Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов
– Пит, я всегда полагалась на тебя, как на лучшего из друзей, – взмолилась женщина. – Помоги мне найти сына! Я сделаю для тебя все, что ты захочешь!
– Мне ничего не нужно, – потупясь, ответил фантом. – Но твоего сына мы найдем.
– Мы? – холодея от ужасной догадки, переспросила Кукла.
– Мы, – печально повторил «сержант». – Не я, так «Омега» – спецгруппа контрразведки…
Инспектор группы «Омега» Попов редко задумывался над сутью вещей и событий. Для него мир был полон чепухи и вздора, а следовательно, недостоин серьезных умственных усилий. Чтобы заинтересовать сыщика всерьез, проблема должна была приблизиться к своеобразной «точке невозвращения», как та пропавшая армада. Хотя Попов и пытался убедить себя в обратном, дело, названное контрразведчиками «проблемой Туркина», приближалось именно к такой точке. Чтобы сбросить покров тайны и превратиться в ещё одну катастрофу, придуманному сыном Воина заговору не хватало последнего толчка. Сыщик понимал, что толчок последует очень скоро и будет он крайне болезненным для всей Диктатуры. Ведь, судя по тому, как легко подростки пошли на целую череду преступлений – от массового убийства старших до методичного истребления младенцев, – взывать к их лучшим качествам было бесполезно. Юные революционеры мнили себя более продвинутым и умным поколением, а свои таланты они считали не только подарком судьбы, но и сильнейшим оружием.
Жестокость и цинизм, неконструктивная мотивация поступков и извращенная логика, заместившие в результате стремительного умственного развития подростков их нормальные чувства, действительно были козырями заговорщиков. Но лишь до тех пор, пока об истинном состоянии их душевного здоровья не догадались контрразведчики. Дети обладали разумом взрослых, и это несоответствие должно было стать для них в конечном счете губительным, но конкретные последствия такой метаморфозы не мог предугадать даже Попов. Зато он мог с уверенностью сказать другое. Предводителем свихнувшихся от избытка впечатлений подростков был, несомненно, самый продвинутый из них, то есть Туркин-младший. Зачинщик, мозговой центр и идейный лидер заговора. Это означало, что он наиболее опасен, но в то же время и наиболее уязвим. Психопатические наклонности, выявленные медиками контрразведки при более тщательном изучении личных файлов всех детей-титанов, в его случае были выражены наиболее ярко, а как сражаться с психопатами, хорошо знали и Воины, и секретные сотрудники. «Омеге» оставалось лишь найти место, где юные гении устроили убежище.
Сыщик задумчиво пролистал несколько документов из числа последних перехватов и неожиданно даже для себя вернулся к файлу, который пришел из центральной кримлаборатории Земли. Тема сообщения была обозначена как «ответ на запрос с. п. Джемисона». Инспектор открыл документ и внимательно изучил его текст, а также вложенную в сообщение генетическую карту. Вежливые земные эксперты изящным слогом отвечали «с. п. Джемисону», что человека с такими данными в их архивах нет, а исследованный волос, несомненно, принадлежит титану.
По времени запрос Джемисона совпадал с происшествием в доме Туркина, и Попов решил изучить ответ экспертов более внимательно. За последние дни он допустил ряд серьезных ошибок, и для полного счастья сыщику не хватало лишь упреков в непрофессионализме. Ведь найденный дотошным сержантом волос вполне мог принадлежать Попову. Сыщик скопировал вложенную в сообщение схему генетического кода и запустил программу сравнения. Компьютер трудился над поиском совпадений долгих три секунды. Наконец он выдал короткий список, в котором, согласно алфавитному порядку, значились три имени, а также один закрытый файл. Приоритет файла был выше полномочий «Омеги», и чье имя скрывается за строчкой из десяти звездочек, оставалось только гадать. Не слишком надежной подсказкой было то, что скрываемая компьютером фамилия стояла в списке между двумя другими, открытыми для просмотра. Увидев их, Попов не удержался от радостного возгласа. Генетическая карта человека, оставившего волос в доме Туркина, ясно указывала на его прямую родственную связь с хозяином жилища и опосредованную – с Иваном. То есть это был самый настоящий дедушка главы юных заговорщиков, он же отец Воина Туркина. Чем он занимался в доме сына, предстояло выяснить, но в сгустившихся над Диктатурой тучах явно забрезжил просвет.
