Сергей Лукьяненко - Звездная тень
– Спасибо,– повторил я.
Мужчина неторопливо повернул фонарь, посветил на меня. Я зажмурился, пережидая осмотр.
– Ну у тебя и шрам, приятель,– сочувственно сказал он, опуская фонарь.– И свежий, верно? У кого такие зубки?
Я глубоко вдохнул.
– У метаморфа.
– Ясно. Считай, дешево отделался. Он далеко?
– Он мертв.
Мужчина молчал. Вопрос был во взгляде – «как»?
Нет. Я не мог ему врать.
– Я… тоже метаморф. В какой-то мере.
– Понятно. У нас это не принято.
– Хорошо. Я и не собираюсь…
Кивок – будто все сказанное было мелочью, недостойной внимания. Пообещал я не превращаться в чудовище – ну и ладно, ну и хорошо.
– Кэлос. Так меня зовут. Это имя не значит абсолютно ничего ни на одном из языков Тени. Потому мне и нравится.
– Здравствуй, Кэлос. Меня зовут Петр. Это тоже ничего не значит на языках Тени.
– Ошибаешься. На диалекте Земли Изначальной это слово означает – Страж.
Он улыбнулся.
– Страж? – тупо повторил я.
– Страж, хранитель, диверсант. Смотря какой период брать, но мне больше нравится первое значение. Нет, я не оттуда. Не смотри так удивленно.
– Я не удивляюсь.
Кэлос кивнул:
– Ты у нас недавно?
– Совсем. Я прошел Вратами.
– Понятно. Это сразу видно. Ты не волнуйся.
Надо же – меня успокаивают.
– И тише говори, сына разбудишь.
Я кивнул. Покосился назад – на «корме» плота было что-то вроде шалаша. Сразу вспомнились «Приключения Геккельбери Финна».
– Ага,– тихонько сказал я.
– У нас приключение? – послышалось из шалаша.
Кэлос развел руками. Без особого огорчения сказал:
– Ну вот. Просьба снимается по запоздалости… Верно, Дари! Приключение.
Из шалаша на четвереньках выбрался мальчишка лет десяти. Тоже смуглый, но посветлее Кэлоса. Выпрямился, изучающе уставился на меня.
– Боюсь, я довольно скучное приключение,– промямлил я.
Мальчик, похоже, так не считал. Из его глаз мигом улетучилась сонливость.
– Это у вас форма? – звонко спросил он.
Кэлос вздохнул:
– Дари!
– Извините.
Мальчик смутился. Хороший мальчишка, еще не потерявший детской откровенности и непосредственности.
– Меня зовут Дари,– немножко церемонно сказал он.
– Петр,– в тон ответил я.
Набрав воздуха, мальчик выпалил:
– А это военная форма?.. Ой…
Кэлос погрозил ему. Как-то натужно улыбнулся мне:
– С детьми ничего не поделаешь. Лучше ты ответь.
– Военная,– сказал я.– А шрам на щеке…
Поймав взгляд Кэлоса, я закончил:
– От одного нездешнего чудовища. Но оружия у меня с собой нет, честное слово. И вообще ничего интересного. Даже камешка с другой планеты.
– Жаль,– серьезно сказал мальчик.– А то я коллекцию собираю.
Глава 6
Фонарик оказался непростой. На нем Кэлос разогрел припоздалый ужин – прямо в пластиковых тарелках. Похоже, они скорее играли в примитивные технологии, эти двое странных плотогонов, отец и сын.
Я съел все подчистую – еда казалась пресной, но мне сейчас было не до гастрономических изысков. Кэлос молча наблюдал за мной, мальчик, под строгим взглядом отца оставивший расспросы, уже клевал носом.
– Это у нас ритуал,– сказал он.
– Что?
– Вот такое путешествие, целую неделю. Подарок сыну ко дню рождения.
Я кивнул. Можно только позавидовать Дари. Наверное, и Кэлосу дарили такой праздник…
– Нет. Я из другого мира. У нас… у нас были другие подарки…
Наши взгляды встретились.
– Мысли я читать не умею. Да и вздор это, никогда не встречал человека, настолько способного к телепатии. У тебя лицо выразительное – сразу чувствуется, о чем ты думаешь.
Кажется, я покраснел.
– Мне просто приходилось общаться с таким количеством людей… молодых людей, вроде тебя. Извини, если обидел.
– Где общаться? – спросил я.
Кэлос глянул на дремлющего сына.
– В армии. Под моим началом было много парней…
Что ж, не один он умеет читать по лицам. Я тоже почувствовал в нем эту жесткую властность… пусть и спрятанную под спокойной расслабленностью.
– Тебе что-нибудь говорит название… Хрустальный Альянс?
Он напрягся, задав вопрос. Я покачал головой.
– Нет. Совершенно ничего не говорит.
Кажется, Кэлос остался доволен.
– Дело давнее, Петр. И почти забытое… кроме некоторых миров.
Мое появление задело его, ох как задело. Разбередило те тайнички в душе, куда каждый прячет своих скелетов.
