Алан Фостер - Тар-Айимский Кранг
– Ты, брат, безусловно правильно определил это, – выдохнул он, – когда сказал, будто нечто пыталось проникнуть тебе в голову! Я опять почувствовал себя, словно юноша, пытающийся вылупиться из своей куколки. Уфф! Могу сказать, однако, что из этого ничего не вышло.
– Неверно, – возразил Флинкс, а Малайка подтверждающе кивнул. – Вы заставили сам купол светиться красным, во всяком случае, вокруг основания.
– Да? – последовал свистящий транксийский смех. – Полагаю, что это своего рода достижение. Изнутри я не мог этого заметить. Я сосредоточился довольно глубоко и со своими оптическими нервами не работал. Возможно, это значит, что мы на правильном пути? – Он повернулся лицом к Малайке. К его мускулам постепенно возвращались прежние силы. – Капитан, я переиначу свое предыдущее утверждение. Дайте мне на это еще три-четыре недели, и я так или иначе выясню, сможет ли когда-нибудь человек или транкс управлять этой штукой. И окажется ли ваш вклад потерей или нет.
Малайка выглядел скорее смирившимся, чем подавленным. Его собственная безуспешная борьба с Крангом прибавила немного терпения, если и не дала других результатов.
– Бадо Джузи. "Еще не вечер". Старая поговорка в моей семье, господа. Вы уже сделали намного больше, чем я имел право надеяться. Работайте не спеша, господа, работайте не спеша.
Далеко внизу в тайных местах планеты лениво заворочалось сознание Кранга… Оно более полно рассмотрело импульсы, пробудившие Первичное Звено слабыми детскими зондированиями и давлениями. Даже в своем полуспящем состоянии он был разумно уверен (плюс-вероятность – 90.97, минус-вероятность – 8.03, случайные факторы – 1.00), что наверху присутствовал мозг первого класса. Единственный, вполне способный пробудить Кранг к состоянию Ниазмы, или полной эффективности. Он явно предпочел пока не раскрываться. Машина подумала и позволила своим секциям, управляющим разумом, снова впасть в спячку в состоянии готовности.
Когда мозг будет готов, будет готов и Кранг.
В конце концов, именно для этого его и создали.
19
Как оказалось, Трузензюзекс не получил своего месяца. Ни даже трех недель. Они возились с доступными частями внутренностей машины, когда рация Малайки сообщила о пришедшем заатмосферном вызове. В порядке безопасности его портативная рация находилась в постоянном контакте с большим передатчиком краулера. Флинкс присутствовал при этом, помогая ученым в физическом аспекте их работы. Сиссиф, Ата, Вульф вернулись в краулер, сортируя припасы в его просторном трюме.
Для облегчения работы ученых рядом с их портативной печкой поместили две койки. Другие все еще находили более удобным спать в знакомой тесноте краулера, несмотря на необходимые для этого ежедневные прогулки.
Оба ученых на мгновение прервали свою работу, заметив странное выражение, появившееся на лице Малайки. Флинкс уловил его из внезапного замешательства мыслей коммерсанта. Он все утро наблюдал, как ученые трудятся над незнакомыми обозначениями и непонятными переключателями. Девять десятых того, что они пытались сделать по части механики, ускользало от его понимания. Он был способен помочь им в более тонких частях операций, обладая, как они выражались, определенным "чувством" того, что где располагалось. И как всегда, их разговор как на устном, так и на мысленном уровне просто завораживал.
– Капитан… – начал было Цзе-Мэллори.
– Нас вызывают, – ответил коммерсант. – С Орбиты.
Мысли его отражали равные доли подозрения и недоверия. Он включил кнопку вещания на крошечной рации.
– Вульф, ты слушаешь это?
– Да, капитан, – прошел лишенный модуляций ответ из отдаленного краулера.
– Отлично. Передай "слышим" и переключай его. Кто-то знает, где мы. Мало толку отрицать это. – Он повернулся к другим. – Может быть, нас сейчас прослушивают, хотя я сомневаюсь, что такое возможно сквозь эти стены. Но, впрочем, я также сомневаюсь, что нас вызывает другой звездолет, а дело обстоит именно так. Хайдхуру. Ничто не имеет смысла. Оставьте свои рации и слушайте, если желаете, по моей. Нет резона извещать возможного противника о том, сколько у нас действует передатчиков. Если, конечно, он этого уже не знает.
Флинкс в первый раз увидел коммерсанта столь подавленным. Очевидно, напряжение было сильнее, чем он хотел показать. В любом случае, по рации он сказал лишь: – "Да?"
Ответивший голос был от природы высоким. Но если тон и казался чуть женственным, то слова – нет.
