Алекс Орлов - Грабители
"Ну все, – подумала Саломея, – сейчас все поляжем".
Дольтшпиры текли волнами, словно черная саранча, и было очевидно, что не хватит никаких ракет и лаунчеров. К тому же устаревшие "лосфирги" не имели даже ракетного вооружения. Только широкие, словно зев дикого зверя, короткоствольные орудия.
– Салли, сучка вздорная! – прокричала в эфир Бонн. – Я тебе все прощаю!
– Я тебе тоже... Бонн, – ответила Саломея, стараясь настроиться на схватку, а не на неминуемую гибель.
Справа и слева от "скаутов" выползли танки корнуэльцев, словно говоря, что они помнят о двух девчонках, которые собирались умереть, еще не родившись.
В эфире прозвучала команда, и "лосфирги" сделали первый залп.
"Слишком рано", – подумала Салли, невольно прослеживая невидимую траекторию кассетных бомб. Вскоре их белые дымные цепочки разошлись над тучами дольтшпиров и пошли к земле.
"Только и всего?" – горестно усмехнулась Саломея, однако в тот же миг кассетные заряды полыхнули ядовитым заревом кобальтового окислителя, и облако огненных смерчей накрыло весь фронт атакующих дольтшпиров.
Десятки ярких искрящихся вспышек указали на то, что дольтшпиры, не сделав ни одного выстрела, начали нести потери.
Однако несмотря на это, из дымных столбов снова показались стройные ряды "посмертных теней", которые на ходу перестраивались, заполняя пробитые в построениях бреши.
– Ну ладно, – сказала Саломея и включила подачу боеприпасов.
Промаслянные снаряды послушно зацокали по транспортеру, готовясь бесчувственно выполнить свой долг.
"Лосфирги" сделали второй залп, и снова плотная сеть их огненных посланцев вклинилась в строгие ряды дольтшпиров.
Но это была последняя безнаказанная атака. "Посмертные тени" подошли уже достаточно близко и в следующую минуту уже обрушились на противника.
Увидев, что на нее заходит звено из четырех дольтшпиров, Салли сделала несколько шагов в сторону и, действуя на опережение, выдала несколько коротких очередей. Ответные вражеские снаряды со злобным шипением опалили "скаут" горячим дыханием и, пролетев в опасной близости, ушли в податливую землю. Звено проскочило мимо, и Салли, сделав резкий разворот, влепила очередь в замыкающего. Дольтшпир полыхнул яркой вспышкой, и каскады белых искр обрушились в траву.
Справа от Саломеи так же надежно действовала Бонн. Ее пушки коротко огрызались метким огнем, и все новые снопы сверкающего огня осыпались на холодную землю.
Стоящие по обе стороны от "скаутов" "лосфирги" старались поддержать слабый пол и били в небо из зенитных пулеметов, а пехотинцы, прячась под гусеницами танков, отчаянно палили из автоматов.
Минута проходила за минутой, и ожесточение боя все нарастало.
103
Хосмар споткнулся об оголившийся корень и растянулся на тропе, разбитой недавно прошедшими войсками.
Это были воины Популара Второго, и их было очень много. В некоторых местах земля оказалась протоптанной до самого песка и жирной глины, а трава и тонкая прослойка чернозема были перемолоты тысячами солдатских башмаков.
Чуть поодаль зияли бреши лесных просек. Здесь шли фехтовальные машины – эспора. Они секли лес, словно капусту, и делали это не со зла, а только потому, что иначе не могли.
Вся эта сила двигалась на восток – в сторону горного хребта, отделявшего долину Энно-Вайс от бесконечных рядов пирамид.
– Неужели такая силища собралась лишь для того, чтобы добить наших, – сказал Тони, угрюмо глядя по сторонам и отмечая варварскую поступь чужого войска.
– Едва ли, – ответил Монро. – Видимо, они отправились на поиски тех, кого мы случайно ловили в эфире.
– Лейтенанта Келли?
– Да, неизвестного лейтенанта Келли, у которого во взводе вечно какие-то проблемы, – подтвердил Монро, вспомнив строгий голос.
Теперь эти люди были где-то в долине и, возможно, уже приняли героическую смерть, а может, достойно отражали превосходящие силы противника. В том, что им пришлось или придется драться с врагом, имеющим численный перевес, Монро не сомневался. Местные турганы не решились бы на войну, если бы сомневались в своей победе. Такова натура всех драчливых людей. Они не задираются, если не уверены, что могут победить.
