Павел Анорин - Железный воин
Богатырь выпустил стрелу в кентавра, подлетевшего к ладье ближе всех. Стрела насквозь проткнула грудь чудовища, кентавр завис в воздухе, но уже через мгновение рухнул вниз.
Их было не меньше двадцати – крупных, вооруженных дубинами и луками. Из спины каждого человека-коня росли небольшие, но очень сильные крылья, похожие на крылья летучих мышей. На палубу корабля посыпались стрелы, несколько из них вонзились в кресло, за которым держал оборону Муромец. Илья выстрелил еще дважды и сбил двух кентавров: первому стрела угодила в горло, второму попала в лошадиный бок.
Осыпая ладью стрелами, кентавры стали окружать воздушный корабль с явным намерением взять его на абордаж. Илья оказался в трудном положении, лишь с одной стороны он был защищен бортом корабля и креслом. Несколько стрел вонзились совсем рядом с ним. В ответ богатырь выпустил стрелу и попал одному из нападавших в плечо. Резко обернувшись, Илья влепил стрелу в другого кентавра, который попытался напасть с тыла. Чудовище издало оглушительный рев и рухнуло на палубу в двух шагах от Муромца.
– Еще два кентавра неслись на богатыря с разных сторон. Не долетев до Муромца нескольких шагов, один из них был внезапно пронзен дротиком и, продолжая двигаться по инерции, пронесся мимо богатыря и пошел камнем вниз. Второго кентавра Муромец расстрелял в упор, всадив в него три стрелы.
На палубе, прикрывшись небольшим круглым щитом, стоял Матвей. В руке он держал дротик, еще с десяток дротиков лежало у его ног.
– Я, кажется, вовремя! – крикнул капитан.
– Ага, мы тут с лошадками в пятнашки играем, – подтвердил Илья.
Кентавры предприняли новую яростную атаку. Илья выхватил из-под кресла свой меч и пропорол булатным лезвием брюхо атакующего сверху противника. Тот пытался зацепиться за борт, но, истекая кровью, зажимая руками ужасную рану, сорвался в бездну.
Тем временем Матвей, увертываясь от стрел, копыт и дубинок кентавров, совершал почти цирковые кульбиты, катался по палубе, прыгал в разные стороны. В итоге изловчился проткнуть дротиком еще одного врага.
А Муромец в рукопашной схватке отрубил руку, а затем снес голову самому большому кентавру, который руководил атакой.
После гибели вожака отряда атака вмиг прекратилась. Немногие оставшиеся в живых кентавры поспешили к земле.
– Отмахнулись, – сказал Илья, утирая пот со лба. – Как думаешь, не вернутся?
– Вряд ли, потери у них слишком большие, да и залетели мы уже далеко: не догонят.
Вдруг Матвей двинул себя ладонью по лбу:
– Какая я все-таки сволочь безмозглая! Такому риску сына подверг! Если бы с ним что случилось – мне бы и на том свете покоя не было! Зачем согласился с собой взять?
– Да не убивайся, Матвей, – успокаивал капитана Илья. – Все же обошлось.
– Не думал, что медузы нам повстречаются, а от кентавров надеялся окружным путем уйти.
– Ладно, не переживай. Доберемся до Парижа, оставим парня в посольстве… Давай лучше порядок на палубе наведем.
Капитан с богатырем сбросили с корабля тела убитых кентавров, оттерли от крови палубу. Когда уже завершали уборку, с большим подносом в руках появился Петр.
– Я вам обед разогрел, – сообщил сын капитана.
– Здорово, – потирая руки, сказал Матвей. – Прямо здесь и откушаем.
Сбросив скорость и поправив палку автопилота, капитан соорудил из ящиков обеденный стол и сидения.
Трапезничать расположились втроем. Под яблочный квас и медовый сбитень хорошо пошли куски тушеной гусятины, копченые перепела, пироги с капустой, рулет с печенью, кулебяки с творогом.
За обедом Матвей в подробностях рассказал сыну о встрече с медузами и схватке с кентаврами. Парень слушал и сокрушался, что пропустил самое интересное. И не слышал даже свиста Соловья-Разбойника. Выяснилось, что вскоре после отлета Петр нацепил на уши стереораковины своей музыкальной шкатулки и включил ее на полную громкость. Так и слушал все это время, поглядывая на двигатель, подбрасывая в печь топливо. А наслушавшись вдоволь, принялся на печке двигателя разогревать обед.
– И хорошо, что ничего не слышал, а то обязательно влез бы куда-нибудь, ведь весь в меня, – облегченно вздохнул Матвей, запивая квасом кусок гусятины.
Надежный корабль уверенно держал курс, проглатывая мили воздушного океана.
