Брайан Ламли - Дом Дверей
– Хорош самозванец! – взорвался Ффинес. – Убрать его прочь с моей земли! Спустить по лестнице и выкинуть за дверь! И убедитесь, чтобы он, приземлившись, хорошенько шлепнулся!
Что-то в мозгу Андерсона треснуло и замкнуло. Он дико рванулся, разметал всех, вырвался из бильярдной комнаты и, отскакивая, с трудом сохраняя равновесие, что-то невнятно бормоча, побежал вниз по лестнице, потом через фойе и…
Оказавшись снаружи под навесом, Андерсон заговорил о смерти старого Джо Элкинса… Там Андерсона уже ждал тот самый полицейский, который столкнулся с ним на Оксфорд стрит. Когда Андерсон узнал полицейского, лицо его расплылось в широкой пустой улыбке.
– Ублюдок! – взвыл он. – Ублюдок! Почему… вы… все… не узнаете… меня-я-я-я!
Андерсон оттолкнул вытянутые в его сторону руки и грудью вперед бросился на стеклянные вращающиеся двери. Он прошел прямо сквозь них…
За спиной его они сомкнулись со странным звуком, который прозвучал совершенно неправильно. А снаружи… это был вовсе не Кейтбридж…
Глава сороковая
Наступила полночь среды. Эта ночь в полицейском участке Перита выдалась спокойной. В комнате отдыха трое запасных патрульных играли в карты и пили кофе. Мобильный патруль Альфа Один бродил по городу, по холодным, сырым улицам, включив головные фонари, изредка выходя в эфир с треском шипящего статического электричества, чтобы сообщить о своем местоположении и передать рапорт о ситуации.
Полицейский сержант Ангус Макбрид находился у приемной стойки. Он убивал время, проверяя вчерашние рапорты о дорожных происшествиях. До конца его смены оставалось больше восьми часов. Освободившись, он уже собирался пойти домой. Но когда он придет, жена уже отправится на работу. Черт возьми, что за жизнь! Может, в ближайшие выходные они найдут время, чтобы побыть вместе.
Макбрид услышал, как открылась и закрылась входная дверь, услышал шорох, словно кто-то неуверенно, неторопливо пересек комнату для совещаний, направляясь в комнату ожидания. Полицейский подождал, пока зазвенит звонок и над дверью замерцает лампочка, потом прижал электронный выключатель, и дверь со щелчком открылась. Сержант посмотрел на вошедшего и повернулся к нему. Не пытаясь внимательнее рассмотреть ночного гостя, сержант удивился: какие проблемы могут возникнуть у человека в такой час?
Кто-то заблудился? Потерялся ребенок? Грабеж? Воровство? В это время ночи обычно воруют машины. Молокососы, гоняясь наперегонки, могли сбить пищевой автомат… и, иногда разбивая машины, они могли задавить кого-то из прохожих. В сводках значился пока только один такой случай: пьяный украл машину и задавил старую даму. Что за ублюдок!
Незнакомец вошел и остановился прямо напротив чуть наклонной стойки Макбрида. Полицейский и посетитель посмотрели друг на друга. Сержант увидел человека в пальто, высокого, крепко сложенного, с темными каштановыми волосами, с чужеземным разрезом глаз и ртом, лишенным эмоций. Сержант считал, что производит впечатление. Он добился выражения силы.,, скорее могущества, как положено для допроса с пристрастием. В такие минуты он напоминал каменный монолит. Казалось, в посетителе было какое-то несоответствие. И это Макбрид подметил точно.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он.
Ночной гость изучал Макбрида. Он видел всего лишь еще одно человеческое существо.
– Возможно, – наконец ответил он, – у вас под охраной содержится человек по имени Родни Кларк Денхольм, Я заберу его. Меня зовут Джон Баннермен.
Макбрид вздохнул, обдумал предложение. Когда он заговорил, то постарался не показать своего отвращения.
– Вы знаете, который сейчас час? – спросил он. – Я имею в виду, мы обычно не позволяем свиданий с заключенными и даже не допускаем адвокатов в это время ночи, господин Баннермен.
– Я звонил раньше, около десяти утра, – солгал Баннермен. – Я приехал из Лондона. А потом опоздал на пересадку из-за того, что железнодорожные пути занесло снегом. Поезда, которыми я вынужден был воспользоваться, опаздывали. Извините, если я причиняю вам какие-то неудобства.
– Говорите, вы звонили? – Макбрид открыл телефонную книгу и начал проверять записи.
Баннермен вынул локатор и, спрятав его в ладони, взглянул на индикаторную панель. Он держал его так, как люди держат обычно калькулятор. Оказалось, что три человека находятся в задней части здания, которая отделена от приемной несколькими комнатами. И есть еще один в блоке из шести камер, который расположен чуть дальше по коридору. Это и был Денхольм… Больше никого в здании полицейского участка не было.
