Шарон Ли - Лови день
Мири нашла свою книгу и собралась уходить.
– Ты можешь остаться, – предложил он ей, втайне желая именно этого. – Если моя игра тебе не помешает.
Она широко улыбнулась:
– Не-а. Это я боялась помешать тебе.
– Ты мне не мешаешь, – мягко повторил он. – Мне будет приятно, если ты останешься.
– Я предпочту слушать твою игру, чем радиоистории фру Трелу, – отозвалась она, свернулась в двойном кресле и открыла книгу.
– Высшая похвала, – пробормотал он и ухмыльнулся, услышав ее смех.
Его пальцы легли на клавиши, и он снова начал играть.
Вал Кон переходил от пьесы к пьесе, повторив все одиннадцать вещей, составлявших их скудный репертуар. Все его внимание было поглощено музыкой, хотя время от времени он улавливал легкий шелест переворачиваемых Мири страниц.
Последняя из одиннадцати оказалась сложной штукой: требовалось извлекать из клавиатуры резко обрывавшиеся трели. Кроме того, неровная лестница неподходящих друг к другу звуков поднималась к немыслимому крещендо. Такая фраза достаточно плохо звучала бы и на омнихоре, однако какой-то ненормальный творец решил, что она годится для такого неуклюжего инструмента как рояль…
Досадливо вздохнув из-за того, что ему снова не удалось реализовать потенциал сложной фразы, Вал Кон поднял голову и увидел свернувшуюся в кресле Мири. Ее голова склонялась над книгой, свет от лампы падал на роскошные рыжие волосы.
Его пальцы самовольно пробежали по клавишам, построив похожую на смех фразу – словно что-то прекрасное и неприрученное, увиденное лишь мельком, готовое вспорхнуть и улететь. Вторая рука переместилась ниже и нашла другой мотив – силы, верности и удивительной отваги. Две мелодии слились, превратились в одну, ненадолго разошлись и снова встретились, дополняя друг друга и составляя единое целое. Слишком быстро его пальцы завершили мелодию, и он снова поднял взгляд, заметив, что стал играть намного громче.
Мири улыбалась.
– Славная мелодия, – сказала она. – Что это было?
Он ответил улыбкой на ее улыбку.
– Ты.
– Я?!
Мири не скрыла недоверчивого удивления.
– Конечно, ты, – спокойно подтвердил он. – Вот послушай.
Он снова поднял руки, сыграв прихрамывающую старую фразу, усталую, но не немощную, предсказуемую и упрямую.
– Фру Трелу, – пробормотал он, заметив, что Мири встала с кресла и подошла ближе.
Снова сдвинув руки, он изобразил подскакивающий задиристый басовый мотив, и Мири, расхохотавшись, воскликнула:
– Боррил!
– Он самый, – отозвался Вал Кон, ухмыляясь.
Игра его увлекла. Боги, сколько лет он не позволял себе такого дурачества!
Пальцы снова прикоснулись к клавишам, и Мири кивнула:
– Кем.
– Опять правильно, – сказал он и подвинулся на пуфе, чтобы она смогла устроиться рядом с ним. Перенеся руки на верхнюю часть клавиатуры, он исполнил хаотический набор высоких аккордов, в которых беспорядочно смешались диезы и бемоли. – И Хакан, конечно…
Она рассмеялась и присела на край пуфа – словно старалась до него не дотрагиваться.
Вал Кон чуть склонил голову и начал гулкую мелодию, сопровождая ее не совсем гармоничным аккомпанементом, который время от времени перемежался торопливой россыпью высоких звуков.
– Точильщик, – сказала Мири, и он кивнул.
У нее был превосходный слух: он перебрал немногочисленный список их общих знакомых, и Мири безошибочно назвала каждого, хотя одна характеристика заставила ее расхохотаться и запротестовать:
– Ой, нет! Бедный Джейсон!
Вал Кон снова переместил руки и построил надежно уравновешенную мелодию с бескомпромиссным как камень аккомпанементом, вот только… Мири не ошиблась, услышав едва заметный смешок? Или намек на раскованность? Если они и существовали, то это был лишь призрак. Пальцы Вал Кона остановились, и последняя нота отзвучала. Мири покачала головой:
– Тут ты меня поймал. По-моему, я с ним не знакома.
– С ней, – поправил он. – Это моя сестра Нова.
– Очень приятно, – проговорила Мири без особого энтузиазма. – Надеюсь, что мне не случится ее разозлить.
Он тихо рассмеялся и заиграл новую мелодию, на этот раз нежную, непринужденную, почти нелепо добродушную – пока не расслышишь скрытую под поверхностью сталь, острую, как клинок.
– Шан, – проговорил он, а потом снова вернул пальцы на клавиши.
