Фред Саберхаген - Синяя смерть
– Он, кажется, мертв. Черт возьми, он мертв! – сказал Бенкович, имея в виду берсеркера.
– Нет, не мертв. Еще нет. Я чувствую это,– ответил яростно Доминго.
Бенкович промолчал.
Вдруг на аппарате по радио раздался голос Елены Моссурил – мэра планетоиды Да Гама. Она искала капитана.
Но тот раздраженно ответил только на третий ее запрос, проигнорировав первых два.
– Я – Доминго слушаю, но я – занят. Последовала короткая пауза. Затем снова прозвучал ее голос.
– Я не сомневаюсь, капитан. Но тем не менее, я должна поговорить с тобой. Говорит мэр Да Гама – Елена Моссурил. И я хотела бы знать, что ты предпринимаешь. Передай закодированным сообщением, пожалуйста.
– Поговори с моим заместителем, Симеоном. Сообщи все, что необходимо,– и капитан вновь сконцентрировал свое внимание на пилотировании кораблем, но между тем краем уха все же прислушивался к разговору по межсвязи.
Симеон сообщил мэру о планах Доминго и уверил ее, что корабль находится поблизости и готов оказать посильную помощь и, при необходимости использовать все оставшееся в наличии оружие для этого.
Мэр Моссурил, в свою очередь, настойчиво просила Чакушина не стрелять в поверженного берсеркера во избежание повторного взрыва, на что Симеон ответил, что стрелять будет только в летательные аппараты. Направляющиеся из берсеркера. Далее он добавил, что стрелять будет только по приказу капитана.
Мэр, находясь в укрытии, глубоком подземелье, продолжала получать тревожные доклады от своих наземных войск. Они сообщали, что ничего не могут сделать с берсеркером. Во-первых, потому что у них в наличии мало наземных машин. Во-вторых, с уходом искусственной гравитации, также быстро исчезала и атмосфера, что затрудняло полет аппаратов. И, наконец, они считали невозможным нападение на берсеркера, так как им пришлось бы идти самостоятельно в скафандрах, без аппаратов, увязая и погружаясь в расселины, образованные после падения “Голубой смерти”.
Мэр понимала все трудности и не могла кого-либо обвинить за медленное приближение к поверженному монстру. Но страшась, что ее услышит враг, не посмела рассказать об этом своим союзникам в космосе. Она не имела права забывать, что там внизу, прямо под “Левиафаном” находится убежище, где прячутся тысячи жителей этой планетоиды.
Все снаряды, ракеты со складов “Пэрла” использованы, а тяжелые оружия – истощены. Корабль продолжал, двигаться в сторону Да Гамы, за “Левиафаном”, но по прибытию, вряд ли смог быть полезным. Необходимо было подкрепление, но ждать его пришлось бы несколько часов.
Симеон и Брэнвен по-прежнему оставались на своих боевых постах и рассчитывали на небольшое количество легкого оружия, которое еще у них оставалось.
Кармпэн лежал в своей каюте, ему было не по себе и он постанывал, страдая от невыносимой физической боли, которая ему передавалась от опаленных и оглушенных “Туманчиков”.
Искандер лежал в изоляторе, он находился на грани жизни и смерти. После последнего выстрела он был оглушен, организм не выдержал напряжения, перенесенного во время охоты: вначале лопнул кровяной сосуд в головном мозге, затем стало отказывать сердце.
Он умер тихо, так что товарищи по команде не сразу заметили это.
Аппарат с Доминго и Спэнсом на борту медленно и плавно опустился и остановился поодаль, не касаясь плиты, на которой лежал распластанный берсеркер.
Затем жестко Доминго приказал Бенковичу оставаться на борту и быть начеку, чтобы исполнять приказы.
Спэнс сидел тихий, подавленный и покорно исполняя команды капитана. Похоже, он был не в себе, но у Доминго не осталось времени, чтобы подумать об этом.
Как только аппарат остановился, Доминго, одетый в скафандр и обвешанный оружием, необходимым снаряжением, выскользнул через люк и спрыгнул на поверхность планетоиды.
Края возвышающегося над ним громадного вражеского тела были сплетены в фантастические формы, а из одного из множества отверстий на его корпусе сгрудилось едва видимое голубое пламя. Недалеко от него виднелась еще одна наиболее крупная дыра. Доминго решил использовать ее для проникновения в берсеркер.
Постояв несколько секунд и осмотрев окружающее пространство, Доминго наконец-таки решился. Он не находил ничего странного в том, что в очередной раз собирается подняться на борт еще одного берсеркера, хотя и предполагал, что вряд ли кому-либо еще из людей пришлось побывать на берсеркере так часто за свою жизнь.
