Михаил Кликин - Идеальный враг
– О господи, – вздохнула женщина, закатив глаза к потолку. Оператор хихикнул, опустил камеру. Восхитился:
– Ну, парни, вы дали! Да тут и на минуту материала не нарезать.
– А я! – подался вперед Павел. – Меня почему не сняли?
– Сняли, – успокоил оператор. – Общий план, причем довольно крупно.
– Но я тоже хотел сказать!
– Собирайся, Фред, – женщина махнула рукой. – Пойдем снимем охранников. От этих зэков никакого толку.
– Погодите! – Павел схватил ее за руку. И сразу же отпустил, понимая, что совершил наказуемый проступок. – Извините. Я лишь хотел сказать пару слов.
– Не сегодня… Может быть, потом… – Женщина явно не верила, что Павел может сказать что-то для нее небесполезное.
– Ноя…
– До свидания! – холодно сказал женщина и, больше ничего не слушая, вышла из отсека.
– Пока, ребята! – ухмыльнулся длинноволосый парень. Все-таки он был пьян.
5Корабль готовился к старту.
Надрывно гудели мощные насосы, по кишкам трубопроводов перекачивая воду, топливо и окислитель. Колесные роботы подвозили к движущимся транспортерам последние ящики грузов. Сосредоточенные инженеры осматривали наружные части криогенных двигателей, проверяли шасси, комплекс активной электростатической защиты от радиации. Уже готовился к пуску термоядерный реактор – его автоматические системы тестировали рабочее оборудование…
До старта оставался час.
Близился рассвет.
6– Здравствуйте. – В отсек, пригнувшись, вошел улыбающийся доктор. Он был довольно молод и потому не вызывал доверия. На нем был медицинский халат, наброшенный поверх военной формы. Следом за доктором появился еще один человек в белом халате, должно быть ассистент. Он обеими руками прижимал к животу пузатый серебристый чемоданчик, словно боялся его выронить. Потом в дверь протиснулись два охранника. Еще два охранника остались в коридоре.
– Привет, – сказал им всем Гнутый.
Шайтан, тяжело вздохнув, снова стал собирать с пола карты.
– Вижу, вы о своем досуге позаботились, – сказал доктор.
– А мы привыкли не надеяться на других, – ответил Рыжий.
– Что, опять осмотр? – поинтересовался Гнутый.
– Нет, с осмотрами покончено, – успокоил доктор. – Я должен приготовить вас к полету. Прошу раздеться и занять свои места в ячейках. Устраивайтесь поудобней. И не вставайте, пожалуйста.
– Наконец-то, – пробормотал Рыжий.
Им всем здорово надоело безделье последних дней. Им осточертели замкнутые помещения и огороженные тесные пространства. Их уже раздражало постоянное присутствие вооруженных надзирателей. Хотелось движения, действия, свободы…
– Совсем раздеваться? – спросил Шайтан.
– Да. Как в бане.
– А вещи куда складывать? – поинтересовался Павел.
– Под каждым креслом есть небольшой ящик… Да-да, именно он…
– А долго ли нам здесь сидеть голышом? – спросил Гнутый, забираясь в кресло.
– Нет, – сказал доктор и широко улыбнулся. – Даже заскучать не успеете… С кого начнем? – Он пробежался взглядом по открытым нишам ячеек. Остановился на последней, пятой, на той, что занял Маркс.
– Руки на подлокотники… Прижмите… Хорошо… – Доктор затягивал ремни. Ассистент, поставив чемоданчик на пол, помогал. – Расслабьтесь. Дышите ровно…
Друзья со своих мест не могли видеть, что происходит в нише Маркса. Они только слышали бормотание доктора:
– …Сейчас будет чуть-чуть больно… Совсем немного. Уже все…
– Эй, Маркс! – не выдержал Гнутый. – Что там с тобой делают?
– Колют, – ответил Маркс.
– Помолчите, пожалуйста, – сказал доктор. – Иначе я не обещаю, что процедуры будут успешны. Тогда, боюсь, до Марса долетят не все…
Проверять, правду ли говорит доктор, никто не хотел. Потому в отсеке стало тихо. Только слышалось негромкое позвякивание, пощелкивание и постукивание, да сами медики переговаривались тихо:
– …вводим полтора кубика… Так… Датчик на запястье. Есть сигнал… Теперь обработай виски…
С Марксом они возились минуты четыре. Со спокойным Шайтаном управились скорее. Перешли к Рыжему. Когда ему начали делать укол, он запротестовал:
– Эй, я не хочу, чтобы меня пичкали непонятно какой гадостью!
