Алан Фостер - Ради любви к не-матери
Деревья проносились мимо: Лорен сумела увеличить скорость и ни на что не наткнуться. За ними раздавался гром: сотни копыт били в землю, превращая ее в порошок, трещали небольшие деревья, стонали крупные, когда их выворачивали с корнями.
Флинкс, видя позади только красные глаза и вытянутые рога, отлил еще десятую жидкости, и на хрупкий скиммер и его еще более хрупкий груз обрушился новый гром…
В маленькой операционной все было тщательно продезинфицировано. У матушки Мастиф не оставалось сил для сопротивления, когда ее осторожно, но крепко привязали к теплому столу. Проклятия ее сменились стонами, почти рефлекторными: она поняла, что ничто не отговорит этих сумасшедших от их намерений. Постепенно она перестала даже стонать и только смотрела, сжав губы, на своих мучителей.
Зажглись яркие огни, ослепив ее. Высокая смуглая женщина стояла справа от стола, глядя на пластиковый круг размером в ладонь. Матушка Мастиф узнала шприц для инъекций без уколов и отвела взгляд.
На Хейтнес, как и на остальных, был светлый хирургический халат и маска, из-под которой видны были только глаза. Ньясса-ли держала ножницы, которыми будет стричь волосы на голове объекта. Брора, которому предстояло совершать непосредственную имплантацию, смотрел на экран, расположенный за головой матушки Мастиф. Изредка он поглядывал на небольшой столик, на котором были разложены хирургические инструменты и несколько плоских прозрачных ящичков с изморозью на поверхности. Внутри ящичков находились микроэлектронные импланты, которые следует поместить в мозг объекта.
С потолка над операционным столом свисал металлический шар, похожий на медузу. С его нижней стороны спускались многочисленные трубки и щупальца. Они будут соединены шлангами и заменят любой орган, который может отказать во время операции. Сверхтонкие нити готовы были заменить капилляры; щупальца могли сверлить кость и делать в ней выемки; там же приспособления, которые могут, минуя легкие, подавать кислород непосредственно в кровь.
– Я готов начать, – Брора слегка улыбнулся Ньяссе-ли, та кивнула. Он взглянул на вторую женщину. – Хейтнес? – Та ответила взглядом, приготовив шприц.
– Тогда последняя проверка, – сказал он, поворачиваясь к платформе с микрохирургическим оборудованием. Над головой выжидательно блестела медуза.
– Странно. – Брора нахмурился. – Смотрите. – Обе женщины наклонились к нему. Инструменты, крошечные ящички с замороженным содержимым, даже сама платформа – все слегка дрожало.
– Перебои с подачей энергии, – предположила Ньясса-ли. Она посмотрела вверх и увидела, что шар слегка раскачивается.
– Не знаю. Если бы что-то серьезное, нам бы уже сообщили, – сказал Брора. Дрожь усилилась. Один из зондов упал со стола и со звоном покатился по пластиковому полу. – Становится сильнее. – Снаружи донесся глухой гул. Броре показалось, что он идет с запада.
– Буря? – нахмурившись, спросила Ньясса-ли.
Брора покачал головой.
– От грома стол не стал бы трястись, и метеорологи ничего не сообщали. И не землетрясение. Этот район не сейсмичен.
Гром усиливался, и теперь стало ясно, что идет он не сверху, что дрожит сама земля. Неожиданно сработала сигнализация вокруг лагеря. Трое хирургов в замешательстве смотрели друг на друга; теперь уже дрожали не только столы и инструменты, но все здание.
Траурно зазвучала сирена. С треском что-то прорвалось сквозь стену комнаты для совещаний, немного не затронув операционную. Это что-то было видно только мгновение, но при этом заполнило всю комнату. Потом оно передвинулось, таща за собой часть стены из фальшивых бревен и пластиковых камней, впустив в помещение туман и оставив за собой большую яму в фундаменте. Хейтнес лучше всего разглядела эту яму, в которую падали обломки с потолка. Отпечаток копыта.
Ньясса-ли сорвала хирургическую маску и побежала к ближайшей двери. Брора и Хейтнес устремились за ней. Матушка Мастиф неожиданно обрела голос и закричала.
Пыль и изоляция падали с потолка, вокруг продолжали дрожать стены. Многорукий хирургический шар над операционным столом теперь угрожающе раскачивался взад и вперед, с каждым колебанием он мог сорваться с крепления.
Матушка Мастиф не стала зря тратить силы в попытках разорвать путы. Она знала свои ограничения. Всю силу она вложила в крик.
Как только впереди показался лагерь, Лорен увеличила скорость и устремилась к центральной башне. У кого-то хватило присутствия духа ответить на сирену оружием, но торопливые выстрелы миновали скиммер.