Ральф Шапиро шагал молча. Он, как обычно, был в полной готовности к любым неожиданностям – его глаза напряженно просеивали изуродованный лес, отмечали каждую мелочь. Пробежавший в траве зверек, взмахнувшая крыльями птица или качнувшаяся ветка мгновенно просчитывались безучастной счетной машиной, которой за время нескольких военных кампаний стал Ральф Шапиро.
– Здесь шли большие граху, – сказал Хосмар, указывая на чересчур широкие следы.
Монро вспомнил схватку с этими великанами и невольно огляделся.
Неожиданно в небе послышался шелест, похожий на шум ветра, скользящего по вершинам деревьев.
Все одновременно подняли головы и увидели дольтшпиров, летевших очень высоко. Так много этих страшных машин никому еще видеть не приходилось. Дольтшпиры двигались черной густой массой, и в некоторых местах их стая была совершенно непроницаема для света. По мере движения этого злобного роя к нему присоединялись все новые группы.
– Популар Второй собирает войско со всей долины, – пояснил Хосмар.
– Значит, напуган он здорово, – сказал Тони.
– Пойдем быстрее, – подтолкнул его Монро. Лутц вопросительно посмотрел на Шапиро, но тот ничего не сказал и только послушно прибавил шагу.
104
Сонное утро еще только красило крышу дворца в розоватый цвет, когда турган Мадраху вышел на балкон и сел на приготовленное кресло.
Окинув свой город хозяйским взором, Мадраху вздохнул. Он еще не видел дымящихся развалин, черных провалов на месте богатых домов и похоронных процессий, следовавших одна за другой к большой каменной яме. Сегодня Люктинг еще был мирным городом, но что будет завтра?
Этой ночью ушел военачальник Вильямс и увел своих людей. Тургану доложили об этом тотчас же, едва только большие железные воины тронулись с места и пошли на запад.
Поначалу Мадраху решил, что его план сработал и теперь богатые дары Популара Второго ему обеспечены, однако случилось непредвиденное. Вместо того чтобы столкнуться друг с другом, оба военных отряда слились в один, и теперь они стали вдвое сильнее.
Пламенеющий расплавленным золотом край небесного светила поднялся над горизонтом, и его лучи осязаемо коснулись лица тургана.
– Скажи, всемогущий Окинола, как поступить мне?! – спросил Мадраху, поднявшись с кресла и протянув руки навстречу наступавшему свету. – Как мне сохранить свой город и свой народ? На мне тяжкий выбор. С одной стороны, посланцы огненного Одоса, с другой – могущественный владыка Популар. Дай знак, Окинола! Дай знак мне – чего ожидать от грядущих дней?
Казалось, озадаченное словами Мадраху, светило замерло и, в раздумье, посылало на Ловус лучистое тепло. Но вот легкий ветер принес с моря туманную дымку, и та загорелась алым заревом, едва коснувшись края Окинолы.
Кровавые сполохи закрыли полнеба, а когда успокоились, город Люктинг еще отражал их страшное знамение.
– Война, – сказал Мадраху и, повернувшись к ожидавшему слуге, сказал: – Пусть поднимают материнские деревья – знак получен.
Слуга молча поклонился и растворился в полумраке покоев, а Мадраху вернулся в кресло и стал смотреть на город, ожидая увидеть восстановление символов своего могущества.
Тишина длилась еще только мгновение, а затем весь Люктинг содрогнулся от ударов, исходящих из самой земли Послышался металлический скрежет, много раз повторенный бесконечным эхом замкнутых дворов, и на месте разрушенных материнских деревьев стали подниматься новые исполинские растения, сияющие своей первозданной синеватой чернотой. Словно стартовые опоры расходились ветви, усаженные колдовскими плодами – новенькими дольтшпирами. Разбуженные солнечным светом, после долгой подземной спячки, они подрагивали заостренными крыльями и медленно расставались со столетними кровавыми грезами.
Теперь им предстояло поработать наяву.
Деревья продолжали скрежетать и распускать свои мачты-ветви, высвобождая все новые и новые запасы истосковавшихся по небу дольтшпиров.
"Вот оно! Вот оно, мое могущество! Вот она, победа, вот мой триумф и власть!" – торжествовал разум Мадраху, а из его желтых кошачьих глаз катились слезы.
Когда солнце поднялось достаточно высоко и весь город пробудился ото сна, над ним, раскинув ветви, снова стояли материнские деревья, а согревшиеся дольтшпиры совершали короткие пробные полеты.
Турган вернулся в покои. Выпив бодрящего отвара из лесных трав, он отправился в приемную, где его ждали дела.
– Надеюсь, Популар не потребует от нас большего, мой господин, – с поклоном сказал главнокомандующий армии Мадраху, согбенный годами Севол. Его лицо было изрыто морщинами, а взгляд излучал нерастраченную энергию и мудрость.