И не всегда фигуральных скелетов…
– Ты воевал за Хрустальный Альянс? – спросил я.
Кэлос еще раз глянул на мальчика.
– А я-то ожидал, что гость о себе расскажет…– он попытался улыбнуться.– Боюсь, ничего тебе не скажут имена, должности, планеты…
Он глянул на берег – то ли демонстративно уходя от им же начатого разговора, то ли выискивая что-то. Мир в звездном сиянии казался сказочным, и красота его не была мертвой, как на блуждающей планете. Серебрились листья деревьев, склонившихся к самой воде, дрожали причудливые тени.
– Не хочу пропустить тропинку,– пояснил он.– По ней к дому дойдем за десять минут. Мы ведь уже возвращались, Петр. Праздник важно закончить в нужный момент, это самое главное искусство. Тогда он помнится навсегда.
– Всегда путешествуете на плоту? – спросил я.
– Нет. В прошлом году – пешком. Кстати, тоже повстречали гостя. Но он… он тут не задержался.
– У вас случайно нет небольшой войны? – спросил я.
Кэлос покачал головой.
– Нет. И не будет. Никогда. Это очень мирная планета.
– Здорово. Завидую.
– Чему? Ты теперь здесь, Петр. И тебя никто не прогонит прочь, сам понимаешь…
Понимаю? Вряд ли. Они тут все гостеприимны, особенно поначалу. И все любят свои планеты. Только я уже боюсь, после прежнего мира, что у реальности есть изнанка…
– Хрустальный Альянс был чисто силовым объединением,– неожиданно сказал Кэлос.– Тиранией в чистом виде. Причем, изначально создававшейся в противовес Тени.
Он заглянул мне в глаза, явно ожидая реакции. Угу. Еще бы знать, как реагировать.
– Поразительно, что я ничего о нем не слышал…
– Ты, видимо, очень молод. Альянс практически развалился полсотни лет назад. Тогда я и ушел. Не по своей воле, кстати. Не Вратами.
Господи, сколько же ему лет? Как минимум – ровесник деда. У меня больно кольнуло в груди – в то время, когда дед кряхтя прогуливался в саду, этот крепкий мужчина отправлялся с сыном в пешие походы!
– А в лучшие годы Альянс объединял полторы сотни планет… объединял – это не лучшее слово, скорее – сковывал…
Голова пошла кругом. Сколько миров, как я полагал, объединяет Тень? Пятьсот? Да уж! Если империя, собравшая полтораста планет, не оставила следа в истории… А ведь существует, кстати, так называемый «предел Хлыстова» – по имени социопсихолога, установившего, что звездная империя, объединившая более семисот миров с разной культурой, обречена на распад. И, говорят, данные о Конклаве подтверждают, что и чужие следуют этому числу…
– Мы даже Врата на подвластных мирах изолировали,– сказал Кэлос.– Веришь, нет? Вначале пробовали уничтожать… наивно так. Потом просто огораживали, сооружали вокруг саркофаги, капсулировали в пространстве… Врата прорастали, конечно, но медленно. Лишь в конце догадались, какие миры отдает нам Тень…
Я смотрел на Кэлоса и понимал, как мне повезло. Неслыханно повезло. Он – расскажет. Он объяснит, что такое Тень и стоит ли ждать от нее помощи.
Все-таки мне улыбнулась удача.
И как всегда, встает вопрос – случайно ли?
– Папа, что такое саркофаг? – тихо и сонно спросил мальчик. Кэлос вздрогнул. Но ответил спокойно:
– Усыпальница для древних царей. Ну, или для ненужных вещей.
– Разве Врата – ненужные? – Дари поднял голову, требовательно посмотрел на отца.
– Когда-то мне казалось, что да.
Я даже залюбовался, как он общается с ребенком. Ему явно не хотелось развивать эту тему. И все же он отвечал, четко и понятно, ничем не демонстрируя своего отношения к предмету разговора.
И эта картина не вызывала у меня раздражения. Может быть, потому, что это был не разговор Наставника с подопечным, а разговор отца с сыном.
Страшен, наверное, мир, где родителям предпочитают учителей…
– Пап, мы ведь уже приплыли! – вскинулся Дари.– Пап!
Кэлос глянул на берег, мотнул головой:
– А, плазма и пепел… Петр, хватай шест! Дари, на руль!
Через минуту мы уже отчаянно толкали плот поперек течения. От мальчишки на руле пользы, конечно, не было никакой. Только я стал бы последним, кто скажет об этом. Пусть скользит по мокрым бревнам босыми ногами, упирается в непослушное весло, зная, что правит домой.
Кэлос собрал рюкзак, закинул на плечи. Он так и оставался в одних шортах, ночная прохлада ему была нипочем. Дари надел свитер. Я стоял в сторонке, наблюдая, как они собираются.
Вроде бы предполагается, что я пойду с ними? Или короткое гостеприимство на плоту вовсе не предполагает приглашения в дом?
