Саймон Кларк - Ночь триффидов
– Да, мистер Мэйсен, я убежден, что генерал Филдинг целиком и полностью лишен рассудка. Я также уверен, что он ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить нас и оккупировать остров Уайт. Более того, я считаю его безжалостным диктатором и тираном.
– Но это всего лишь ваше личное мнение.
– Нет, это вовсе не мое личное мнение, мистер Мэйсен.
– Ах вот как? Кто же еще думает так же, как вы?
– Неужели не догадываетесь? – улыбнулся он, продолжая держать меня в напряжении.
– Понятия не имею. – Я пожал плечами.
– Не кто иной, как ваш отец.
– Мой отец? Да он в жизни не встречался с генералом Филдингом!
– Совсем напротив. Встречался. Только очень давно. Вы тоже его видели, но тогда вы были еще ребенком. Я недоверчиво покачал головой. Сэм Даймс с улыбкой протянул руку куда-то вниз и извлек оттуда портфель. А потом открыл портфель, достал из него книгу и продемонстрировал мне обложку. Я прочитал название и имя автора – Уильям Мэйсен.
– Вы будете удивлены, узнав, где мы нашли эту книгу. Лет пять назад мы выменяли ее у португальского рыбака за двадцать галлонов бензина. Надеюсь, ваш отец не воспользуется своим правом и не станет взимать с нас авторский гонорар, поскольку мы воспроизвели ее в тысяче экземпляров для распространения среди своих людей. Ваш отец знал генерала Филдинга под именем Торренс.
– Торренс? – Это имя мне было прекрасно известно. Резко выпрямившись на сиденье, я коротко бросил: – Отец бежал от Торренса двадцать пять лет назад.
– Верно. Ваши отец и матушка накачали Торренса с его подручными алкоголем, когда те вторглись в Ширнинг. Пока бандиты спали, мистер Мэйсен-старший испортил их бронетранспортер и бежал вместе с семьей с фермы. Проснувшись, Торренс увидел, что птичка улетела, а дом окружен триффидами. Но в смекалке этому парню не откажешь. Он приказал сделать защитные маски и костюмы из сетки курятника и парусины. Но в тот момент, когда Торренс выходил из дома, один из триффидов ударил его по маске, брызги яда проникли сквозь сетку и ослепили его.
– Значит, Торренс объявился в Нью-Йорке под именем Филдинга?
– Точно. И с золотыми эполетами.
– Но в таком случае он должен был понять, что я сын Билла Мэйсена…
– Он знал это с самого начала и решил вами воспользоваться. Наконец что-то стало проясняться. Но еще многое предстояло осмыслить.
– Но я знаком с дочерью Торренса. Я близко с ней знаком.
– Именно! – с ударением произнес Даймс. – Она всего лишь пешка в его игре. Все. Приехали.
– Но…
– Отложите пока что все вопросы. Здесь есть одна вещь, которую вы обязательно должны увидеть.
Глава 22
АЛГОНКИНЫ
Джесми остановила машину. Прямо перед нами долина круто обрывалась к сверкающей под полуденным солнцем реке. Сэм взобрался на стальную перегородку между двумя сиденьями, отвинтил запирающие люк винты, резким толчком откинул крышку и высунул голову. Некоторое время он внимательно осматривал окрестности. Убедившись, что нам ничего не угрожает, он вылез на крышу машины и пригласил меня последовать за ним.
– Все чисто, – сказал он. – Ближайший триффид торчит примерно в пятистах ярдах. Вылезайте на воздух, мистер Мэйсен. Это совсем не трудно. Встаньте на перегородку, немного подтянитесь и… хоп! Мгновение спустя я уже стоял рядом с Сэмом на металлическом горбу машины. За кормой вездехода по зеленой поверхности равнины, насколько хватал глаз, тянулся след гусениц. Как и сказал Даймс, где-то в отдалении виднелся одинокий триффид. Растение одним из своих чувств (если таковые у него имелись) обнаружило наше появление и неторопливо захромало на обрубках-ногах в сторону машины.
– У нас масса времени, – сказал Сэм, заметив движения триффида. – Есть нечто такое, что вам просто необходимо увидеть. После этого вам будет гораздо проще понять, что я расскажу. Он передал мне бинокль.
– До чего же приятно снова видеть солнце! – Он с удовольствием разглядывал зеленую равнину и сверкающую в солнечных лучах реку. – Полная тьма держалась десять дней кряду. Триффиды просто озверели. Чтобы преодолеть защитную изгородь, они громоздились друг на друга… – Сэм с наслаждением набрал полную грудь воздуха. – Солнце, великолепное и величественное Солнце! – Затем, прикрыв глаза от яркого света ладонью, спросил: – Ну и что же вы там видите, мистер Мэйсен?
– Реку, – ответил я. – Деревья. Примерно тысячу триффидов… разбившихся на три группы.