Неожиданно ожило радио, зашумело, а потом сквозь помехи послышался голос:
– Говорит Альфа Один, – представился говоривший. – Мертвая тишина. Вернемся через пять минут, прием?
– Говорит Ноль, вас понял, прием.
– Говорит Альфа Один. Поставьте кофе. Конец связи.
«Пять минут, – подумал Сит. – Этого будет достаточно».
Макбрид вновь посмотрел на странного визитера.
– Патруль возвращается, – объяснил он. – Боюсь, тут нет никакой записи относительно вашего звонка. Вы говорите, что звонили в десять утра? Но тут ничего нет… – Он покачал головой. – Однако если вы подождете пять минут, то вернутся патрульные. Тогда я смогу позволить вам в виде исключения увидеться с Денхольмом, а кто-нибудь постоит снаружи, хорошо?
– Нет, – покачал головой Баннермен. – Не хорошо. К тому же я не собираюсь ждать. Вы дадите мне ключи от камеры Денхольма?
Неожиданно Макбрид осознал, что ночной гость большого роста и, видимо, обладает недюжей силой. На вид он казался крепким и напряженным, как стальная пружина. Словно кот, готовый прыгнуть из высокой травы на ничего не подозревающего воробья.
– Ключ?
Полицейский многозначительно посмотрел на связку ключей, висящих на его поясе.
Баннермен увидел, как блеснули зрачки блюстителя порядка, и кивнул.
– Я хочу увидеть Денхольма прямо сейчас. Вы откроете его камеру и передадите мне заключенного.
«Похоже, проблема!» – подумал сержант, и его рука метнулась в сторону кнопки тревоги. Когда зазвучит сирена, из задней комнаты появится дежурный патруль. Но движения Баннермена напоминали удар молнии. Он перегнулся через стол и схватил Макбрида за запястье, словно клещами. Свободной рукой он сбил фуражку полицейского и запустил пальцы в его волосы. Затем изо всех сил ударил блюстителя закона лицом об стол, а потом отшвырнул его на пол. Голова полицейского ударилась о бетон, и он потерял сознание.
Все это произошло почти бесшумно. Баннермен наклонил голову и мгновение прислушивался. Тихо. Наклонившись, он снял связку ключей с пояса Макбрида, молча прошел к двери, ведущей в коридор с камерами, и открыл ее. Через мгновение он уже был возле камеры с арестованным.
Услышав, как ключ поворачивается в замке, Денхольм проснулся. Когда Баннермен, включив свет, вошел в камеру, арестованный все еще лежал на спине на стальной койке.
– Роднери Денхольм?
Моргая и изо всех сил растирая глаза, Денхольм сел. Сжав завязанную руку – после того, как в нее попала пуля Тарнболла, Роди ее совершенно не чувствовал, – арестованный тупо посмотрел на своего «гостя».
– Что? – начал мямлить он. – Да, я – Денхольм. Но, кто?..
Баннермен схватил его за руку и рывком поднял на ноги.
– Ты пойдешь со мной, – объявил он… и в этот момент за спиной у него со звоном захлопнулась решетка!
Выпустив Денхольма, Баннермен подскочил к двери. Он оставил ключи в замке. Сержант Макбрид, едва стоящий на ногах, белый как мел, пытался повернуть ключ в замке. С трудом сдерживаясь, чтобы вновь не потерять сознание, он так и не включил тревогу, действуя скорее интуитивно, чем подчиняясь доводам разума.
Верхняя часть решетки камеры была забрана металлическими прутьями в форме девяти восьмидюймовых квадратов. Глаза Баннермена сверкали алым, дыхание со свистом вырывалось из его глотки. Ругая себя, Сит попытался сквозь решетку дотянуться до полицейского.
Правая рука Баннермена впилась в горло блюстителя порядка, и одним рывком пришелец вырвал адамово яблоко и хрящи. В камеру ударил фонтан крови. Левой рукой Баннермен ухватился за правую руку полицейского, а потом, перехватив, вцепился в плечо. В ярости Баннермен втащил часть останков Макбрида в камеру. Однако уши полицейского остались по другую сторону решетки. Наконец, совершенно мертвый полицейский, словно пугало, повис между прутьями. При этом примерно треть его тела находилась внутри камеры.
Дверь до сих пор оставалась незапертой. Баннермен повернул ручку и пинком открыл ее. Потом он посмотрел назад, на Денхольма, словно призывая его к активности.
– Пошли, – приказал он. Голос его прозвучал спокойно и равнодушно, огоньки в глазах потухли. – Тихо… и быстро!
Казалось, Денхольм окаменел. Его рот широко открылся и язык прилип к нёбу. Он не мог даже слова произнести, пытался закричать, но не смог. В горле у него булькало, как у человека, который увидел плохой сон и пытается проснуться. Баннермен увидел, что муж Анжелы совершенно не способен действовать или воспринимать какие-то инструкции. Пришлось пнуть неудачника в живот и, когда он согнулся вдвое, вырубить.