Ведь дедулей оказался не кто иной, как весьма подозрительный и даже опасный председатель одной из повстанческих ячеек Марса, а по совместительству нейрохирург Виктор Афанасьевич Васильев! Кстати, если верить сообщениям Туркина из плена, коллега Зевса…
Попов испытывал какое-то смутное беспокойство. В обнаруженных фактах скрывалось нечто большее, чем он видел перед собой. Во-первых, его беспокоила эта загадочная фамилия, прочесть которую не хватало полномочий даже у инспектора «Омеги». Она шла после имени Васильева, перед фамилией Снайп, под которой во всех метриках проходил Иван. Из этого следовало, что фамилия неизвестного начинается с одной из букв от В до С. Попов знал множество высокопоставленных титанов с такими инициалами, но высокое положение вряд ли могло спасти этих вельмож от проверки со стороны «Омеги». Абсолютно неприкасаемыми лицами в государстве были, пожалуй, двое: Диктатор и Громов. Причем, они оба умещались в требуемый алфавитный интервал. Придя к такому выводу, сыщик призвал на помощь логику и спустя минуту был почти готов подставить в затертую строку нужную фамилию. Останавливало его от этого шага только пресловутое «почти». В отличие от правителя, Попов не мог обвинять одно из первых лиц государства в связях с врагами, не имея на руках критической массы неопровержимых доказательств. Генетическая карта была достаточно убедительной уликой, но следовало найти ещё и подстраховку. На случай, если карта вдруг исчезнет из архивов или подозреваемый сыщиком титан решит во что бы то ни стало избавиться от слишком дотошного контрразведчика. Секреты вроде прямого родства сразу со всеми врагами Диктатуры стоили любых жертв…
Знал об этом Диктатор или всего лишь догадывался но Туркина объектом для провокации он выбрал верно Воин считался любимчиком деда Аврелия и был единственным уязвимым местом в броне непререкаемого, громовского авторитета. Диктатор не учел только пары случайных факторов – деда и внука. А они, между тем, быстро сообразили, что подкоп под Туркина выведете нежелательные структуры – вроде контрразведки или специального отдела ордена – на его родственников. В конце концов, кто-нибудь из агентов был просто обязан провести несложную процедуру сравнения генетических карт подозреваемого Воина с медицинскими архивами. При таком развитии событий честолюбивые планы обоих родственников были обречены на провал. Ведь «Омега» обязательно посадила бы их под замок. Сознавая это, Иван согласился даже на тяжелое ранение, лишь бы его считали выбывшим из игры. Тогда, в спальне, когда загипнотизированный оруженосец, избив жену, не сумел поднять руку на мальчика, – пришедший на подмогу Снайпу Попов вполне мог получить достойный отпор, но Иван предпочел промазать, а затем и вовсе выронить пистолет. Таким образом, он дал сыщику фору, и тот уложил мальчика на больничную койку, не понимая, что поступает именно так, как задумал этот дьяволенок…
Однако все эти факты относились к заголовку «во-первых». Но ведь было ещё и «во-вторых»: непонятная борьба Васильева за светлое будущее Марса, на который ему, титану по крови и землянину по происхождению, было откровенно наплевать. Доктор мог участвовать в марсианской пародии на восстание, лишь преследуя строго определенные цели. Из этого умозаключения следовали вполне простые и четкие выводы. Марсианская революция была для Васильева ширмой. Для чего? Ответ напрашивался сам собой. Для того, о чем мечтает любой землянин – неважно, титан или человек, – для борьбы за возвращение Земле власти над Солнечной системой и колониями. А заодно, возможно, для мести отцу за избиение сородичей и собственное несчастливое детство. Резюме получалось ещё более простым и кратким: Васильев и был пресловутым Зевсом! Наполовину олимпийцем, наполовину титаном, но по убеждениям – коренным землянином.
«Вот так семейка! – промелькнула в голове Попова невеселая мысль. – Просто династия профессиональных революционеров! Интересно будет послушать, что скажет на это Громов».
5. Марсиане
Виктор вошел в резиденцию нового марсианского правительства в сопровождении четырех рослых мужчин, одетых в старомодную военную форму. Охрана здания при виде эскорта бывшего председателя пришла в легкое замешательство, но, на счастье солдат, Васильев не стал прорываться в кабинет главы правительства с боем, а вполне мирно остановился в холле и потребовал аудиенции. В кабинете Антонова в этот момент как раз проходило совещание, но, когда председателю доложили, что его желает видеть доктор, у бывшего маркшейдера сразу же пропало деловое настроение.