– Капитан Максим Малайка, Глава Дома и Плутократ? Я привез вам привет, сэр, от мадам Рашалейлы Нуаман и "Нуаман Энтерпрайзис". – Губы Малайки скривились в беззвучном ругательстве, заставившем Флинкса покраснеть. – Поздравляю!
Этого надменного презрения оказалось достаточно, чтобы подстегнуть язык коммерсанта.
– Чертовски достойно с вашей стороны. А кто ниний ниоте?
– Простите? А, я. Я фигура маловажная. Но в целях облегчения дальнейшего разговора – который, заверяю вас, нам обязательно предстоит – вы, возможно, знаете меня как Эйбла Никососа.
– Же, мистер Никосос. Я целиком согласен, что персона вы маловажная. Мне любопытно, как вы сюда попали. Эта планета, кажется, приобретает всеобщую известность.
– Как так? Гмм. Что же касается вашего вопроса, капитан, то, – в голосе сквозило притворное удивление, – мы последовали за вами. Большую часть пути от Мотылька. На почтительном расстоянии, конечно. И если уж об этом зашла речь, то вы безусловно немало меняли свой курс в начале путешествия. Да, попетляли вы. Но после первой недели мы без труда вычислили ваш примерный курс. Знаете, это четвертая посещаемая нами в этом секторе звездная система с планетами. Мы более-менее знали, где находится нужная нам, но не имели точных координат. Это затруднило нам дело, да, затруднило, когда вы совершенно пропали с экранов. Эти координаты находились на клочке материала, который… но это неважно. Теперь все это – далекое прошлое, не так ли?
– Вы случайно не получили кое-какой помощи от некоего ААннского барона?
– ААннского барона? – писклявый голос отразил удивление. Малайка взглянул на Флинкса.
– Он говорит правду, сэр. И они, определенно, на постоянной орбите.
Двое ученых с удивлением посмотрели на Флинкса. Они ничего не сказали, но он почувствовал в их мыслях легкое негодование на его скрытность. Ему отчаянно хотелось рассказать им, насколько необходимо было сохранить эту скрытность. Даже сегодня пси-чувствительные личности не пользовались всеобщей популярностью, факт, узнанный им рано и болезненно еще в детстве. Теперь, однако, было не время пускаться в объяснения.
Голос по рации продолжал:
– С чего бы нам иметь какое-то отношение к ААннам? Скверный они народ, скверный! Нет, в самом деле, сэр. Мы нашли вас целиком сами, несмотря на трудности, причиненные вашим исчезновением. Но мы ведь нашли вас, не так ли? Так что ничего не стряслось. – Замечание прервал короткий смешок. – Мой корабль находится на орбите в паре диаметров поля от вашей "Славной Дырки". Мы сперва послали луч к ней. Когда мы не получили ответа, а шлюз отказался впустить нас – как умно с вашей стороны, капитан, – мы предположили, что вы уже сделали посадку на поверхность. Один взгляд на ваш челночный причал подтвердил это.
– Телатини нгуруве! Тридцать свиней. Это предельное число, которое можно набить в стандартную капитанскую каюту, в случае, если вы этого не знаете.
К оскорблениям этот голос, кажется, был совершенно невосприимчив.
– Це-це-це, капитан. Вы смущаете мою скромную натуру.
– На это мало шансов.
– Так или иначе, излучения ваших компонентов открыли бы нам ваше местоположение, даже если бы вы отказались отвечать на вызов. Что, я уверен, вы хорошо сознавали.
– Капитан, – обратился Флинкс. – Я думал, вы говорили…
– Вспомни о ретрансляции на рацию челнока. Именно ее-то они и засекли. В любом случае, они едва ли могли упустить нас. – Мысленно он уже готовился к обороне в последнем окопе.
– Где вы сейчас, друг Никосос, помимо того, что на орбите?
– Хорошая догадка, капитан. Мы летим над этим бедным влагой континентом. Не сомневаюсь, довольно близко к вам. Вскоре мы должны приземлиться, в каковое время я надеюсь поприветствовать вас лично.
Голос замолк, а потом снова заговорил:
– В чем бы там вы ни прятались, оно действительно должно быть кое-чем. У нас масса трудностей с приемом вашей передачи.
– Вы проделали долгий путь ради кучи ничего, Никосос. Мы уже не одну неделю работаем над этим, как вы столь точно выразились, "чем бы то ни было". Мы не сумели вычислить, что оно делает, не говоря уж о том, как оно это делает.
– Разумеется, капитан, разумеется! – В голосе теперь звучали юмористические нотки. – Лично я, когда меня слишком глубоко пробирает космический холод, люблю пролететь сквозь ближайший сверхгигант M и согреть свои замерзшие косточки. Как я сказал, мы с вами скоро увидимся.