Капитан ясно осознавал, что на этот раз его цель – найти сердце чудовища, исковеркавшего его жизнь. Взорвать и сжечь физическую форму берсеркера было недостаточно для капитана. Ему требовалось большее для полного морального удовлетворения.
Доминго вошел в корпус “Левиафана” без всяких препятствий, не встретив никакого сопротивления. Одна дверь следовала за другой, и Доминго медленно продвигался вперед. По пути время от времени оставлял радиорелейные устройства, с помощью которых собирался поддерживать связь с кораблем.
Опасаясь ловушек и неожиданных нападений, он держал детонатор наготове, а в руках – оружие, подключенное к шлему и срабатывающее только благодаря его мысленным приказам. Это оружие было более мощным, чем то, ручное, которое он брал с собой, в предыдущие визиты к берсеркерам. На поясе висели гранаты. Теперь, пусть приходят андроиды со своими летательными снарядами. Он готов ко всему и ждет их.
Перед ним веером лежало множество проходов. И по любому из них с каждым шагом он был все ближе и ближе к жизненно важным органам своего смертельного врага. До сих пор на берсеркере не было предпринято ни единого шага, чтобы помешать его продвижению. Вокруг была кромешная тьма и только свет от скафандра освещал дорогу.
Окружающие капитана механизмы, он это понимал, отличались от тех, что он встречал на предыдущих берсеркерах-лабораториях.
Оборудование было старым по конструкции. Но все было направлено на нападение и защиту. Где был построен этот берсеркер – неизвестно.
Всюду были видны следы от неоднократных ремонтов, замен деталей на протяжении последних веков. Всюду встречались доказательства титанических усилий, предпринятых для поддержания в форме этого разрушающего для всего живого оружия.
– А теперь, ты – мертв,– прошептал Доминго. Все это оборудование – безжизненно. Но где же твой мозг? Он находится где-то здесь глубоко, глубоко... Где-то здесь, и еще живет.
Он медленно шел, пробираясь на ощупь через длинные, бесформенные коридоры, через странные туннели-, где никогда прежде не ступала нога человека, и с каждым шагом все ближе подбирался к сердцевине поверженного берсеркера. К своему удивлению, он почувствовал, что у него дрожат руки. Они впервые так дрожали с тех пор, как... Он не мог вспомнить когда и почему эта потеря памяти беспокоила его, не давала возможности думать о чем-то другом.
Тем временем в самом главном отсеке машины-убийцы еще теплилась жизнь и основная схема гиганта высчитывала способ уничтожения планетоиды, вместе с людьми, находящимися там. Такие расчеты на данный момент трудно давались берсеркеру: его центральные аппараты были повреждены, а многие вообще бездействовали. То же самое было и с датчиками. Но берсеркер все же пытался, будучи запрограммированным, уничтожить все живое.
Если ему не удастся стерилизовать всю планетоиду, может он сможет уничтожить хотя бы убежище, которое ощущает под собой? Там тысячи жизней...
А если уже и это не сумеет сделать, тогда он сотрет хотя бы один экземпляр человеческой жизни – вредителя, который ползет где-то здесь, в его внутренностях. Этим экземпляром был Доминго.
Где находится сейчас этот пришелец? Хотя бы приблизительно? Внутренние датчики берсеркера не рассчитаны на такие цели и могут дать только общие сведения. Но он находится где-то здесь, за несколькими автоматическими дверями, и идет сюда... Берсеркер это чувствовал.
После резкого удаления искусственных гравитационных полей вокруг Да Гамы, верхние слои атмосферы быстро рассеялись, и в результате произошла быстрая разгерметизация нижних воздушных слоев, что вызвало холод и жестокие снежные штормы.
Беженцам, скрывающимся в убежищах глубокого подземелья эти изменения не были видны. Однако, среди них прошел слух: все выходы убежища блокированы. Либо в результате бомбардировки берсеркером с воздуха, либо при его падении на поверхность планетоиды.
Отсутствие выходов пока не беспокоили тысячи людей, находящихся в подземелье: подача воздуха им была обеспечена – по крайней мере так неоднократно их уверяли по радио местные власти. Да и дела на данный момент обстоят так, что им некуда больше идти. Но все же люди волновались.
Спэнс Бенкович, как и было приказано, сидел в аппарате и безнадежно смотрел в иллюминатор. Аппарат был переключен на автопилот и легко парил невысоко, над поверхностью Да Гамы. Там, снаружи, шел снег, медленно опускаясь и покрывая камни, лежащие на расстоянии около трех метров от сидения Бенковича. Чуть выше в холодном, разреженном воздухе, островки снега выделялись на древнем, черном металлическом корпусе “Левиафана”, может быть, в первый раз за последние столетия или тысячелетия его существования.
