Барри Лонгиер - Песнь слона
Тарзака вытянулась возле костра, подперев голову ладонью:
– Ты становишься ужасно скучным, Чужак.
Изобразив жест крайнего отчаяния, несостоявшийся прорицатель хлопнул ладонями по камням. Затем, в задумчивости наклонив голову, улыбнулся и продолжил:
– В Тарзаке ты тайно жила с человеком, которого звали... При этих словах гадалка вскочила как ужаленная:
– Это ложь! Откуда тебе знать об этом?
– Это не ложь, Тарзака, – Чужак устремил взгляд на «хрустальный шар». – Его звали Ангарус. Он истинный красавчик, верно? Высокий, сильный, белозубый, с гладкой загорелой кожей, а волосы словно вороново крыло. А его руки... такие сильные! А тело...
Гадалка недоверчиво посмотрела на комок грязи, затем перевела взгляд на Чужака:
– Откуда тебе это известно? Незнакомец улыбнулся:
– Твои родители хотели отдать тебя замуж за Видара, кассира-казначея из Сины. Он был богат, завидный жених. Но с Ангарусом ты бежала под покровом ночи из...
– Довольно! – Изумление гадалки сменилось гневом. – Ты не ясновидец, а обычный мошенник. Сплетни не имеют ничего общего с ясновидением!
И вновь Чужак улыбнулся:
– Похоже, я снова попал впросак.
– Довольно, Чужак, хватит!
В который раз дрессировщик смерил ее долгим взглядом:
– В своих мыслях ты признаешь себя обманщицей. Ты знаешь, что линии руки – это просто морщинки на коже, а карты – всего лишь листочки бумаги. Твой хрустальный шар – отполированный кусок кварца, нужный лишь для того, чтобы поймать луч света и отвлечь внимание того, кому гадаешь.
Слова Чужака разожгли в гадалке злость. Ее глаза горели ненавистью – подумать только, этот дрессировщик осмелился разоблачить самую суть ее ремесла!
– Когда ты была маленькой девочкой, великая Зельда частенько говорила тебе, что нести всякий вздор неотесанной деревенщине – это и есть настоящее искусство гадания. Ты, конечно, помнишь первого своего клиента. Пока ты отвлекала его внимание, Зельда шарила в пожитках, подавая тебе знаки о том, какие вещи среди них находятся.
Тарзака побледнела.
– А сколько медяков я получила за свое первое гаданье?
– Ни одного, – покачал головой Чужак, – он заплатил тебе плодами тунгового дерева. Твоя наставница Зельда взяла себе половину. В тот же день на рынке ты поменяла свою долю на медяки. За ягоды ты выручила двадцать один мовилл. Долю причитающихся ей плодов Зельда съела.
Чужак заглянул гадалке в глаза.
– Ну что? Я успехи делаю? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Или нет? Тогда позволь мне попробовать еще раз. Когда тебе исполнилось четырнадцать, ты, путешествуя вместе с отцом, упала с лошади и получила увечье. С тех самых пор тебя мучают боли в животе. Сейчас ты находишься здесь потому, что идешь на юг из Дирака. Там ты услышала, будто есть такой целитель, который...
В изумлении Тарзака вскочила на ноги и медленно попятилась прочь от Чужака. Тот удивленно поднял брови:
– Ну что? Теперь-то я добился успехов?
– Да ты настоящий дьявол!
Чужак развел руками:
– Эх, все-таки я не справился! – Подавшись вперед, он взял в руки комок земли и перевел взгляд на гадалку. – Бедная Тарзака! Целитель-то ничего не смог сделать, верно? – И он снова посмотрел на комок земли. – В моем хрустальном шаре видна твоя судьба, твое будущее. Желаешь о нем услышать?
– Будущее?
Чужак вновь заглянул в свой «хрустальный шар»:
– Конечно же, доброе прорицание лишит тебя неожиданных радостей, дурное – отравит отпущенные тебе дни. Так рассказать тебе, гадалка, о твоем будущем?
Повернувшись к Чужаку спиной, Тарзака бросилась наутек – прочь от костра в спасительную темноту, к дороге, что вела в сторону Мийры. Вдогонку ей донесся крик Чужака:
– Только не останавливайся! Беги! Беги! За тобой гонятся духи Змеиной Горы! Беги! Торопись!
Оставшись один, Чужак посмотрел вслед скрывшейся во мраке гадалке. Затем перевел взгляд на комок грязи и, взяв в руки, зашвырнул в ущелье. На его глазах комок растекся по камням темной жижей. Чужак сел возле костра, обхватил руками колени, опустил на них голову и заплакал.
Вскоре небо над его головой окрасил свет утренней зари, однако лишь в полдень лучи солнца коснулись восточной стены расселины, согрев дно ущелья Змеиной горы. Подняв голову, Чужак взглянул на узкую полоску неба где-то в вышине. На севере собирались темные тучи. Ему показалось, будто они – отражение его собственной души. Он посмотрел на черную стену ущелья:
– И это тоже отражение моей души!