– К ночи будем в небе Германского королевства, – сообщил капитан, разбирая обеденный стол.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОРЕШКИ
Лететь собирались и ночью, инструкцией это дозволялось. Только следовало идти на малой скорости и зажечь большой масляный фонарь. Этого было достаточно, чтобы не столкнуться с другой ладьей, ковром-самолетом или крупной птицей.
Но уже поздним вечером планы спутала сильная гроза, которая бушевала впереди по курсу корабля и стремительно приближалась, полыхая молниями. Капитан принял решение посадить ладью. Сделать это удалось не сразу, внизу простирались густые леса. Только через полчаса удалось найти поляну для приземления. Капитан и богатырь быстро установили громоотвод – длинную железную пику с цепью, последнее звено которой воткнули в землю. Спустившись внутрь корабля, плотно закрыли люк и вскоре, утомленные приключениями минувшего дня, под грозовые раскаты и шум дождя наши герои уснули…
* * *«Хорошо в лесу после дождя!..»
Илья только что вышел на палубу и наслаждался влажным, утренним воздухом. Полоски солнечного света прорывали стройные ряды могучего леса, который тоже только пробудился и еще не наполнил свои владения пением птиц, стрекотом кузнечиков, ворчанием медведей.
Зевая и лениво потягиваясь, на палубу выбрался Матвей, бормоча не то сам себе, не то Муромцу:
– Спал бы да спал… Вчера умаялся. У нас после ужина кулебяки с капустой остались, пирожки с картошкой, окорок копченый еще есть… А это что за звуки, будто кто плачет?
– Птица, наверное, – отозвался Илья, прислушиваясь, и тут же сам себя опроверг: – Нет, не птица. Может, какой лесной житель в беду попал? Пойду-ка прогуляюсь, посмотрю.
– Может, мне с тобой? – предложил капитан.
– Не стоит. Не родился ни в одном лесу еще такой зверь, с которым я бы голыми руками не справился. Видимо, здесь неподалеку – я быстренько.
– Как знаешь, но все же осторожнее! Я пока завтрак приготовлю. И надо оно тебе… – продолжал ворчать Матвей.
Илья не прошел по маленькой тропинке среди густого леса и сотни шагов, как увидел прямо перед собой оленя. Лесной красавец стоял, низко опустив голову в какую-то яму, и издавал звуки, похожие на громкий, надрывный плач. Богатырь подошел поближе. Олень, заслышал шаги богатыря, обернулся, но совсем не испугался, а лишь стал отчаянно мотать головой, прося человека подойти поближе.
Илья подошел к самому краю ямы и посмотрел вниз. На дне ямы глубиной в рост человека беспомощно лежал маленький олененок. Его лапки были целыми, но он уже выбился из сил, безуспешно пытаясь выбраться.
Илья встал на колени, наклонился и протянул руки к олененку.
– Давай, малыш! – воскликнул богатырь, и олененок отчаянно ринулся ему навстречу. Илья подхватил детеныша и легко вытащил из ямы.
Олень, радостно захрипев, бросился к своему малышу и принялся ласково его облизывать. Из глаз лесного красавца потекли слезы.
– С утра доброе дело – к удаче, – заметил Илья и повернулся, собравшись уходить. Но олень одним прыжком опередил богатыря и встал у него на пути. Лесной красавец вытянул шею и подошел вплотную к Илье. На шее оленя висел небольшой холщовый мешочек.
– Ты хочешь, чтобы я снял с тебя этот мешочек? – догадался Илья.
Олень кивнул головой. Богатырь снял мешочек, но олень продолжал мотать головой и выразительно смотреть на Муромца. Илья открыл мешочек: он был полон земляных орехов. Подбадриваемый оленем, богатырь один орешек съел. Ядро было очень вкусным и сочным.
– Спасибо тебе, богатырь, что спас сыночка, – услышал вдруг Илья.
Богатырь от изумления открыл рот и вытаращил глаза на оленя.
– Это ты говоришь?
– Я, – олень кивнул головой.
– А почему раньше… Это из-за орешков я теперь тебя слышу?
– Да, это мой тебе подарок – лингвистические орешки. Мне они достались от подружки, белочки по имени Илона.
– Значит, я смогу теперь понимать язык всех людей, зверей и птиц?
– Людей – да. А зверей и птиц – только тех, кто умеет мыслить по-человечьи. Как тебе объяснить? Например, Лягушка-Путешественница или Петушок Золотой Гребешок умеют и мыслить, и говорить на человечьем языке. А я мыслить могу, а говорить по-вашему не умею. Поэтому меня без орешков люди не понимают. Вообще-то, большинство птиц и зверей не способны мыслить как люди, потому ты их язык не поймешь даже с помощью этих орешков. Понял?
– Угу, – ответил Илья, а сам подумал: «Эка у вас все так запутано».
– Да не грузись ты сильно, по ходу разберешься, – успокоил богатыря олень.
– А тебя как звать-то? – спросил Муромец.
