Кэтрин Куртц - Королевское правосудие
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ускорив шаг, пробормотала она, отводя глаза и втягивая исхудавшие руки в рукава своего белого платья.
– Да нет, понимаешь. Ты выглядишь так, будто была не в монастыре, а в тюрьме. Насколько ты похудела?
– Пост полезен для души, – ответила она, вызывающе вздернув подбородок. – Но, зная кто тебя окружает, я не думаю, что ты сможешь понять это.
Схватив ее за локоть, Найджел остановился посреди коридора и рвком развернул ее лицом к себе.
– Может, ты объяснишь, что ты имеешь в виду?
– Ну, они ведь еще при дворе?
– Кто еще при дворе?
– Вы знаете: Морган, МакЛейн, и остальные, Бог знает кто еще.
На лице у него было выражение такого изумления, что Джеана чуть было не поверила, что он никогда прежде не задумывался об этом. Высвободив руку, Джеана сделала несколько шагов в сторону жилого крыла и жестом приказала молчащей Сесилии следовать за ней.
– Покажи нам, куда идти, мы должны отдохнуть – спокойно сказала она.
К ее удивлению и облегчению, Найджел не настаивал на дальнейшем обсуждении. Вместо этого он молча проводил ее в ее старые апартаменты, расположенные рядом с окруженным стеной садом. Она ожидала куда худеших помещений. Горничная, открывшая дверь на стук Найджела, сделала застенчиво-почтительный реверанс и отошла в сторону, но Найджел входить не стал. Когда за Джеаной и ее безмолвной спутницей закрылась дверь, королева увидела только солнечный свет, струившийся из солярия, находившегося за небольшой гостиной, и с дюжину удивленных глаз девушек, занятых до того вышиванием. Тут к ней с распростертыми объятиями бросилась Мерода, жена Найджела, по щекам которой бежали слезы радости.
– Джеана! Слава Богу, наконец-то Вы вернулись! Бедняжка, Вы, должно быть, ужасно устали!
Когда Мерода обняла ее, Джеана почувствовала упругую выпуклость живота Мероды – Боже, да она снова беременна, да еще после такого долгого перерыва! – и почувствовала укол зависти, потому что сама она после рождения Келсона уже не могла иметь детей. Но, подумав, она пришла к выводу, что это, может быть, и к лучшему – зараза, сидящая в ее крови, не передастся следующим поколениям.
На самом деле, она не очень-то была уверена. что одобряет желание Мероды родить еще одного ребенка, хотя вероятность того, что ему передастся часть ужасного наследия Келсона, была ничтожно мала. Если по какой-то причине у Келсона не будет прямого наследника, трон перейдет к Найджеллу и Коналлу, а если и у Коналла не будет наследников – к юным Рори и Пэйну. Младенец, которого Мерода носила под сердцем, практически не имеет шансов получить корону Халдейнов и не будет даже знать о проклятой заразе, поразившей династию.
– Мерода, я так скучала по тебе, – ласково сказала она, глядя в карие глаза Мероды, когда обе женщины разъяли объятия и слегка отстранились, чтобы получше рассмотреть друг друга. – А ты, как я вижу, опять беременна. Вы с Найджелом должны быть так рады этому.
– Разве можно не радоваться этому? – весело улыбаясь, ответила Мерода. – Найджел надеется, что в этот раз будет девочка, и, должна признать, что после трех мальчиков, я хотела бы того же. Через месяц или около того узнаем. А ты, Джеана… Боже, как ты исхудала! С тобой все в порядке?
– Со мной все хорошо настолько, насколько это возможно, – ответила она, поворачиваясь, чтобы подозвать свою компаньонку поближе. – Это сестра Сесилия. Она приехала со мной из обители Святого Джайлса. Сестра, это герцогиня Мерода, жена принца Найджела. Мерода, можно ей посидеть вместе с остальными девушками, пока мы немного поговорим?
– Конечно. Сестра, я рада видеть Вас в Ремуте, – сказала Мерода, склоняя голову в ответ на поклон монахини. – Можете пройти к остальным девушкам. Мы присоединимся к вам через несколько минут.
Когда Сесилия прошла в солярий, Мерода обернулась к Джеане и подвела ее к залитой солнечным светом скамейке у окна.
– Итак, что же случилось такого, что не может подождать, пока ты не отдохнешь? – спросила она, опускаясь на гобеленовую подушку и массируя рукой поясницу.
Джеана не стала садиться; она стояла в море солнечного света и, нервно сжимая руки, пыталась разглядеть на лице Мероды хоть какой-то признак сочувствия.
– Мерода, ты в безопасности? – прошептала она.
– В безопасности?
– Морган и МакЛейн не околдовали твоего мужа, как они сделали с моим?
– Джеана…
– Мерода, речь идет о его душе! – продолжала Джеана, присаживаясь рядом со своей невесткой и не отрывая взгляда от лица Мероды. – Ты должна спасти его от деринийской заразы. Келсон уже в смертельной опасности, но для Найджела, может быть, еще не все потеряно… а, может быть, даже и для Келсона. Поэтому я и вернулась.
– Чтобы… спасти душу Келсона? – осторожно спросила Мерода.
Джеана, приняв вопрос Мероды за прглашение к дальнейшему разговору, продолжала:
– Мерода, ему надо жениться снова – и как можно скорее. Ему нужен наследник. И я уверена, что правильно подобранная невеста сможет побороть поселившееся в нем зло. Супруга Келсона должна вернуть его к праведной жизни, так же как ты хранишь Найджела от скверны. Мерода, это его последняя надежда. Пообещай, что ты поможешь мне.
Задумавшаяся Мерода позволила Джеане схватить ее за руку и улыбнулась.
– Ну, само собой, невест, подходящих королю, найдется немало, – уклончиво сказала она, – но мне кажется, что Келсон должен выбирать сам. В любом случае, я сомневаюсь, что он примет на себя какие-то обязательства до окончания нынешней кампании. – Она обнадеживающе улыбнулась. – А ты не хочешь встретиться с некоторыми из них? Кое-кто из моих фрейлин может оказаться очень даже подходящими. Тебе все равно надо подобрать себе свиту. Пойдем, я представлю их тебе.
Джеана быстро запуталась в именах представленных ей девушек, но перспектива активного участия в подборе новой невесты для сына захватила ее и даже заставила ее щеки слегка порозоветь. Многие фрейлины оказались молоденькими и очень даже подохдящими кандидатурами.
Ее настроение потихоньку улучшалось, пока Мерода не подвела ее к сидевшей у окна красивой молодой женщине, сидевшей у окна и вышивавшей гобелен. На ней было платье глубоко-синего цвета, похожего на воду в горном озере, а тяжелые волосы цвета золотого пламени были уложены на затылке в сетку, отделанную золотом и жемчугом, и перехвачены тонким золотым обручем.
– Это герцогиня Риченда, – сказала Мерода, когда женщина поднялась, чтобы склониться в почтительном реверансе.
Сердце Джеаны, казалось, было готово выпрыгнуть, все ее тело напряглось.
– Герцогиня… Риченда? – сумела прошептать она. – Не могла ли я слышать Ваше имя раньше?
Женщина выпрямилась, и глаза Джеаны встретили внимательный взгляд синих глаз, смотревших на нее с почтением, но без страха, скорее с сочувствием.
– Очень даже может быть, Ваше Величество, – негромко сказала она. – Мой покойный муж был членом Совета при короле Брионе. Он был графом Марлийским.
– Граф Марлийский, – невыразительно повторила Джеана. – Но Мерод сказала…
– Нынешний граф Марлийский – мой сын Брендан, Ваше Величество, – сказала Риченда. – А мой муж – герцог Корвинский.
Корвин!
Джеана почувствовала, как ее разум цепенеет от страха, вызванного одним этим названием. Боже милостивый, да это же жена Моргана! Она замужем за Дерини!
– Да… понимаю, – прошептала Джеана.
Но, повернувшись, чтобы идти с Меродой дальше, она едва понимала, что происходит вокруг, почти ничего не видя и не слыша, и едва дотерпела до окончания представления ей остальных девушек. В конце концов, она подозвала сестру Сесилию и уединилась с ней в маленькой молельне, примыкавшей к ее спальне. Молитва слегка прояснила ее разум, но она так и не смогла избавиться от глухого отчаяния, овладевшего ею оттого, что при королевском дворе оказалась жена Дерини.
Глава 3
…потому что родили чужих детей…
Осия 5:7Напряжение, вызванное возвращением Джеаны, задало тон остатку всего дня. А особенность наступающего вечера никак не могла улучшить настроение Келсона. Нервничая по поводу предстоящего поздно вечером ритуала, он не мог позволить себе даже нескольких часов отдыха в одиночестве, несмотря на то, что одых был ему крайне нужен; ведь, несмотря на то, что Джеана отказалась от ужина при дворе, он посчитал себя обязанным поужинать с ней в более узком кругу. Желая, чтобы ужин прошел на нейтральной территории, он попросил Найджела и Мероду выступить в роли хозяев и распорядился, чтобы ужин подали в их покои. Тем самым он заодно не давал Найджелу слишком задумываться над тем, что должно было произойти поздним вечером. Поскольку он не мог присутствовать на ужине в главном зале, свою роль главы стола он передал Моргану и риченде; частично он сделал это из чувства мести, ведь Морган был в значительной мере сам виноват в таком отношении к королю со стороны Джеаны. С оставшимися приготовлениями вполне могли справиться и Дункан с Дугалом.