Чужак сплюнул и огляделся по сторонам в поисках топлива для догоравшего костра. Его взгляд наткнулся на мешок с вещами гадалки. Рядом с мешком стоял винный кувшин, горлышко которого было перетянуто веревкой. Подняв с земли несколько сухих веток, Чужак бросил их в огонь, а затем потянулся за кувшином.
– Неужели я стану еще и вором, словно мало мне того, что я изгнанник?! – заговорил он, обращаясь к кувшину как к единственному собеседнику.
Поместив кувшин между колен, он вытащил деревянную затычку, поднес горлышко к губам и сделал жадный глоток. Он опустил кувшин на землю и, встряхнув головой, произнес:
– Нет. Изгнанник – это Джонджей. А он мертв. Я – всего лишь Чужак.
Сделав еще глоток, он продолжал:
– А Тарзака так ничего и не дала мне за мое предсказание. Чужак встал, держа кувшин за горлышко, и крикнул, обращаясь к противоположной стене ущелья:
– Чужак – вор! А если Чужак – вор, то он ни в чем не виноват, – хихикнул он, отпив еще немного вина.
Посмеявшись над собственной шуткой, он услышал раскаты грома, ворвавшиеся в ущелье откуда-то с севера. Заливаясь смехом, Чужак принялся подпевать грозным раскатам, время от времени прикладываясь к сосуду с вином. Отняв наконец кувшин от губ, он подошел к обочине дороги и заглянул в бездонную пропасть, на блестевшую где-то далеко внизу реку.
Почувствовав первые капли дождя, он перевел взгляд на небо. На лицо ему упали новые капли, и в следующее мгновение начался настоящий ливень. Чужак закрыл глаза, ощущая, как под холодными струями все его тело становится влажным. Вино ударило ему в голову. Вытянув вперед руки, он принялся пританцовывать под ритм дождевых струй, шлепая ногами по раскисшей дороге.
– Чужак – вор! Чужак – вор! – приговаривал он.
Почти одновременно с раскатами грома узкую полоску неба озарила ослепительная молния. Грохот заставил Чужака отскочить от края бездны. Неожиданно он почувствовал, что продрог, и посмотрел на все еще теплившийся костер. От беспощадного ливня пламя защищал вздымавшийся высоко над ним выступ скалы. Снова отхлебнув из кувшина, Чужак бросился к спасительному укрытию. Костер все еще горел жарко. Чужак попытался высушить одежду, переворачивая ее над огнем, а заодно еще разок приложился к кувшину. На глаза ему попался брошенный Тарзакой мешок.
Пошатываясь, Чужак подошел ближе, поставил кувшин на землю рядом с собой и, присев на корточки, склонился над мешком. Какое-то время он разглядывал его, а затем рассмеялся:
– Воровство и бесстыдство Чужака не знают границ!
Развязав мешок, он заглянул внутрь. На самом верху лежала сложенная в несколько раз плотная голубая ткань. Чужак вытащил ее наружу – это было профессиональное одеяние гадалки. Ткань оказалась сухой.
– Почему бы и нет? Разве я не великий ясновидец? Не предсказатель будущего?
Стянув через голову собственное платье, Чужак бросил его на землю, а сам переоделся в сухую одежду гадалки и подошел к костру согреться.
Согревшись, он поднял с земля мокрую одежду, выжал и принялся сушить, помахивая ею над огнем.
– Так вот кто он такой, этот Чужак, – дрессировщик слонов, предсказатель будущего и прачка.
Рассмеявшись собственному остроумию, он взял в руки кувшин и снова отпил из него. Затем, опустив кувшин, принялся смотреть на языки огня.
– Вор, изгнанник.
Неожиданно до его слуха донесся звук приближающихся шагов. Чужак не стал оборачиваться и продолжал сушить одежду.
– Значит, ты все-таки вернулась, Тарзака!
Шлепанье ног по размытой дождем дороге прекратилось. В конце концов Чужак обернулся, вглядываясь в пелену дождя, из-за которой вскоре донесся дрожащий голос Тарзаки:
– Откуда ты знаешь, что это я?
Чужак пожал плечами и повернулся спиной к огню:
– Потому что я – ясновидец.
Тарзака вышла из-за стены дождя и отбросила на спину капюшон. Внимательно посмотрев на чужака, она присела на корточки возле огня:
– На тебе моя одежда, дрессировщик! Чужак только рассмеялся в ответ:
– Это грязная работа, Тарзака, но ведь кто-то должен ее делать!
Он пощупал свою подсыхающую, исходящую паром одежду и снова рассмеялся. Затем посмотрел на Тарзаку и почувствовал, как кровь прилила к его щекам.
– Прости меня. Прошу прощения. Я немедленно верну тебе твою одежду.
– Не надо, – отрицательно покачала головой Тарзака.
– Но почему же?
Тарзака рывком поднялась на ноги, подошла к своему мешку и, присев на корточки, вытащила оттуда черную юбку, красную блузку и пеструю шаль.
![Джек Вэнс - Умирающая Земля. Сб. [Умирающая Земля. Машина смерти. Глаза Верхнего мира. Большая планета.]](/uploads/posts/books/60504/60504.jpg)
![Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]](/uploads/posts/books/66124/66124.jpg)