Новая мелодия была похожа на сверкание темных снежинок, на секунду выхваченных вспышкой молнии, или на котят, которые только что проснулись и гоняются друг за другом.
– Антора, – сказал он.
Чуть отодвинувшись от рояля, он кивнул.
– Клан Корвал, – сказал он Мири и протянул руки, чтобы закрыть клавиатуру.
Рука Мири легла ему на рукав, заставив остановиться.
– Кого-то там не хватало, правда?
Он вопросительно выгнул бровь.
– Вал Кона? – предположила Мири. – Я вроде слышала, что он – Второй представитель.
– Ну что ж, – уступил он. – Вал Кон.
Его пальцы легли на клавиши и сыграли быструю череду звуков в среднем диапазоне, которые были всего лишь эхом его негромкого голоса. А потом он снял руки с клавиатуры и осторожно закрыл крышку.
– Ага, – сказала Мири.
Он повернулся к ней – и заметил, как напряжены мышцы вокруг ее глаз.
– Шатрез! Что случилось?
Она нахмурилась и едва заметно передернула плечами, словно сбрасывая с них проблему.
– Я… Наверное, это глупо. Просто мне показалось, будто ты пытаешься от меня… спрятаться, что ли.
– Правда? – Он повернулся на пуфе так, чтобы смотреть ей прямо в лицо. – Я твой друг. И твой напарник. И твой спутник жизни. Я тебе неприятен, Мири?
– Неприятен? – Она явно удивилась, а потом резко поменяла позу, усевшись на пуф верхом лицом к Вал Кону.
Выражение ее лица было совершенно открытым, так что он прочел ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух.
– Я люблю тебя так сильно – до боли. Так сильно, что стараюсь об этом не думать, потому что мне страшно.
Она стиснула зубы.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил по щеке.
– Такой щедрый подарок, шатрез, для человека, которого ты не знаешь. – Он склонил голову. – И ты ведь знала меня достаточно хорошо, чтобы вступиться перед фру Трелу, чтобы она разрешила мне играть на рояле.
– Откуда ты узнал?
Мири смотрела на него с подозрением. Он снова погладил ее по щеке, потом провел пальцами по изгибам бровей.
– Фру Трелу сказала мне об этом, чтобы я хорошо понимал, как сильно меня любят. – Его пальцы скользнули по ее скуле. – Ты так прекрасна…
В его голосе слышна была боль изумления.
Она осторожно убрала у него со лба непослушную прядь волос.
– Вал Кон? – В полном молчании она всмотрелась в его лицо и глаза. Ему показалось, что она заглядывает в самую глубину его души, – и, испугавшись, он затаил дыхание. – Ты меня любишь, – проговорила она наконец очень тихо, словно это открытие было для нее новым.
– Мири, – проговорил он, перейдя на самый интимный вариант низкого лиадийского и почти выпевая мелодичные слова, – ты моя мудрость и мой смех, песнь моего сердца, мой дом. Мой самый близкий друг, жена и любовь…
Мири его не понимала: эти слова ничего для нее не значили, хотя он заметил, как она прослеживает песню его голоса. Он почти резко вскинул руки и погрузил пальцы в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. Сознательно сохраняя интонацию разговора с близкими, он стал искать безнадежно беспомощные земные слова.
– Я люблю тебя, Мири. Ты – моя радость.
Отпустив ее, он отодвинулся – и почувствовал вспышку сильнейшей радости, когда она взяла его за руку.
– Спутники жизни – это значит именно то самое? – спросила она, слегка ему улыбаясь.
Он приподнял бровь:
– А что еще это могло значить?
– Просто проверяю. – Она встала и потянула его за собой. – Давай ложиться. Спорим, сейчас уже за полночь.
«Исполнение долга»
– Присцилла, – спросила Лина с прямотой, на которую ей давала право давняя дружба, – разумно ли это?
Та на секунду перестала расстегивать пряжку ремня и удивленно подняла брови.
– Это необходимо, – сказала она и спокойно отложила ремень в сторону.
Лина подавила вздох. Считая этот безумный шаг необходимым, Присцилла его сделает, согласится подруга ее страховать или нет.
– Может, это можно отложить, – осмелилась предложить она, глядя, как Присцилла снимает брюки и аккуратно складывает их поверх рубашки, – до тех пор, пока Шан не вернется на корабль? Он ведь будет торговать только до местного заката, Присцилла. Ведь это же не настолько…
Лина с самого начала заподозрила, что это предприятие не встретило одобрения у Шана йос-Галана – что не обещало ничего хорошего Лине Фаалдом, если ей придется найти его, чтобы сообщить: «Мой старый друг, твое сердце ускользнуло у меня на глазах, и сделала она это так, что Целитель не в состоянии последовать за ней и найти ее…»
Присцилла улеглась на кровать и улыбнулась подруге:
