Роберт Хайнлайн - Уплыть за закат
– Да, – подтвердила Хильда. – Дагмар подружилась с тобой, а это было небезопасно, особенно после гибели Верховного Епископа.
– Дагмар, прости меня!
– За что же? Все хорошо, что хорошо кончается. А посмотри, как хорошо мне здесь. Ну так вот, мы все отправились обратно в Оз, и я, послушав Пикселя, сказала Хильде, что тебя держат в гранд-отеле "Август".
– Как же так? С него ведь все и началось!
– Туда мы и вернулась – в апартаменты, которые не значились на плане отеля и куда можно было попасть только на частном лифте из подвала. Тут мы эффектно появились на сцене и застали Комитет врасплох.
К нам присоединился Лазарус – он сидел на траве у моих ног, не вмешиваясь в разговор, и я спрашивала себя, надолго ли хватит его ангельского поведения.
– Ты даже не знаешь, мама, насколько права, сказав, что все началось с отеля. Помнишь, как мы переехали – я тогда еще учился в средней школе?
– Конечно. На старую ферму.
– А потом после второй мировой войны ты продала дом, и его снесли.
Как хорошо мне все это помнилось!
– И на том месте построили гарримановский "Хилтон".
– Так вот – гранд-отель "Август" и есть гарримановский "Хилтон". Он, конечно, через два века уже немного не тот, но мы изучили хилтоновский план и обнаружили те престижные апартаменты, неизвестные широкой публике.
– Лазарус потерся щекой об мое колено. – Ну, кажется, все, Хильда?
– Вроде бы.
– Погодите! – запротестовала я. – А что же случилось с ребенком? И с мужчиной, которому оторвало руку во время аварии?
– Морин, – мягко сказала Хильда, – я тебе третий раз повторяю: никакой аварии не было. "Ребенок" – просто кукла, имитация. Которую тебе сунули, чтобы занять твои руки и отвлечь внимание. А "раненый" служил ошеломляющим зрелищем, пока тебе делали укол, – это давний инвалид, а свежая кровь – просто грим. Когда я допрашивала своего водителя над змеиной ямой, он сделался весьма разговорчив и рассказал мне немало всяких пакостей.
– Хотела бы я с ним поговорить!
– Боюсь, что это невозможно. Я не люблю, когда мои люди меня предают.
Ты у нас добрая душа, а я нет.
* * *
– Пары хирург-сестра подобраны так, чтобы лучше соответствовать друг другу с профессиональной точки зрения. – Мы все собрались в лекционном зале Мемориала Айры Джонсона, и Джубал начал свой доклад. – Вот наши предварительные наметки:
Доктор Морин – Ляпис Лазули;
Доктор Галахад – Лорелея Ли;
Доктор Иштар – Тамара;
Доктор Харао, то есть я – Джиллиан;
Доктор Лейф Хьюберт, он же Лазарус – Хильда; и, наконец Доктор Айра Джонсон – Дагмар Доббс.
Ты, Дагмар, не совсем подходишь Джонсону I – ведь ты по своей квалификации опережаешь его на полтора века, не говоря уж о тех знаниях, что приобрела здесь. Но ничего лучшего мы придумать не смогли. Доктор Джонсон не знает, что с ним будешь работать ты. Однако нам известно по литературе и по многочисленным устным свидетельствам – наши агенты собирали их и в Ковентри, и в других местах с сорок седьмого по пятидесятый год, расспрашивая людей, служивших в ту войну в медицинских подразделениях гражданской обороны, – нам известно, что сестру могли назначить к хирургу в последнюю минуту, наспех, не спрашивая, какая у кого квалификация. Боевые условия, Дагмар. И если ты окажешься там первой, когда завоют сирены, – а так оно и будет – доктор Джонсон возьмет тебя без разговоров. – Постараюсь, чтобы взял.
– Возьмет, не сомневайся. Все наши бригады первой помощи будут в халатах и в масках, обычных для Англии 1941 года, и будут использовать инструментарий, не слишком бросающийся в глаза своим анахронизмом… Хотя что можно заметить при такой бомбежке. – Джубал оглядел зал. – Все участники нашей операции – добровольцы. Я неоднократно подчеркивал, что вы идете в настоящий бой. Если вас убьют в Англии 1941 года, это может изменить историю – но вас-то убьют. Фугаски нацистского Люфтваффе убивают не хуже всяческого экзотического оружия позднейших времен. Вот поэтому мы все – добровольцы и каждый еще может отказаться до начала операции. Все девушки майора Гретхен тоже идут добровольно – и получают наиболее высокий гонорар. – Джубал откашлялся. – Но есть у нас один доброволец, который нам не нужен и которого необходимо оставить дома. Дамы и господа, куда нам, черт побери, девать Пикселя? Когда начнут бомбить и наш перевязочный пункт завалят ранеными, нам меньше всего будет нужен кот, которого невозможно запереть. Полковник Кэмпбелл? Это твой кот.
