути в одну сторону и…
В этот момент во дворе послышался лай собак, а затем глухой стук в ворота.
Вскоре открылась дверь в холл, и на пороге появился один из слуг Камбера, за ним стоял еще кто-то, о ноги которого радостно терлись собаки.
– Милорд, Джеймс Драммонд хочет видеть вас, – доложил слуга, загораживая вход рукой.
– Джемми, мальчик, заходи к нам, – радушно сказал Камбер.
Он поднялся и протянул руку вошедшему.
– Придвигай кресло и наливай вина. Я уже решил, что ты забыл свое обещание провести с нами День святого Михаила.
– Я не забыл, – сказал Драммонд. Он опустился на колени перед Камбером и поцеловал его руку.
Собаки не отходили от него.
– Но я здесь и по необходимости. У меня вести из столицы от вашего сына.
Он протянул запечатанное письмо хозяину, зацепил носком сапога стул и, подняв его, направился к столу, кивком поздоровавшись с остальными.
– Вы лучше прочтите письмо, – сказал он, заметив, что Камбер с любопытством смотрит на него. – Катан прислал меня сюда очень спешно.
Камбер сломал печать и быстро пробежал глазами письмо. Лицо его помрачнело. Он протянул письмо Йораму.
– Катан не может предотвратить казнь двух первых заложников, – сказал он, щелчком пальцев приказав собакам лечь. – Он будет продолжать давить на Имра, но надежды на милость почти никакой. Коль Ховелл, родственник жены Катана, настаивает на казнях и репрессиях против виллимитов. Он утверждает, что они – убийцы Раннульфа.
– Отец, неужели ты не заступишься за бедных крестьян? – прошептала Эвайн.
Камбер печально покачал головой.
– Нет, дитя мое, если даже Катан, любимец короля, не может убедить его, то какие же у меня шансы? Ведь я отверг службу при дворе, когда Имр вступил на трон. Нет, если крестьянам суждено остаться живыми, то только благодаря Катану.
Он посмотрел на всех, скрестив руки на груди, затем опустил голову и уставился на носок сапога, выглядывавший из-под мантии.
– Но в письме не только печальное. Катан желает нам всем весело провести праздник и пьет за наше здоровье. Я думаю, что и мы должны выпить за его здоровье.
С этими словами он медленно взял бокал, поднял его и кивнул детям, которые встали и сделали то же самое. Все выпили молча. Тишина длилась несколько минут, и затем беседа возобновилась. Теперь уже говорили только на нейтральные темы.
Глава 5.
Царь в это время, в девятом месяце, сидел в зимнем доме, и перед ним горела жаровня.
Книга Прорва Перемни 36:22Но при королевском дворе в Валорете в этот вечер праздника святого Михаила не было ни нейтральности, ни умеренности. Молодой король с большой неохотой выполнил все свои обязанности перед народом: он присутствовал на мессе, принял всех придворных и показался народу у Фонарных Ворот, как этого требовал обычай.
