Вячеслав Шалыгин - Взгляд сквозь солнце
– Хорошо, – сдался я. – Это только одна из возможных теорий, но все факты говорят именно в ее пользу. Не так давно в определенных околонаучных кругах созрела мысль о том, что суммарная масса вещества в Солнечной системе не соответствует математическим расчетам. Даже если учесть все спутники, астероиды и кометы, а также допустить, что за орбитой Плутона прячется еще одна, десятая, планета…
– Я где-то читал, что существование десятой планеты уже почти доказано, – перебил меня Сюртуков.
– Суть не в том, – ответил я. – До расчетной массы в любом случае не хватает около шести в двадцать первой степени тонн вещества. Если предположить, что где-то в пределах нашей системы нашла приют еще одна, невидимая, планета, то это несоответствие легко объяснимо. Но где она прячется? На этот вопрос ответить никто не мог. За орбитой десятой планеты? Тогда насколько далеко? Да и возможно ли это, если даже Плутон, расположенный от Солнца в пяти с половиной световых часах, не только выглядит, как странная кукла-неваляшка, но и настолько плохо контролируется системообразующим светилом, что просто игнорирует общую для других планет плоскость эклиптики…
– Как что он выглядит? – заинтересовалась Ира.
– У Плутона есть спутник, который всего лишь в три раза меньше самой планеты, и его орбита проходит на высоте в каких-то двадцать тысяч километров, – пояснил я. – Но не будем уходить от темы. Кроме недостающей массы, очень много вопросов вызывает и так называемый «солнечный цикл». Ученые довольно хорошо изучили это явление. Они знают, что каждые одиннадцать лет светило начинает проявлять недюжинную активность: в фотосфере образуются лишние пятна и факелы, в хромосфере сверкают дополнительные вспышки, а его корона выбрасывает особо мощные протуберанцы. Также астрономы прекрасно знают суть процессов, то есть как и почему это происходит. Но на самом деле все не настолько однозначно, как это трактует современная наука. Особенно если совместить два этих интересных факта и рассмотреть в комплексе. Кто из вас знает, какова масса Земли?
Ответом на мой вопрос были только отсутствующие взгляды. Самым сообразительным оказался Красавчик.
– Ну, наверное, шесть в той самой жуткой степени тонн?
– Именно, – я обломил с ближайшего куста тонкий прутик и нарисовал на снегу круг. – Это Солнце. Рядом с первым я нарисовал кружок поменьше и поставил над ним штрих.
– Это Земля, – догадалась Ира.
– Верно, – я улыбнулся. – А теперь взгляните сюда.
Стараясь соблюсти расстояние от первого до второго символа, я нарисовал еще одну окружность, точно такую же, как вторая, но с противоположной стороны от условного «Солнца», и поставил над ней два штриха.
– Это и есть недостающая планета, – пояснил я. – Причем удивительно похожая на Землю как массой, так и степенью удаленности от светила, углом наклона оси и так далее.
– Почему же ее никто до сих пор не рассмотрел? удивленно спросил Сюртуков.
– Да потому, что она находится по другую сторону от Солнца, точно напротив Земли, а скорость ее движения по орбите вокруг звезды совпадает со скоростью движения нашей планеты до сотого знака после запятой, – ответил я. – И светило закрывает ее собой.
– Вот так теория! – с изрядной долей иронии сказал Василий и обернулся в поисках поддержки к Ирине и Красавчику.
В отличие от Сюртукова, мои партнеры прекрасно знали, насколько неоднозначен окружающий мир, и потому его скепсиса не разделили. Красавчик неопределенно поводил рукой над рисунком и, собравшись с мыслями, спросил:
– А солнечная активность тут при чем?
– Не знаю, – ответил я, – но нас должны интересовать не сами вспышки и пятна, а их периодичность.
– Одиннадцать лет? – вспомнил напарник.
– Верно, – согласился я.
– И что, у астрофизиков нет никакого объяснения? – удивленно спросил Красавчик.
– Возможно, есть, – я пожал плечами, – но изучать причину, по которой солнечные бури особо зверствуют именно раз в одиннадцать лет, а не в десять или, например, в семь, мы не станем. Мы копнем еще глубже. Наш «солнечный антипод» и его связь с Землей – вот что нас интересует.
– Разрешите вопрос, господин профессор? – Красавчик отнял у меня прутик и провел линию от одной нарисованной планеты к другой, старательно обогнув Солнце. – Две астрономические единицы плюс половина длины окружности солнечной короны. Это чертовски долгий путь. О какой связи между этими небесными телами вы говорите?