– Ты неправильно подходишь к вопросу, доктор, – ответил мой внук Ричард Эймс Кэмпбелл. – Пиксель мне не принадлежит. Как и любому другому здесь. Я согласен – нельзя допустить, чтобы он в бою путался у нас под ногами. Кроме того, я и за него беспокоюсь: он ведь не знает, что бомбы могут убить. Он попадал уже в перестрелку котенком, и чуть было не погиб.
Я не хочу, чтобы это повторилось. Но не могу придумать, как его запереть.
– Минутку, Ричард, – поднялась Гвен-Хейзел. – Можно внести предложение, Джубал?
– Хейзел, у меня тут записано, что всей операцией от начала до конца командуешь ты. Поэтому предложение, я полагаю, ты можешь внести – по крайней мере одно.
– Ладно тебе, Джубал. У нас в семье есть человек, который имеет на Пикселя больше влияния, чем я или Ричард. Моя дочь Вайоминг. – И она согласна нам помочь?
– Согласится.
– Допустим – но сможет ли она не спускать глаз с Пикселя целых четыре часа? По техническим причинам, связанным с пространственно-временными воротами, у нас уйдет на операцию примерно столько бундокского времени так говорит доктор Бэрроу.
– А можно мне сказать? – вмешалась я.
– Хейзел, уступаешь слово?
– Что за глупости, Джубал – конечно.
– Без Вайо нам действительно не обойтись – на эту девочку вполне можно положиться. Но тут ей Пикселя не уберечь – он мигом улизнет. Давайте отправим их в страну Оз и оставим у Глинды. Точнее, у Бетой, но Глинда своими чарами должна помешать Пикселю проходить сквозь стены.
– Ну как, Хейзел?
– Они оба будут в восторге.
– Значит, так и решим. А теперь вернемся к операции. Попрошу голограмму. – Позади и вокруг Джубала возникла огромная живая картина. Это не настоящий Ковентри, а учебная потемкинская деревня, которую построила для нас Афина километрах в восьмидесяти отсюда. Поклон тебе, Фина.
– Спасибо, папа Джубал, но тут поработал "Шива" – мы с Майкрофтом Холмсом составили синергетическую параллель, а дирижировала Минерва. И раз уж вы тут все собрались, позвольте напомнить – Минни, Майк и я приглашаем всех на нашу свадьбу по завершении операции "Ковентрийский перелом". Так что подумайте заранее о свадебных подарках.
– Фина, ты откровенная материалистка, и потом – ваши композитные тела еще далеко не готовы.
– Да что ты? Иштар позволила перенести наши тела в Веулу <в аллегорическом романе Беньяна "Путь паломника" – благословенная земля, откуда пилигримам уже виден Небесный Град> , и теперь нас можно раскупорить и оживить в любой удобный для Нас день. Подучи-ка законы темпорального парадокса, Джубал.
– Хорошо, – вздохнул Джубал. – Я уже предвкушаю, как буду целовать невест. А теперь, может быть, продолжим разбор операции?
– Не спеши, папуля. Уж тебе ли не знать, что при межвременных операциях спешить некуда.
– Верно – но нам не терпится. Итак, друзья, Фина – или Шива – создали наш учебный полигон по фотографиям, кинопленкам и голограммам, снятым в Ковентри 1 апреля 1941 года. Это год настолько отдаленный, что все параллели времени, патрулируемые агентами Ближнего Круга, еще представляют собой единую линию. А посему все, что бы мы ни предприняли в Ковентри 1941 года, отразится на всех цивилизованных параллелях – "цивилизованных" в узком смысле, конечно: Круг не совсем объективен. В ходе подготовительных исследований выяснился один странный факт. Лазарус, тебе слово.
Мой сын встал.
– Вторая мировая война 1939-1945 годов, какой я ее помню, закончилась гораздо более благоприятно для Англии и Европы, чем показывают наши недавние исследования. Например, мой брат, Брайан Смит младший, был ранен во время высадки в Марселе, а затем его направили в Англию, в Солсбери, тренировать американцев. Помнишь, мама?
– Конечно, Вудро.
– А вот свежие исторические изыскания показывают, что этого быть не могло. Германия выиграла Битву за Британию, и не было ни высадки в Марселе, ни тем более американской учебной команды в Англии. Зато Германию забросали атомными бомбамиамериканскиебомбардировщикиБ-29, базировавшиеся в Северной Африке. Друзья мои, я участвовал в этой войне и никаких атомных бомбардировок в Европе при мне не было.
– Спасибо, Лазарус. Я тоже участвовал в той войне, причем воевал в Северной Африке. Б-29 там при мне не базировались, и никаких атомных бомб на европейском театре не применялось – поэтому данные исторической разведки поразили меня не меньше, чем Лазаруса. Эти неблагоприятные данные и побудили нас превратить операцию "Джонсон I", имевшую целью обнаружение и спасение доктора Айры Джонсона, старейшины рода Джонсонов, в операцию "Ковентрийский перелом", в которую операция "Джонсон I" входит как одна из фаз, но цель которой гораздо обширнее – она призвана изменить исход войны.
