Кир Булычев - Любимец (Спонсоры)
– Ах ты, мерзавец! – Тяжелая лапа опустилась мне на голову, и спонсор резко, чуть не оторвав ее, поднял меня за волосы. От боли из глаз у меня полились слезы. Но спонсор не думал о том, что мне больно. – Ты противен и кажешься опасным, – продолжал он. – Лишь любопытство заставляет меня продлевать твою ничтожную жизнь.
Он отбросил меня, я упал, ударившись головой о ножку стула.
– После тебя надо руки мыть, – сказал он с искренним презрением. – Ты воняешь, как и все люди!
– Я уйду отсюда, – сказал я, поднимаясь с пола.
– Никуда ты не уйдешь, – сказал спонсор. – Мы с биоинженерами решим, что сделать с тобой, чтобы ты мог здесь пригодиться. Иди к себе, ты мне надоел.
Почесав голову – корни волос все еще болели, я наклонился, собирая с пола мою одежду.
– Это еще что такое? – спросил спонсор.
– Я буду ходить одетым, – сказал я.
– Кто тебе разрешил?
– Я всегда хожу одетым. А здесь мне неудобно ходить голым. Если бы я был ребенком, то я бы пережил. А я уже взрослый мужчина.
– Какой ты мужчина!
Сийнико приподнял свою слоновью ногу и толкнул меня. Я вылетел из комнаты, открыв спиной дверь.
Но своей одежды не выпустил из рук.
Дверь в кабинет Сийнико закрылась.
Я отдышался, натянул штаны из грубой кожи, в которых я выходил на бой с «Белыми Неграми». Рубаха моя была разорвана. Я оторвал рукава и надел ее. Главная радость ждала меня, когда я провел по боку – узкие потайные ножны сохранили в себе тонкий нож, доставшийся мне от Гургена. По крайней мере, если они захотят со мной что-то сделать, я смогу отбиваться и нанести болезненную рану даже самому большому спонсору.
Одевшись и почувствовав себя человеком, я вышел на газон.
День был прохладным, но мы, любимцы, привыкли к холодам. Дул ветер, который нес в себе подвальную сырость. С дубов слетали желтые листья.
По лестнице из особняка сбегали малыши. Только что кончился обед. Я не пошел к главному корпусу. Я решил выяснить, легко ли убежать отсюда.
Я вошел в дубраву, деревья там были старые, стояли они вольно, как колонны в громадном зале. Земля под дубами была устлана рыжими и бурыми листьями.
Вдруг я увидел странную паучью фигуру – когда я подошел ближе, то угадал Леонору. При звуке моих шагов она испуганно выпрямилась и прижала к маленькой обнаженной груди горстку желудей.
– Кушать хочется? – спросил я как можно мягче.
– Очень хочется, – призналась девушка. – Только нельзя, не разрешают.
– Я никому не скажу, – пообещал я. – Ешь. А на кухне я поговорю.
Девушка вдруг застеснялась – или не поверила мне, но она поспешила прочь из дубравы, зажав желуди в кулаках.
Я прошел рощу и очутился у высокой проволочной ограды. Конечно, я мог бы с помощью моего ножа разрезать проволоку, но я не знал, не пропущен ли сквозь проволоку ток. Надо будет узнать.
Господин Сийнико позвал меня гулять, когда солнце уже село за деревья.
– Только не думай убежать, – сказал он. – Ничего у тебя не выйдет. В проволоке ток.
Мы дошли до особняка.
– Ты хочешь посмотреть на новое поколение малышей? – спросил он.
– Я уже видел.
– Кто тебе разрешил?
– Меня приняли за вашего тайного агента и все показали.
– Идиоты! Надо убрать всех людей и поставить вместо них спонсоров!
– А почему бы и нет?
– Потому что у нас не хватает рук и ног, потому что никакой спонсор не снизойдет до того, чтобы подтирать попку человеческому младенцу. Он знает, сколько в нем микробов и всякой дряни.
– Госпожа Яйблочко заботилась обо мне, даже когда я болел.
– Ты был ее, ее собственный, единственный любимец. Вместо ребенка. Мы плохо размножаемся на Земле. Любимцы заменяют нам детей.
– Вы завоевали нашу планету, сосете из нее соки и еще уничтожаете ее жителей!
– Чепуха! Ничего подобного. Ты спроси любого человека, недоволен ли он жизнью, страдает ли он? И окажется, что люди счастливы.
– Потому что ничего не знают?
– Потому что знают, что им положено. Мы им говорим, что они живут лучше, чем раньше, и лучше, чем всегда. И говорим это с утра до вечера. Мы говорим, как плохо жили люди раньше, пока мы не пришли и не научили их всему. И они верят. И если ты сейчас придешь и начнешь кричать этим людям, что они живут плохо, что мы их угнетаем и даже уничтожаем, они тебя растерзают. Никому не нужна правда. Всем нужна еда.
– А как же Маркиза и Хенрик? – спросил я. – Они тоже слепые?
– Им выгодно, что Земля принадлежит нам. Они отлично устроились. Они сорняки. А сорняки полезно иногда пропалывать.
