Леонид Смирнов - Эра Броуна
– Вы что, все-таки договорились с Равандраном? – брезгливо осведомился Иргаш Бакыр, которого было не так-то легко узнать в растрепанном и чумазом пленнике.
– Нет, это моя инициатива. – Времени на объяснения у Анджея совсем не было. Он разрезал еще пару веревок и сунул нож Лукасу, который разминал затекшие руки. – Помогайте! Они могут начать атаку…
На кухню Краковяк заранее притащил несколько трофейных автоматов и пистолетов – пусть вооружаются, кто чем захочет.
Как только он приоткрыл дверь в коридор, три пули тут же оставили на ней здоровенные расщепины. Боевики снова оказались в доме – все надо начинать сначала. Анджей долоснул из «браунинга» наобум святых – высунуться не решился. Пули защелкали, рикошетя от потолка.
– Ну что? – спросил Слонопотам, уже освободивший руки всем ооновцам.
– Берите мой пулемет. Будете прикрывать… Просто лупите из двери короткими очередями. А я через окно попробую зайти к ним в тыл.
В этот момент с улицы влетела пуля, со звоном расколола висевшую на стене чугунную сковороду и срикошетила в пустой ореховый буфет. Ооновцы дружно бросились на пол. Слонопотам подполз к Краковяку, взял пулемет. И «браунинг» снова заговорил. Как будто профессор всю жизнь имел дело с пулеметами.
Анджей напихал себе в карманы побольше обойм, засунул «парабеллум» и «узи» за ремень. Створки окна были открыты. Он разбежался и сделал бросок через подоконник – этакое акробатическое сальто, – угодив прямо в кусты терновника. Пули чиркнули по крутанувшейся в воздухе спине, взрезав комбинезон и лишь чудом не распоров кожу. Приземляясь, Краковяк едва не переломал себе руки. Автомат все-таки вылетел из-за пояса – хорошо, что Анджей тут же нашел его в переплетении ветвей.
Краковяк пустил веером очередь и, пригнувшись, бросился вдоль забора. Следом за ним по деревянным досочкам, настигая его, щелкали пули, но так и не догнали – наверное, иссяк рожок. А в доме тем временем продолжал долбить пулемет Лукаса, ему отвечали два автомата. Всего-то делов, да вот подберись к ним, если на тебя охотятся как на перепелку…
И снова автоматная очередь погналась за Анджеем, срезая одну за другой головки цветов. Краковяк едва успел откатиться в сторону. Эти пятнашки ему уже изрядно надоели, и он залег, стараясь не шевелиться. Хватит ли терпения у стрелка?..
Время играло против Анджея – в любой момент он мог УЛЕТУЧИТЬСЯ из этого тела, оставив ооновцев одних… Он лежал и считал секунды. Болели ушибленные и поцарапанные руки, а также проткнутая мочка. В доме продолжалась стрельба: автомат и «браунинг» Лукаса. Второй «Калашников» почему-то смолк.
Чей-то глаз через минуту все же выглянул из-за угла дома… Очередь боевика ударила одновременно с броском гранаты. Пуля как молотком ударила Краковяка, перебив ключицу. Он потерял сознание, еще не зная, что его противник разорван на куски.
Анджею показалось, что он «выпал в осадок» всего на мгновение, но, очнувшись, обнаружил склонившегося над ним Слонопотама.
– Что с теми двумя? – спросил первым делом.
– Сами справились…
Лукас помог ему встать, перевязал рану. (В доме нашлась хорошая аптечка.)
– Спасибо… Теперь нам надо отсюда выбираться. Если начну странно себя вести – сразу стреляйте, – предупредил Краковяк и отдал Слонопотаму все свое оружие.
…Анджей нежно обнимал фон Рега за шею, жадно впившись ему в губы. Вид у Петера был остолбенелый. Краковяк тут же разжал руки и отшатнулся. Они одновременно сплюнули на пол, вытерли губы и дружно расхохотались.
– Кто это был? – спросил Анджей, отсмеявшись.
– Нимфоманка какая-нибудь или гомик – поди пойми, – развел руками ксенопсихолог. – А ты где был?
– На лежбище боевиков.
– Надо срочно сообщить в Катманду! Где это?
– Понятия не имею… Скоро Слонопотам выведет наших на шоссе.
Глава пятнадцатая
14 ОКТЯБРЯ
Из передачи Международного французского радио:
«По странам Севера прокатилась волна аварий на электростанциях, заводах, железнодорожных узлах, автодорогах и аэродромах. Количество крушений транспортных средств выросло за две последние недели более чем вдесятеро. Во многих районах из-за яростных протестов населения парализована деятельность атомных станций, крупных химических и металлургических предприятий. Вдвое снизилось число пассажиров на авиарейсах, в том числе впятеро на трансатлантических маршрутах – люди не хотят рисковать жизнью. Почти все авиакомпании оказались на грани банкротства.
В результате одновременных столкновений десятков автомашин, а также схода с рельсов скоростных поездов блокировано большинство альпийских туннелей и серьезно затруднено движение во всей Центральной Европе. В превентивном порядке закрыт туннель под Ла-Маншем.
Несмотря на сохраняющуюся атмосферу секретности, в прессу стали просачиваться сообщения об авариях и катастрофах, происходящих в вооруженных силах стран НАТО. Крупнейшей из них был взрыв столичного склада боеприпасов испанской армии и падение ядерного ракетоносца ВВС США в Норвежское море. Кроме того, в последние дни совершен ряд покушений на военных руководителей НАТО и миротворческих сил ООН. В результате все европейские армии приведены в полную боевую готовность.
Главы правительств крупнейших государств мира провели секретные консультации по поводу сложившейся ситуации и чрезвычайную встречу в Ла-Валетте за закрытыми дверями. Однако никаких принципиальных спасительных решений, судя по всему, так и не было принято.
По мнению ряда экспертов, происходящие события связаны со случаями мгновенной утери пилотами, авиадиспетчерами, водителями и операторами своих профессиональных качеств и временного пробуждения в них черт посторонней личности. Единственный выход, как считают эксперты, – дублирование персонала на всех ответственных участках промышленности, транспорта и вооруженных сил. Впрочем, высокопоставленный представитель Министерства экономики Великобритании, не пожелавший назваться, заявил, что подобные меры широко применяются уже десять дней, но эффект был временным, и ситуация в последние двое суток снова вышла из-под контроля.
Некоторые средства массовой информации опубликовали выдержки из получившего скандальную известность обращения к Генеральному секретарю ООН группы ученых-аномальщиков во главе с ксенопсихологом Петером фон Регом. Руководство ЮНЕСКО решительно не согласно с «абсурдными воззрениями» этой группы и отказалось рассматривать сделанные ею предложения. Официальной реакции господина Равандрана пока не последовало. В свою очередь, папский нунций выразил озабоченность Ватикана неуместным муссированием отдельных положений христианского учения о бессмертии души».
71РЕПНИН (4)На кладбище все-таки пришли жена и дочь Сувы. (Валера известил госпожу Суваеву, обнаружив в паспорте покойного штамп о былой прописке и былом супружестве.) Больше никаких родственников или друзей у Сувы на кладбище не было.
Девочка плакала, женщина – нет. Она молчала всю дорогу от морга, ни о чем не спросила, даже не поинтересовалась, как ЭТО произошло и кто оплачивает похороны.
Ну а капитан Бабунидзе незадолго до этого устроил Репнину форменный скандал: кричал, что тот мстит ему, все делает в пику, а ему и без того хреново, что шлепнул этого доходягу, что он, Валера, хорошим хочет быть, но для этого кто-то должен стать плохим – чтоб по контрасту, и этим плохим он решил сделать именно Серегу Бабунидзе… И в завершение капитан сказал на полном серьезе: «Ты мне больше не друг».
«Да уж какая тут дружба, если ты меня застрелил?..» – почти безразлично думал до предела вымотавшийся за эти дни Репнин. Чтобы по-человечески похоронить застреленного в облаве бомжа, ему пришлось приложить все силы, использовать все связи – словом, выложиться на полную катушку. Ведь в России в эти дни все окончательно стало разваливаться, и ни одна служба (включая полицейских, судмедэкспертов и могильщиков) не работала нормально – сплошные лихорадочные звонки, ругань или вовсе запертые двери. Водитель траурного автобуса, например, в самый последний момент заявил, что у него жена спички жжет на кухне, и он не может ее дома одну оставить. А потом один из землекопов вдруг заговорил по-португальски и пошел куда глаза глядят. И автобус вести на кладбище и лопатой орудовать пришлось самому Репнину.
…Когда заколачивали гроб со слабеньким, изжеванным жизнью человечком и на ремнях опускали в полузатопленную октябрьскими дождями могилу, Валера испытывал странное ощущение, что это хоронят его самого. Но было и второе чувство: он каким-то нечестным образом, обманом или даже подлостью положил в деревянную домовину, одел в «дубовый бушлат» вместо себя вот этого несчастного, а сам теперь стоит в сторонке и радуется дармовой, незаслуженно обретенной, украденной жизни. Сложное – мерзкое и одновременно сладостное – чувство, от которого перехватывает дыхание…