– Не опережайте события, коллега, – в тон ему ответил я. – С этого момента и начинается основная часть лекции. Все, что я сказал прежде, было теорией, добытой из всевозможных, зачастую сомнительных, источников, но теперь мы перейдем к главному. Благо иллюстрировать мои слова нет никакой необходимости, ведь мы, можно сказать, сами этой иллюстрацией и являемся. «Точка проникновения», господа студенты, есть не что иное, как кратчайший путь с Земли на поверхность ее «антипода»! А называется он…
Я сделал паузу, во время которой Красавчик сначала сложил руки на груди, а затем, словно школьник, поднял правую вверх. Я благосклонно указал на него вновь вернувшимся ко мне прутиком.
– Немезида! – выпалил напарник и преданно округлил глаза.
– Пять с плюсом, – оценил я его ответ. – Причем пресловутая «точка проникновения» существует не постоянно, и периодичность ее возникновения напрямую связана с приступами солнечной активности. Я не знаю, каким образом это происходит, но рискну назвать свое предположение экспериментально подтвержденным фактом.
– Вы считаете, что внутри светила активируются скрытые механизмы, которые приводят в действие… сверхпространственный портал? – блеснул эрудицией Сюртуков.
– Примерно так, – согласился я. – Хотя это могут быть, к примеру, искривления пространства, вызванные сильными магнитными полями солнечных пятен. Представьте, что волны парадоксов образуются сразу с двух сторон и, разогнавшись, бьются о «парапеты» наших планет. Мы попадаем в аномальную зону и через податливую складку пространства-времени проникаем в гости к ничего не подозревающим немезиддам. Можно допустить такой вариант? Или, предположим, это необъяснимое явление затягивает нас в тоннель, образованный невидимыми, но достигающими Земли протуберанцами, а затем протаскивает сквозь звезду и вышвыривает с противоположной стороны на то же самое расстояние, с какого и уволокло. Причем так быстро, что мы не успеваем ни погибнуть, ни даже испугаться. Вариант? Фантазировать можно долго. Истина в том, Василий Андреевич, что мы сейчас находимся жутко далеко от дома, хотя попали сюда, всего лишь шагнув сквозь бревенчатую стенку неприметной избушки…
– Ты упоминал о подтверждениях, – прервал меняь Красавчик.
– Факты, друг мой, говорят сами за себя: гильза, окурок, необычная машина, документы, Алексей Вахобович, дублер Ирины…
– Вот-вот, – снова прервал меня напарник. – Еще были дублеры Лены, детей, правда, двадцать лет назад, и… «всего-то» восемь близнецов Сюртукова! Не «сосает» ваш насос, господин профессор!
– Ну почему ты сразу все отрицаешь?! – возмутил! ся я,
– Потому что у меня есть своя теория, – заявил Красавчик. – Вокруг нас ведет возню некая тайная военная организация, возможно – иностранная, которую пытается усмирить одна из отечественных спецслужб. Мы отчего-то оказались в центре событий, и обе стороны решили использовать нас в качестве живца или блесны. А все эти близнецы – как раз та самая причина, по которой «хорошие парни» рассердились на «плохих».
– Скромно, – оценил я, – хотя и со вкусом. И как же постреливающие в нас злодеи настрогали столько:дублеров?
– Наняли пару хороших хирургов и сделали подходящим по габаритам добровольцам пластические операции, – просто ответил Красавчик.
– Подходящим? – Я усмехнулся. – А группа крови, резус-фактор, ДНК?
– ДНК Елены никто не исследовал, – возразил напарник. – Но даже если так, что ты скажешь насчет клонирования?
– Не забирайтесь в дебри, мальчики, – попросила Ира. – Помните, моя… дублерша говорила о каком-то равновесии? У меня сложилось впечатление, что это довольно серьезная проблема и злодеи относятся к ней с особым трепетом.
– Камень в твой огород, – сказал я Красавчику.
– Равновесие! – Напарник скривился. – О каком равновесии может идти речь, если две группировки только и мечтают, как бы извести побольше живой силы противника?
– Разве они кого-то из нас убили? – возразил я.
– Нас – нет, но дублеры дохнут, как мухи, – ответил Красавчик. – И это доказывает, что в твоей теории тоже нет места этому «равновесию». Если враги заботятся о сохранении полного соответствия одного мира другому, то зачем выбрасывают людей из окон? Ведь из-за этого на Земле становится на одного человека меньше. А вдруг от этого Немезида сойдет с орбиты?
![Вячеслав Шалыгин - Импорт правосудия [сборник]](/uploads/posts/books/60291/60291.jpg)