– Вы им разрешаете носить одежду?
– Разумеется. Мы им многое разрешаем. Чтобы им казалось, что они что-то значат. Мы им уступили вонючие подземелья и непроходимые леса, шахты и теплицы, мы им дали кондитерские и металлические фабрики. Мы им даем эксплуатировать своих же, людей, с которых они дерут три шкуры. И трепещут перед нами. Разве не удобная для всех модель?
– Маркиза на вас рассердилась.
– Ничего подобного. Твоя Маркиза испугалась. Она поняла, что в один прекрасный день ее тоже могут ликвидировать. Но при том она рада – погибли некоторые из ее конкурентов. К тому же у меня есть возможность ее утешить.
– Какая?
– Я давно обещал отправить ее в Галактический центр, где исправят ее тело. За это она нам будет еще вернее.
Мы вернулись к бетонным домам. Подбежал Арсений и стал тереться о ногу спонсора – его уже обучили любви к спонсорам. Ко всем спонсорам. В меня ее вложили недостаточно.
Сийнико потрепал Арсенчика по головке.
– Я их не различаю, – сказал он. – Но будущее Земли за ними. Люди не должны размножаться как придется. Любой ребенок должен быть запрограммирован, чтобы быть нам полезным. Поэтому я лично возражаю против насильственных действий. Зачем убивать? Через несколько десятилетий Земля будет идеальной, гармоничной планетой. И залогом тому наши питомники.
Спонсор удивительно говорил по-русски, с прибаутками, поговорками и без акцента, свойственного всем спонсорам.
Я пошел вверх по ступенькам, в особняк.
– Что такое? Ты куда? – крикнул мне вслед спонсор.
– Мне сказать два слова на кухне, – откликнулся я.
Спонсор оказался в дурацком положении – он же не мог войти в дом. Так бывало со всеми спонсорами – им кажется, что они правят, но они не могут войти ни в дом, ни в шахту, ни, зачастую, на фабрику. Пока люди не истреблены и не все на Земле переделано под четырехметровых жаб, люди будут жить своей жизнью. Прощай, мой господин!
Я прошел на кухню и приказал поварихам, которые еще мыли посуду, чтобы Леоноре выдавали отныне по двойной порции. Поварихи принялись что-то нести о жулике – заведующем производством, об указаниях господина спонсора, но я не стал с ними спорить, а лишь добавил, что завтра проверю.
К моему удивлению, Сийнико ждал меня у лестницы.
– Какая такая Леонора? – спросил он ворчливо.
Спонсор держал в лапе коммуникатор. Разумеется, он слышал все, что я говорил – коммуникаторы слышат сквозь стены. Я опять оказался слишком самонадеян.
– Сами вывели чудовище, – сказал я, – а кормить забываете.
– Какое из чудовищ ты имеешь в виду?
– Двухметровую девицу. И не понимаю, зачем она вам нужна?
– Зачем? Отвечу. Дело в том, что мы, как ты имел несчастье заметить, очень эмоциональны. Нам необходимо выплескивать энергию. Любое соревнование, особенно с элементом борьбы, нам интересно. Предприимчивые люди помимо боев гладиаторов возрождают, и не без успеха, борьбу, бокс и баскетбол. А так как кандидаток мало, я решил, не вывести ли мне собственную баскетбольную команду? Там, – он показал на второй этаж, – в инкубаторах, у меня лежат два десятка переростков. Не все же людям получать прибыль – пора брать все в свои руки. Через десять лет мои баскетболистки покорят мир и принесут мне миллионы.
– А сколько лет Леоноре? – спросил я.
– Двадцать. Она у нас самая старая, – сказал спонсор. – Хорошо, что ты следишь, чтобы повара не воровали. Вы, люди, ужасно вороваты. Для вас нет ничего святого. Все тащите… – Спонсор сжал губы. Ему было противно.
Больше таких откровенных бесед между мной и Сийнико не было.
Спонсор был занят в городе, прилетал поздно. С утра обходил лаборатории и проектные мастерские. Однажды прилетела на вертолете чета спонсоров, отобрала и увезла с собой гибрида. К тому времени уже вернулась надзирательница госпожа Фуйке, меня она игнорировала – и к лучшему, по крайней мере, я мог тоже не обращать на нее внимания.
За время, проведенное в питомнике для любимцев, я отдохнул, отъелся – ведь поварихи меня побаивались, а я их не разубеждал.
У Сийнико была неплохая библиотека. Он разрешил мне смотреть картинки в книгах в его кабинете. Я понял, что при всем его уме Сийнико подвержен той же слабости, как и все спонсоры, – он не мог допустить и мысли, что любимец может читать, причем не только по-русски, но и на языке спонсоров.
Так что я не только рассматривал картинки, но и читал. Правда, из спонсорских книг многого не узнаешь – как правило, это книжки-гармошки про войны на неизвестных мне планетах, в которых некий господин Куйбинко обязательно поражает множество драконов или другой нечисти. Госпожа Яйблочко обожала раскладушки про одинокую и несчастную спонсоршу, которая скрывает свою красоту в ожидании достойного жениха, который в конце концов прилетает со звезд.