И в это время стрелявший увидел, как что-то вылетело из кормы скиммера. Он присел, но когда взрыва не последовало, выглянул из своего окна на третьем этаже и с любопытством посмотрел на разбитую бутылку и красно-зеленую жидкость, текущую по стене сооружения. Но ему не пришлось долго разглядывать, потому что его внимание – и внимание всех остальных – привлекла черная волна, грозно накатившаяся из леса.
Разъяренное стадо сосредоточилось на самом сильном источнике сводящего с ума запаха. Центральная башня, в которой находилась аппаратура связи и все защитное оборудование лагеря, скоро превратилась в груду пластика и металла.
Тем временем Лорен повернула скиммер по широкой дуге и посадила между двумя длинными низкими зданиями на западном краю лагеря. Персонал был слишком занять бегством в лес и стремлением увернуться от копыт и рогов, чтобы удивиться присутствию незнакомой машины.
Нужно было с первой же попытки правильно выбрать здание. И им повезло, выбрали они правильно… и совсем не благодаря его решительно бесполезному Дару, подумал Флинкс.
Крыша над операционной уже начала прогибаться, когда они добрались до конца здания.
– Флинкс, как ты… – начала матушка Мастиф.
– Как он вас нашел? – закончила за нее Лорен, отвязывая правую руку старой женщины.
– Нет, – поправила ее матушка Мастиф, – я хотела спросить, как он сюда добрался без денег. Не думала, что это возможно на Моте.
– У меня немного было, мама, – улыбнулся ей Флинкс. Она казалась невредимой, просто очень устала за эти лихорадочные дни. – И у меня есть другие способности, ты знаешь.
– Ага. – Она серьезно кивнула.
– Нет, не это, – поправил он ее. – Ты забыла, что есть способ получить вещь, не платя за нее.
Она рассмеялась. Этот смех обрадовал Флинкса. На мгновение он заглушил крики и грохот разрушения, заполнявшие воздух за пределами здания. Земля под ногами дрожала.
– Да, да, ты всегда добивался, чего хотел. Разве я тебя не отговаривала? Но не думаю, что сейчас время тебя ругать. – Она взглянула на Лорен, которой трудно приходилось с повязками.
– А это кто? – спросила матушка Мастиф, подняв брови.
– Друг, – заверил ее Флинкс. – Лорен, познакомься с матушкой Мастиф.
– Очень рада, бабушка. – Лорен сжала зубы, борясь с неподатливыми привязями. – Тут магнитные зажимы, встроенные в полиэтилен. – Она посмотрела на Флинкса. – Наверно, нужно разрезать.
– Ты справишься, – Флинкс повернулся и направился к разбитой двери, вовремя увернувшись от падающей части крыши.
– Эй, какого дьявола! Куда ты? – Крикнула ему вслед Лорен.
– Хочу кое-что узнать, – крикнул он в ответ. – Я ведь по-прежнему не знаю, ради чего это все, и будь я проклят, если не попытаюсь узнать!
– Дело в тебе, мальчик! – крикнула матушка Мастиф. – Они хотели через меня влиять на тебя! – Но Флинкс уже не слышал ее.
Матушка Мастиф подняла голову и беспокойно посмотрела на стонущий потолок.
– Этот мальчишка, – сказала она, – не знаю, стоит ли он всех этих неприятностей.
Верхний замок неожиданно щелкнул и раскрылся. Лорен облегченно вздохнула. Она, как и матушка Мастиф, слышала треск потолка, видела раскачивающийся над головой тяжелый хирургический шар.
– Вряд ли вы это серьезно, – сказала она спокойно, – и вам пора перестать думать о нем, как о мальчике. – Женщины обменялись взглядами, старшая смотрела вопросительно, младшая дала уверенный и красноречивый ответ.
Уверенный, что Лорен освободит матушку Мастиф, Флинкс смог дать волю гневу, который копился в течение всех этих дней. Высвободившаяся эмоция была так сильна, что Пип слетел с плеча хозяина и беспокойно повис в воздухе у него над головой. Маленькая треугольная голова металась во всех направлениях, пытаясь найти источник гнева Флинкса.
Ярость, кипевшая в нем, едва поддавалась контролю.
– Они не отделаются так легко, – повторял он про себя. – Не уйдут.
Он не знал, что сделает, если встретит все еще неизвестных обидчиков, но что-то должен сделать. Месяц назад он и не подумал бы отправиться за таким опасным врагом, но последние недели добавили ему уверенности.
Стадо постепенно успокаивалось, хотя самцы все еще искали источник своего беспокойства. Самки и малыши первыми ушли в лес. По лагерю бродили только одиночные самцы, вымещая раздражение и гнев на всем большем камня. Изредка Флинкс видел остатки тех, кто не успел убежать в лес от дьяволоп. Обычно на земле виднелось только красное пятно.
