Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит
На мгновение пала тьма. Словно что-то тяжелое и жидкое обрушилось на них, будто свинцовая волна, и скользнуло дальше. Но удивительно, когда волна миновала, люди почувствовали, что по-прежнему стоят, хотя и застыв, как статуи, в своих первоначальных позах…
То есть, они стояли какой-то миг, а потом повалились наземь, рухнули на колени или просто осели на ватных ногах.
Все, как по команде, закрыли глаза. Визуальная атака в виде плавящегося мира оказалась для людей непереносимой, слишком страшной: словно кто-то неожиданно быстро провел добела раскаленной кочергой слишком близко к глазам. Они попали в… Замок!
Джилл, Тарнболл и Анжела почти одновременно сощурились, а затем открыли глаза. И тогда:
– Мы внутри! – прохрипел Джилл.
– Да, и притом – трезвые, – сглотнул Джек Тарнболл. – Но будь у меня сейчас бутылка, ни ты, ни САС, вместе взятые, не смогли бы помешать мне как следует приложиться!
– Мы внутри, – повторила Анжела вслед за Джиллом дрожащим голосом. – Но где внутри? Я хочу сказать, мы попали туда, куда ты и собрался попасть?
– Дай мне разобраться в своих чувствах, – попросил Джилл. – Но, прежде всего, дай мне сориентироваться!
Они втроем первыми поднялись на ноги, помогая остальным встать и пытаясь их успокоить. На сей раз Миранда Марш безмолвствовала. Она могла только ахать, пока Тарнболл поднимал ее на ноги. А вот Джордж Уэйт, казалось, ожил.
– Внутри? – он схватил за руку Джилла. – В самом деле? Ты сумел, сделать это, Спенсер? Это… внутреннее пространство того маленького… того маленького замка? – оглядевшись, он снова съежился, осознав, что это единственное место, где такое может быть. «Стены» представляли собой массу ползучих, тошнотворных цветов, пол – какую-то пенистую субстанцию, а потолок скрывался в светящемся белом тумане. Что же касается расстояния, геометрии или перспективы, то они не поддавались определению. Единственной постоянной, похоже, являлась сила тяжести: верх по-прежнему оставался верхом, а низ – низом. Но что касалось направлений…
Заметив, как скривилось лицо Уэйта, Джилл пожал плечами. Он очень хорошо понимал его.
– Стены… Они хуже всего, – обратилась к министру Анжела. – Сквозь некоторые можно просто пройти.
– Превосходный способ пропасть без вести, – добавил Джилл. – Это местечко – самый настоящий лабиринт. Пока мы здесь, давайте держаться все вместе.
Тут Барни пару раз тявкнул, отбежал от людей и через мгновение пропал из виду.
– Понятно, что я имею в виду? – указал Джилл.
Хотя относительно пса он не беспокоился. Барни знал это место, не говоря уже о нескольких иных местах. Он лучше всех прочих ориентировался в этом мире.
На Фреда Стэннерсли случившееся, похоже, подействовало тяжелей всего. Он лежал, обняв губчатую «землю», пытался вонзить в нее пальцы и, судя по его виду, вообще не пытался бы встать, если б не остальные. Когда Джилл опустился рядом на колено и положил руку ему на плечо, пилот пробормотал:
– Это… это ничего. Дай мне секунду. На меня так подействовало пространственное изменение – по-моему. Я – летчик, и полагаю, что все мои чувства настроены на это. Я хочу сказать, настроены на восприятие трех измерений. Но в этом месте… – Он беспомощно пожал плечами.
– Ты не можешь перестроиться, верно? – предположил Тарнболл.
– Желал бы я сказать тебе, что ты к этому привыкнешь, – добавил Джилл.
– Посмотрим – все ли на месте, – кратко и зловеще произнесла Миранда. Она восстановила дыхание, а также в какой-то мере ориентировку и самообладание.
Судя по интонации, эту даму из министерства явно беспокоило нечто иное, чем резкая перемена окружающей среды. И остальные сразу же поняли, что именно.
– Кину Сун! – воскликнула Анжела.
– Он шел к нам, когда… когда это случилось, – пробормотала Миранда. И повернулась к Джиллу:
– Неужели вы не могли этого остановить?
Он покачал головой.
– Эй, я же пытался добиться этого самого эффекта, не забыли?
– Спенсер, не надо выглядеть так, словно тебе не по себе, – проворчал Тарнболл. – Так что же, по-твоему, случилось с Кину Суном? Что именно тебя беспокоит?
– Мне не хочется думать о том, что же с ним случилось, – снова покачал головой Джилл и озадаченно нахмурился. – Что же до того, что именно меня беспокоит… не знаю. Какую-то минуту я думал, что у меня все под контролем, а в следующую все пошло вкривь и вкось. Словно я… управлял автомобилем, что ли… Но я не прилагал больших сил, всего лишь коснулся руля кончиками пальцев. А потом вдруг словно врезался в скалу или влетел на пандус; руль вырвало из рук!.. А что касается китайца… Кину Суна, говорите?.. Я махал ему, пытаясь заставить вернуться. Но он не обратил на меня внимания… Все зависит от того, насколько близко он подошел, когда отвердел Замок.
