Борис Иванов - Последний вагон в рай
Леди Сью выключила дисплей.
– Боюсь, что это – слишком глубокая заноза… У вас есть мысли на этот счет?
Леди Халимат снова отвернулась к проваливающимся за низкий горизонт облакам…
– Мои предки, – сказала она, – считали, что подобное надо исцелять подобным… Хотя у нас с вами речь идет не об исцелении…
Леди Сью щелкнула сухими, изящными пальцами.
– Хороший совет, Халимат! – воскликнула она. – Хороший, черт возьми, совет!!! Без вас я бы и не подумала о Джейн Гранж…
– Я вовсе не имела в виду Джейн…
– Я и не говорю, что вы ее имели в виду. Просто без вашего совета я не подумала бы о ней…
– Вам не кажется, что этот… вариант небезопасен? Джейн – взрывчатый материал…
Леди Сью поднялась с кресла и, немного ссутулившись, подошла к другому окну.
– Нам требуется нейтрализовать всего лишь двух мужчин всего лишь на пару недель… – сказала она. – После этого кто угодно может взрываться как ему угодно… Как любит говорить мой лучший после геморроя друг Серж Плотников: «За неимением гербовой пишу на простой». В переводе, Халимат, это значит, что выбора у нас нет…
* * *– Ну кто бы мог подумать, что и на старушке Земле существуют такие заштатные космотерминалы! – с раздражением произнес. Де Жиль, энергично меряя шагами номер гостиницы.
Занятый приготовлением нехитрого коктейля, Кай отреагировал на это замечание недоуменным и нечленораздельным звуком. У него космотерминал «Самбуру» не вызывал особо отрицательных эмоций. Утопающие в зарослях бугенвиллеи здания были оборудованы по последнему слову техники, а расписание вылетов челноков к отбывающим с заатмосферных орбит лайнерам соблюдалось неукоснительно. В тот вечер им не удалось повстречаться с Де Жилем на Терминале – Морриса задержали обстоятельства личного характера. Так что на Землю он прибыл всего за шесть часов до отправки последнего челнока на идущий к системе Цвингера «Декарт». Поговорить друг с другом членам Смешанной Комиссии удалось только сейчас. Правда, предстоял еще долгий путь, но начало его уже было многообещающим.
– Мало того, что каждые четверть часа бьет по нервам инфразвук от очередного «Шаттла», – с досадой произнес Моррис, – так еще никакого выбора пейзажных заставок на окнах. Извольте любоваться на проклятую саванну, пока не придет ваш черед улетать…
– Ну, вообще-то говоря – не самый неприятный пейзаж, – утешил его Кай. – Вот на Лоуренсе – вам не приходилось бывать там? У меня в окне была заставка «Дождь в Санкт-Петербурге». А снаружи лил самый настоящий дождь в Нью-Дублине. Вот это как раз я назвал бы отсутствием выбора…
– Они не смогли найти для Лионеллы номер с кондиционером… – продолжал сетовать на африканский сервис Моррис. – И парикмахера. Впервые сталкиваюсь с подобным хамством… В конце концов, я плачу из своего кармана…
– По всей видимости, вы не указали вашу подругу в заказе, который оформляли для транзита через «Самбуру»… – предположил Кай. – Да и стоило ли входить в расходы – проще было бы попрощаться заранее… Простите меня за то, что я касаюсь столь деликатных вопросов.
Моррис высоко поднял плечи:
– Я привез эту суку сюда, чтобы они с Элиа наконец встретились… Не могу же я таскать ее через всю Галактику…
– Вы уверены, что ваша подруга заслуживает такого э-э… эпитета? – недоуменно спросил Кай, протягивая Моррису его порцию смеси, рекомендованной ему на Святой Анне под названием «Белый медведь».
Тот еще выше поднял плечи.
– А какого, по вашему мнению, эпитета заслуживает трехлетняя породистая самка колли? – недоуменно спросил он. – Не Леди Баскервиль, надеюсь?
– О Господи! – поперхнулся забористой смесью Федеральный Следователь. – Наше с вами взаимопонимание с первых минут заслуживает восхищения… А Элиа, как я понимаю, это – кобель, заждавшийся своей суженой?..
На этот раз очередь поперхнуться «Белым медведем» настала для Морриса.
– Вот Элиа Майссен – это как раз моя подруга… Конечно, имя ее можно принять за… Собака, собственно, принадлежит Элиа, и я вот уже второй год не могу от нее избавиться… От Лионеллы я имею в виду… Неплохо и повторить… – Моррис оценивающе рассмотрел на свет опустевший бокал.