– Теперь посмотрите в бинокль. Что вы видите?
– Теперь я вижу дым. Примерно в полумиле от нас. Поселение?
– Ага, вы это обнаружили. Теперь вглядитесь получше. В бинокль я видел крутой изгиб реки, но не только это…
– Пара каноэ на берегу и… три, нет, четыре… пять… восемь бревенчатых хижин с… Великий Боже! – От изумления я затаил дыхание. – Что, дьявол вас побери, там происходит?! Ведь они же погибнут!
– Итак, скажите мне, что видите. Только точно, – совершенно спокойно произнес Сэм. Шок сменился изумлением.
– Там люди, – сказал я, снова обращая взгляд на фантастическую картину. – Они живут в лагере без какой-либо ограды по периметру. Я вижу, как дети играют среди триффидов. Они не обращают на триффидов никакого внимания.
– А растения отвечают им тем же, – кивнул Даймс, принимая из моих рук бинокль. – Под сенью одного из триффидов отдыхает старик, – добавил он, поднеся бинокль к азам.
– Постойте, постойте! – Я сдавил пальцами переносицу и закрыл глаза. – Но это же не… это…
– Невозможно?
– Именно! Если это, конечно, не остаточное воздействие ваших наркотиков. Может быть, это галлюцинация? Он улыбнулся, в уголках глаз появились веселые морщинки. – Эти люди внизу, мистер Мэйсен, американские индейцы из племени алгонкинов. Лет сто назад к ним явились миссионеры, чтобы принести блага цивилизации. Ко времени Ослепления племя почти вымерло. От некогда большого народа осталась жалкая кучка. Посмотрите, как они выглядят сейчас. Дети со смехом резвились среди триффидов. Голый по пояс мальчуган лет восьми кружился, обхватив руками кожистый ствол растения-убийцы. Похоже, что он поддразнивал своих приятелей. Там внизу я видел счастливых людей, обитающих в излучине сверкающей под солнцем реки.
– Странно, – сказал я, будучи не в силах осмыслить это поразительное явление, – почему триффиды не пытаются их ударить? Может быть, у них удалены стрекала?
– Нет. Все очень просто: у этих людей иммунитет к триффидному яду. До моего сознания не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, я возобновил допрос.
– Хорошо, триффиды не обращают на них внимания. Но неужели они никогда не делают попыток ужалить?
– Полагаю, что в прошлом они пытались хлестать стрекалом. Но поняв, что это бесполезно, от дальнейших попыток отказались.
– Вы употребили слово “поняв”. Неужели вы считаете, что триффиды наделены разумом?
– Конечно. А вы что, думаете иначе? Я вспомнил слова отца, сказанные несколько недель назад в оранжерее. Но какой хитроумный трюк природы привел к тем изменениям, произошедшим в этой долине? Каким образом эти мужчины, женщины и дети смогли мирно существовать бок о бок с триффидами? Игровая площадка для смуглых индейских детишек стала бы полем смерти для нас, если бы мы осмелились там появиться.
– Вы только представьте, – сказал Даймс. – Если бы нам улыбнулась удача, как этим алгонкинам, мы могли бы совершенно спокойно вернуться в наш мир. Мы стояли на крыше вездехода и, не отрывая глаз, смотрели на индейское поселение. В этот момент мне казалось, что, преодолев перевал, я вдруг увидел истинный рай. В то же время тайный голос мне нашептывал, что этот парадиз крайне хрупок и любое прикосновение неосторожной руки может его разрушить.
– А у нас, кажется, гость, мистер Мэйсен. Я оглянулся. Одинокий триффид успел преодолеть большую часть разделяющего нас пространства. Еще несколько секунд – и он сможет достать нас своим пятнадцатифутовым ядовитым хлыстом.
– После вас, мистер Мэйсен, – произнес Даймс, показывая на люк. К тому времени, когда “Джамбо” добрался до ворот лагеря, сжигая на ходу не в меру расхрабрившихся триффидов, я знал о своих новых хозяевах гораздо больше, чем раньше. Оказалось, что Сэм Даймс по специальности инженер. Он сказал мне, что сейчас началась вторая половина его командировки на вооруженный аванпост “лесовиков” в качестве, как он выразился, “сторожевого пса и по совместительству управляющего”. Название “лесовики” произошло не потому, что жители занимались рубкой леса, а потому, что жили в окружении триффидов.
– Официально мы именуемся Свободной объединенной конфедерацией, – пояснил он и добавил: – Но поскольку одним духом подобное выговорить невозможно, прозвище “лесовики” стало общепринятым. В отличие от Нью-Йорка, где все население концентрировалось на ограниченном пространстве, сообщество “лесовиков” состояло из нескольких сотен полунезависимых поселений, рассеянных по Восточному побережью от Мэриленда до Флориды.