– Без этой гадости, солдат, – холодно сказал доктор, вводя иглу в надувшуюся вену, – вы сами вскоре превратитесь в гадость…
Рыжий еще какое-то время возмущался. Голос его становился тише, речь звучала все неразборчивей. А через минуту он и вовсе замолчал.
Медики занялись Гнутым. Он пытался шутить – сперва рассказал анекдот про гинекологическое кресло в кабинете зубного врача, потом стал вспоминать реальные случаи из жизни военных врачей. На второй истории у него стал заплетаться язык. Третью байку он не закончил.
Павел начал волноваться.
– А вы не знаете эту историю? – спросил доктор, встав возле него. – Чем она закончилась?
– Не знаю.
– Жаль… Прижмите покрепче руки к подлокотникам. Голову запрокиньте. Так удобно?
– Да. Вполне…
Теперь Павел мог видеть лишь то, что происходило прямо перед ним. Руки, ноги, голова и корпус были зафиксированы широкими мягкими ремнями.
– Готовьте инъекцию, – обратился доктор к ассистенту и потянулся куда-то Павлу за спину, за кресло, вытащил пучок тонких цветных трубок, стал их перебирать, крепить в специальных зажимах. Павел одними глазами следил за его действиями. Сказал неуверенно:
– Вы похожи на Франкенштейна, док.
– Да? – отвлекся на секунду доктор. – А вы, значит, мое чудовище?
Укола Павел не заметил. Несколько секунд он следил, как к его венам подключают цветные трубки. Видеть это было страшно, и он закрыл глаза.
С ним что-то делали. Его изменяли, трансформировали.
Готовили к полету.
Он еще слышал голоса – казалось, они отдаляются. Он осознавал себя, понимал, где находится. Но уже не чувствовал, как на голую кожу пиявками присасываются холодные электроды и как некоторые из них, ожив, запускают в мышцы стальные ниточки жал. Он не ощущал, как острые тонкие трубки троакаров пронзают его тело, не чувствовал, как входят в него стерильные катетеры.
Потом перед ним закружились странные картины.
А потом пришла тьма.
7Весь мир видел это.
Каменистая пустыня. Какие-то строения вдалеке, похожие на огромные стальные пузыри. Светлеющее небо, да востоке алая полоса облаков, обозначающая горизонт.
Темная точка впереди. Крохотная. Ничтожная.
Стремительный полет камеры – едва заметная точка превращается в черную тушу огромного космического корабля.
Брюхо. Крылья. Дюзы.
Закрытые люки, задраенные двери.
Тишина.
Только посвист ветра.
Клок рыжей травы…
И через несколько мгновений – глухой рокот, словно злобный рык.
Трава вспыхивает, превращается в пепел. Все заливает огонь.
Грохот, гул, рев.
Камера отпрыгивает на безопасное расстояние.
Огромный корабль, опираясь на струи пламени, медленно приподнимается, мелко дрожит, подбирает под брюхо уродливые лапы шасси, скользит вперед, набирая скорость.
Все дальше к горизонту. Все выше в небо.
И сквозь рев двигателей пробивается уверенный веселый голос неизвестного солдата, верного защитника Земли:
– Мы слетаем на Марс, надерем задницу этим тварям и вернемся!…
Весь мир слышал это.
8“Ковчег” вышел на околоземную орбиту, используя реактивную тягу криогенных двигателей. Совершив два витка вокруг планеты на высоте двести километров, корабль включил термоядерную двигательную установку и лег на курс к красной планете, носящей имя бога войны.
За месяц “Ковчег” должен был преодолеть двести миллионов километров безвоздушного пространства.
Сейчас космический корабль разгонялся.
Большинство людей на его борту находились в бессознательном состоянии. Агрегаты, к которым они были подключены, поддерживали в их телах жизнь. Все необходимые вещества поступали напрямую в кровь. Продолжающий работать желудок раз в день получал питательную кашицу. Трубки катетеров отводили мочу и кал. Электрические разряды периодически заставляли мышцы двигаться. Заботливые кресла меняли положение прикованных к ним людей, делали массаж. Чувствительные датчики отслеживали состояние каждого пассажира. Дежурный медик постоянно следил за показаниями приборов. Если что-то шло не так, он вмешивался. Изредка, в самых крайних случаях, людей приходилось выводить из искусственной комы. На некоторое время…
Только пилоты, техники, медики и несколько охранников были в сознании. Они несли вахту. Они выполняли свою работу.
Все прочие вели растительную жизнь – словно овощи на грядках лежали они в своих живых креслах, обвешанные трубками и проводами.
Корабль нес их к Марсу.
День. Два. Неделю…
Для бесчувственных полумертвых солдат, запертых в герметичных отсеках, замурованных в тесных ячейках, времени не существовало.