– Если отвлечься от проблем кинологии, – попробовал уйти от щекотливой темы Кай, отмеряя новые порции нехитрых ингредиентов древнего напитка, – то я хотел бы поделиться с вами некоторыми предварительными соображениями относительно сути проблем, которые ждут нас с вами на гостеприимной Химере-второй…
– Химера – не Химера, но нечто химерическое нам предстоит. Охотно вас выслушаю, – тоном, несколько не соответствующим смыслу произносимого, отозвался Де Жиль. – Хотя я, честно говоря, не люблю рассуждений, не базирующихся на непосредственном знакомстве с фактами…
Моррис воззрился на прозрачный потолок номера. В темнеющей глубине неба начинали загораться первые звезды. Но ту, к которой им предстояло лететь, не было видно с Земли…
– Именно это я и имею в виду… – пояснил Кай. – Все, что я прочитал в дороге и здесь, в ожидании э-э… «Декарта», не внушает мне особого доверия к версии господина Министра…
– Он излишне оптимистично оценивает количества сверхплотных материалов, потребные для компенсации дефицита бюджета Химеры, – вяло согласился с ним Моррис.
– Во всяком случае, сверхплотные материалы не относятся к категории таких, которые можно спрятать в карман. – Кай тоже задумчиво уставился на все увеличивающиеся в числе звезды. – Мы имеем дело с каким-то специфическим товаром или с какими-то особыми услугами…
– Надеюсь, не сексуальными, – пошутил Моррис. – Значит, надо искать нечто, умещающееся в кармане… И может прокормить целую планету…
Тон его оставался не слишком серьезным. Возможно, виной тому был опрометчиво быстро принятый двойной «медведь».
– А вот и Элиа, – добавил Де Жиль, опустив взор на подъездную дорожку, по которой к гостиничному блоку подруливал последней модели открытый «Порше». За рулем его виднелось нечто весьма элегантное, цвета эбенового дерева.
– Ну что ж, счастливо вам решить проблемы Лионеллы и ее хозяйки… – Кай отвесил Де Жилю легкий поклон.
– Вы не хотите познакомиться с одной из самых очаровательных претенденток на «Оскара» этого сезона? – с огорчением спросил тот.
– О, это будет слишком высокий стиль для скромного путешественника по казенной надобности, – улыбнулся Кай чуть грустно.
В этот момент на открытом, неспособном что-либо утаить лице Морриса отразился невероятный, какой-то инфернальный ужас. Взгляд его сфокусировался на чем-то, что находилось за спиной Кая. Тот обернулся.
За односторонне-прозрачной дверью номера нетерпеливо топтались двое. Один – коренастый, крепко сложенный негр лет под пятьдесят, отменно хорошо одетый и отменно лысый. Вид у него был угрожающе натянутый. Портрет его дополняла основательная бамбуковая трость. Второй – одетый с чуть меньшим вкусом рыжий дылда, оснащенный коллекцией веснушек, бакенбардами и типичным адвокатским кейсом.
Потоптавшись перед дверью Кая, оба дружно принялись стучать и звонить в двери соседнего номера, в котором должен был находиться господин Де Жиль. Видимо, предполагалось застать негодяя на месте преступления.
– Это мистер Майссен… – пояснил Моррис, возвращая своей физиономии более-менее естественный цвет. – И его адвокат. Вы позволите?
С этими словами он распахнул высокую створку окна и примерился сигануть с полутораметровой высоты.
– Не ушибитесь, – посоветовал ему Кай.
– Ну что ж… Постараюсь. Встретимся на борту «Декарта». Наши каюты – рядом. Или вы тоже отбудете последним «Шаттлом»? Тогда…
Не дожидаясь ответа, он удачно приземлился в куст бугенвиллеи, стрелой метнулся к «Порше», лихо забросил себя на переднее сиденье и вместе со своей спутницей скрылся за углом гостиничного блока. Немного спустя в поле зрения Кая появился стремительно мчащийся вприпрыжку черный крепыш, преследуемый отменно породистой колли. В арьергарде следовал рыжий адвокат, пытающийся отвлечь Лионеллу от ее жертвы. Большого энтузиазма в этом занятии он, впрочем, не проявлял.
– У меня – предубеждение против последних «Шаттлов»… – ответил в пространство Кай на вопрос, убывшего собеседника. – С ними всякое случается.
Глава 2
Лики отбросил книгу и сжал ладонями голову. Это не помогло.
«Чушь, Чушшь, Чушшшь!!» – Это метелки по барабанам.
«Ер-р-р-р-р-ун-да!!!» – Это палочки по зубцам жвал жуков-носорогов.
Победный звон литавр ввинчивался в мозг, а на них накладывалась ликующая барабанная дробь: «Др-р-р-рянь – дре-бе-день! Др-р-р-р-р-рянь – дре-бе-день!! Др-р-р-р-р-р-р-рянь – дре-бе-день, дре-бе-день, дре-бе-день!!!»
И снова: «Чушь! Чушшь!! Чушшшь!!! Е-р-р-р-р-р-р-р-р-р-рунда!!!! Чушь – ер-р-рунда! Чушшь – ер-р-р-рунда!! Чушшшшь – ер-р-рунда!! Ер-р-р-рунда!!! Ер-р-р-р-р-рунда!!!!»