– Он мог проникнуть внутрь, оказавшись в другой «комнате», – предположила Анжела.
– Или мог остаться снаружи, – пожевал губу Тарнболл.
– Или… застрял где-то посередине, – лицо Джилла теперь вытянулось, а щеки запали.
– Где-то посередине? – Миранда посмотрела на него, потом на Тарнболла и Анжелу. Она переводила взгляд с одного лица на другое.
– В стене, – разъяснил ей Джилл. – Он мог застрять в твердых внешних стенах. Угодить в западню, оказаться раздавленным, задохнуться, умереть. Замку безразлично. Это машина. Для Замка что одушевленные, что неодушевленные создания – все едино. Он бесчувственен как бульдозер. Он вырастает из или около своего окружения.
– Боже мой! – вырвалось у нее. – Вы всегда такой… бесстрастный?
Ее вспышка застала Джилла врасплох. Он моргнул и ответил:
– Нет… Я правдивый, вот и все. Здесь у нас нет времени ни для чего, кроме правды.
– Но… как насчет мае? – продолжала Миранда. – Почему нас просто не смело в сторону или не расплющило, когда вы активировали эту штуку? Почему мы уцелели? Почему мы здесь? Почему этот безразличный Замок в нашем случае решил сделать-таки различие?
– Потому что мы… или я… и активировал эту штуку, – растолковал ей Джилл. – Потому что мы находимся в центре или должны там находиться, и потому что мы пользователи. Если вы встанете перед поездом, то вас раздавят, но пассажиры будут в полнейшей безопасности.
Миранда покачала головой, немного бурно, подумалось Джиллу, и выпалила:
– Боже, я недостаточно знаю о том, что именно мы делаем, почему я здесь!
– Но вы ведь сами так решили, помните? – отрезала, становясь между ними, Анжела. – Вы не верили, что Спенсер сумеет этого добиться. Хуже того, надеялись, что он не сумеет, потому что у вас имеются собственные дурацкие идеи о том, как следует управиться с делами. Но теперь, когда он сумел-таки этого добиться, вы снова напуганы, а когда вы напуганы, то переходите в наступление, верно? Это единственный ход, какой у вас имеется: найти виноватого, того, кого вы считаете виноватым, кого-то другого, кроме себя. Думаю, я вас раскусила, Миранда Марш!
Она была права, Миранда испытывала страх. Страх и ярость:
– Ах, ты, маленькая…
– Никакая не маленькая! – оборвала ее Анжела, ее темные глаза сверкали огнем. – Здесь, в Замке, в Доме Дверей, мы все одного ранга. То есть, человеческого ранга. Любая, кто думает, будто она старше по рангу, может скоро оказаться разжалованной ниже среднего.
Миранда побелела:
– Вы смеете мне угрожать?
– Да иди ты в… – Анжела едва сумела вовремя остановиться. И круто развернулась к Джиллу. – Зачем мы взяли ее с собой? Спенсер, ты не мог бы выставить ее наружу? Мы ничего не добьемся, покуда с нами Всемогущее Трепло Миранда, способная сделать так, что все накроется п-п-поганым медным тазом! – И снова она еле-еле сумела удержаться от ругательства.
– А ну, поостыньте-ка все! – гулкий голос Тарнболла ударил, словно кулак. – Старт у нас получился неудачный, и мы кого-то потеряли. Но винить тут некого. На самом-то деле, мы не знаем наверняка – погиб Кину Сун или нет. Поэтому будем надеяться, что Анжела права и что он где-то здесь, напуганный и гадающий, а куда это мы все подевались и куда это он, черт возьми, попал.
– Если это так, то могу ему только посочувствовать, – тихо заметил Джилл.
Зная его, Анжела сразу поняла, что он имеет в виду.
– Спенсер, это означает именно то, что я думаю? Что мы не там, где нам полагалось быть?
– Это означает, что у меня проблемы, – ответил он.
И Тарнболл сделал правильный вывод.
– А это в свою очередь означает, что проблемы у нас всех, верно? Не держи нас за младенцев. Спенсер. Что стряслось? – агент говорил намеренно небрежным тоном, но в голосе его звучали резковатые нотки.
– Мы должны были попасть в центр управления синтезатора, – объяснил Джилл, направившись к одной из подвижных трехмерных стен. – И этим экранам во всю стену полагалось быть переполненными информацией.
Они… ну, не знаю… как файлы в компьютере? Или как страницы на экране текст-процессора… А теперь все выглядит так… словно, кто-то перекачал или, может, стер всю информацию? – Джилл сам был не слишком уверен, что именно хотел сказать.
