Владимир Серебряков - Оборотень в погонах
Даже атрибутика меня не убедила. Подчеркнуто светлая обстановочка, обои в мелкий крестик, иконы по углам, и секретарша в скромном белом платьице. Скромном не по цене – зарплата у этой девицы побольше моей будет, – а по фасону. Впечатление, правда, портили неудачные попытки секретарши прикинуться эльфийкой. Не хватало только накладных заостренных ушей, а то я точно решил бы, что магистр Обдунир вытащил ее из борделя, что чуть дальше по улице, и от старых манер не отучил до сих пор.
– Вам назначено? – поинтересовалось это дитя лесов недружелюбным тоном.
– Нет, милочка, – ответил я. – Мне очень надо.
И продемонстрировал свои корочки.
– А-ээ… – выдавила секретарша. – Но я не могу…
– Доложите, – посоветовал я. – Я не займу у вашего хозяина много времени.
Конечно, настаивать на беседе я не имею никакого права. Но и магистру нет расчета давать мне от ворот поворот – чтобы я потом вернулся, не приведи Боже, с ордером и в компании мрачных инспекторов Комиссии по чародейской этике? Конечно, если он кристально чист, то может встать на дыбы… но в его честность я не верю ни на грош.
Оказался магистр совсем не похож на белого мага. Он вообще на мага не был похож – скорее на толстого брата Тука, уронившего по ошибке свою рясу в чан с отбеливателем.
– Нуте-с, господин благочинный, – прогудел он, подавая мне руку. Пожатие у него оказалось неожиданно твердое. – Зачем изволили посетить мою скромную обитель?
– Хотел задать вам несколько вопросов, магистр, – вежливо, но непреклонно я пресек попытку задержать себя в двери, и проследовал в кабинет чародея, так что тот волей-неволей двинулся за мной. Секретарша осталась в приемной. Вот и хорошо.
– И по какому, позвольте узнать, делу? – полюбопытствовал Обдунир.
Интересно, это у него от рождения имя такое дурацкое, или он себе псевдоним неудачно выбрал?
– По делу об убийстве Парамонова, – ответил я. – Журналиста… да вы слышали, наверное?
– А как же, как же, – закивал чародей. – Весьма печально. Но чего же вы хотите от меня?
– Покойный гражданин Парамонов, – напомнил я на случай, если моего собеседника пронял вдруг склероз, – заказывал у вас противодемоническую защиту. И было это, кажется, совсем недавно?
– А, вот вы о чем! – непонятно чему обрадовался толстопузый магистр. – Да, действительно, заказывал. Защиту я ему поставил, проверил… и больше мы с ним не виделись.
– Когда это, кстати, было? – поинтересовался я, доставая блокнот.
– Тому назад недели три… или две? – Магистр потешно наморщился. – А, память проклятая! Игберлас!
– Здесь, хозяин!
Из-под стола выбралось создание, при виде которого у меня разом отпали сомнения. Магистр Обдунир, несомненно, был в лучшем случае серым магом. Потому что ни один белый чародей не выберет для своего знакомца облик лемура. При всей внешней симпатичности этих зверушек… их ведь не случайно называют духами мертвых, верно?
– Игберлас, когда я обслуживал Парамонова В.С.? – потребовал маг ответа.
– Сейчас, хозяин! – Бесенок принялся рыться в картотеке с такой скоростью, что у меня в глазах зарябило. Трех секунд не прошло, как он извлек из ящика нужную карточку. – Вот! Двенадцатого числа сего месяца. Установлена… комплексная антидемоническая защита в составе… ну, это неинтересно…
– Интересно-интересно! – перебил я его. – Читай, приятель, не увиливай!
Знакомец вопросительно уставился на хозяина желтыми глазищами. Обдунир разрешительно махнул рукой.
– В составе… талисман бронный, сдерживаемой мощностью до ста пятидесяти килогейст в секунду, чары Аль-Хазредовы стандартные, итальянского исполнения…
– Достаточно, – прервал я его. – Остальные компоненты, надеюсь, столь же обычны?
– Вполне, – заверил меня Обдунир чуть поспешно. А не далее как минуту назад он меня уверял, что визита Парамоши вообще не помнит – две недели спустя, это надо же!
– А не упоминал ли покойный господин Парамонов, зачем ему такая… усиленная защита? – поинтересовался я с безразличным видом.
Хитрого мага я, конечно, не обманул.
– Увы! – Обдунир развел руками. – То есть он, конечно, намекнул, что ему угрожает опасность… но это как бы само собой разумеется при подобном заказе… конкретнее мои клиенты, сами понимаете, не распространяются, а для меня спрашивать – значит потерять их доверие. Доверие, знаете – материя тонкая, подобно ауре…
– Понимаю, – прервал я его. – Такая деталь – в какие сроки был выполнен заказ? Я имею в виду, не подгонял ли вас господин Парамонов, не требовал ли поскорее его защитить? Одним словом, не ожидал ли нападения в самом ближайшем будущем?
– Можно сказать и так, – раздумчиво признал Обдунир. – Подгонять меня он не стал, конечно, но заказ проходил по первой очереди. Невзирая на доплату за срочность.
– А сколько она составляет? – полюбопытствовал я.
– Тридцать процентов, – ехидно встрял знакомец.
Я поперхнулся. Вот это аппетиты у магистра! Я-то знаю, сколько стоит сама защита. За эти деньги Парамонов мог новый ковер купить, без защиты, конечно.
– Ррр… – протянул я, не зная, что еще спросить. – Над чем господин Парамонов работал, вам он сообщить, конечно, не потрудился?
Обдунир молча покачал головой, всем видом показывая: «Ничем не могу помочь».
– И ничего странного вы тоже не заметили, не припомните?
– Было одно, – после некоторого раздумья выдал Обдунир.
Не скажу, чтобы я навострил уши. Когда свидетель начинает вспоминать «странности», его лучше быстренько прервать – а то такое наплетет, хоть святых выноси. Проверяешь до одури, а кончается все пшиком.
– Приносил он мне, – врастяжку, словно с натугой, выдал магистр, – свой кодовый блокнот. Просил проверить, как работает. Я глянул – все честь по чести, мнимый текст видится. Простыми чарами не снять… да вообще я по этой части не мастак, уж извините. Слишком тонкая работа. Хотя ушлые мальцы, слышал я, щелкают такие блокноты как семечки.
– Под что у него был этот блокнот замаскирован? – уточнил я.
– Под Евангелие, – ответил Обдунир. – Самое обычное дело.
И правда – что странного в том, что у человека при себе библия? Простенькая такая, в бумажной обложке, массового издания. Вот только, зная тайное слово, можно увидеть, что страницы Доброй книги на самом деле пусты, верней – заполнены скорописью владельца этого самого блокнота. Любят такие вещицы те, кому есть что скрывать. Магистр, разумеется, прав – умеючи такой блокнот можно разочаровать за полчаса. Но то умеючи. А случайный любопытствующий либо отступится, либо, в худшему случае, сотрет все, что было написано, но прочесть все равно не сумеет.
А Парамонов – дурак. В этом я убедился окончательно. Проверять кодовую книгу у мастера по зачаровке ковров мог только законченный идиот, не отличающий некромантии от клептомании.
– Что ж, гражданин Обдунир, – произнес я, вставая. – Вы мне очень помогли. Возможно, через пару дней вам придется повторить все сказанное вами при свидетелях и для писца… но этим дело и окончится, уверяю.
Магистр коротко кивнул. Ему явно не хотелось тащиться в суд – желание вполне понятное, – а мне не больно мечталось его туда тащить. Возьмем показания, и пусть катится на все четыре стороны… пончик в балахоне.
Выходя из кабинета, я поискал взглядом секретаршу. У меня было сильное подозрение, что во время всего разговора она подслушивала под дверью. Девица смерила меня заранее негодующим взглядом. И я не удержался.
– Барышня, а уши вы в какой протезной мастерской заказывали? – поинтересовался я и, не дожидаясь ответа, вышел.
Всеволод Серов, вторник, 15 июня
С троллейбусом, мне повезло на удивление. Новенький, чешский – ходили слухи, будто мэрия собиралась приобрести «Брандхеймы» турецкой выделки, но не сошлись в цене – не на троллейбусы, а на градоначальника. Но и «Шкода» по сравнению со старыми раешными «кирпичиками» – огромный шаг по пути к цивилизации. Вот когда дело дойдет до самобеглых тротуаров… Надеюсь, правда, завести к этому времени собственный ковер. Если опять не растрачу все сбережения на какую-нибудь авантюру. Ну кто, помилуй Бог, заставлял меня пытаться сколотить состояние на разводе дискусов? Клятые рыбины строили из себя евнухов при гареме, хотя на вбуханные мною в специальный аквариум деньги я мог бы этот самый гарем нанять на ночь. В конце концов дискусов я продал, но неприятный осадок остался, словно разводили именно меня.
Искомый мною «Ательстан» располагался в полуподвале – надо отдать должное хозяевам, основательно отремонтированном и переделанном. Правда, на стене напротив кабачка огненными рунами была коряво нацарапана надпись «Все гномы – пидоры!». Начертание рун показалось мне смутно знакомым. Я напрягся и сумел-таки выцепить их из памяти. Ну да, точно – именно так они были пропечатаны в «Саге об Эгиле», репринт издания 1831 года. Перевод достопамятного обращения Эгила к вражеской орде раешные редактора смягчили, а вот в рунную надпись лезть побоялись.
