Вячеслав Шалыгин - Взгляд сквозь солнце
– Воспитание не позволяет, – Василий пожал плечами. – Я ее знаю-то всего два часа. Разве я могу приставать к ней с такими рискованными предложениями после столь краткого знакомства?
– Можешь, – Кузьменко криво улыбнулся. Если бы ты побольше бывал на свежем воздухе и общался с живыми людьми вместо себе подобных истуканов, то давно бы понял, что женщины иногда готовы на такие подвиги, которые не приснятся ни одному мужчине в самом смелом сне.
– А сам-то ты почему медлишь? Твоя напарниц по-моему, тоже не против приключений.
– Моя напарница – случай особый, – ответе Алексей, натягивая футболку. – Это долго объяснять…
– А, понимаю, она верна одному из твоих начальников? Кому, Красавчику? Впрочем, нет, для этого прохиндея она слишком изысканна. Эрику? Я пра вильно угадал? – Сюртуков заглянул в потемневшее времени зеркало и пригладил волосы. – Хуже служебных романов могут быть только близкородственные браки…
– Ничего ты не понимаешь, – Кузьменко с досадой помотал головой. – Ты не знаешь, как мы все познакомились, и потому делаешь слишком скоропалительные выводы.
– Выводы как выводы, – упрямо ответил Василий. – Я, может быть, и плохой физиономист, но как у на нее смотришь, могут не заметить только пацаны, рот даже Наталья Михайловна вас, как голубков, обхаживала. Ирочка с Алешенькой то, да се…
– Давай снимем наши кандидатуры с обсуждения? – Алексей хмуро взглянул на Сюртукова, и тот кивнул.
Одевшись, мужчины вышли на свежий воздух и с удовольствием подставили раскрасневшиеся лица теплому весеннему ветерку. Почти в ту же минуту из дома появилась Лена и, улыбаясь, спросила:
– Можно сказать с легким паром?
– Вполне, – согласился Кузьменко. – Банька замечательная. Для вас, кстати, тоже все уже готово…
– Спасибо, – ответила она. – Мы идем…
– Там жарко? – с опаской поинтересовалась Ира, выглядывая из-за плеча подопечной. – Я париться не люблю…
– Вы просто не были в настоящей русской бане, – заявил Сюртуков. – Ни с чем не сравнимое наслаждение…
– Так уж ни с чем? – по-прежнему улыбаясь, но теперь определенно Василию, задала вопрос Лена.
Сюртуков замялся и отвел взгляд в сторону. Лена забросила на плечо полотенце и, обогнув растерянного гостя, прошла в баню. Ира неопределенно хмыкнула и пошла следом. У двери она немного задержалась и, обернувшись к Алексею, предупредила:
– Если будет слишком жарко, я спрошу с тебя… При этом в ее голосе послышались совершенно незнакомые Кузьменко теплые нотки. Если бы Алексей не понимал смысла, то по интонациям он мог бы предположить, что его чуть ли не зовут присоединиться. Он, так же как и Сюртуков, растерянно посмотрел на закрывшуюся дверь и вздохнул.
– Я же говорил, – послышался за его плечом голос Василия.
– Я тоже, – ответил Алексей, и они оба негромко рассмеялись.
– Ребятки, вы что стоите на ветру? Идите в избу, появляясь на крыльце, пригласила радушная Наталья Михайловна. – Нечего девок караулить, никуда они не денутся… Отмоются, да и сами к вам прибегут.,
– Так уж и к нам? – улыбаясь, спросил Алексей.
– А то к кому? – Хозяйка немного наклонила голову и хитро подмигнула: – Вы уж мне поверьте, меня глаз на эти дела зоркий…
Сюртуков и Кузьменко невольно переглянулись и вошли в дом.
Чем выше поднималось пока еще не слишком горячее, но уже ослепительно яркое весеннее солнце, тем понятнее мне становилось все несовершенство взлелеянного им мира. Звезда делилась с Землей своей колоссальной энергией так легко и непринужденно, словно это были не живительные ультрафиолетовые лучи, а никчемные обертки от конфет. Что давала в ответ Земля? Как хотя бы обозначала свою благодарность? Бликами на поверхности темной после зимней спячки реки? Ненасытной жаждой согревающейся почвы? Хрустом оседающего и уже неплотного снега? В этом не было благодарности. Только паразитическое поглощение дара золотых небес…
Я вдруг поймал себя на том, что раньше погода t могла так сильно влиять на мое настроение. Я был одинаково спокоен и в меру жизнерадостен независимо с облачности. Позже, теперь уже не вспомнить когда, солнечную погоду я стал вести себя более активно, a периоды дождливого затишья предпочитал заниматься чем-нибудь рутинным. С тех пор все изменилось до не узнаваемости: солнце меня раздражало, а свинцовые тучи вызывали смертную тоску… И дело было вовсе № в весеннем недостатке витаминов или отсутствии достойной цели существования. Возраст тоже пока не располагал к унынию, однако с каждым днем я чувствовал все большую усталость и даже легкое разочарование. Что-то не устраивало меня в течении жизни, но четко и безошибочно определить причину дискомфорта я не мог. Мне словно чего-то не хватало… Чего? Возможно, надо было всего лишь выспаться и слетать на недельку в горы. Или перебраться куда-нибудь южнее и отойти от дел на более длительный период. Нет, это был жизненный путь Сюртукова и ему подобных. Минутная слабость не может быть побуждением к принятию серьезных решений… Да, скорее всего мне действительно следовало просто выспаться!
Я встряхнулся и перевел взгляд на застывший перед планером пейзаж. Как оказалось, мы уже прибыли на место. Теперь нам оставалось выбрать приличные позиции и замаскировать машину. Я спрыгнул на снег и глубоко вдохнул прохладный чистый воздух.
– Бросил бы ты ее, – неожиданно посоветовал Красавчик, отходя к ближайшей березе, чтобы избавить организм от излишков жидкости.
Я в недоумении обернулся к напарнику и спросил:
– Ты о чем?
– О грызущих тебя сомнениях, – пояснил он. – Думаешь, я не вижу, какой ты стал в последнее время задумчивый? Я знаю, сам не раз оказывался в подобной ситуации. Это мешает работать, спать, есть… Но мне проще, я романы дольше месяца не признаю, а вот тебе стоит немного пересмотреть жизненные установки, иначе замучишь себя насмерть. Чем она так уж тебе дорога, что ты не можешь от нее отказаться?
– Я что-то не пойму, – для вида возмущаясь, сказал я, – когда это я разрешил тебе лезть в мои личные Дела?
– Не разрешал, – согласился Красавчик. – И я по-прежнему прекрасно сознаю, что давать советы, да еще по теме «дела сердечные», занятие неблагодарное, но я просто не могу смотреть, как ты переживаешь… И было бы из-за кого?!
Напарник говорил настолько искренне, что я сначала даже не смог ничего ответить. Ведь в самом деле если на свете и существовал человек, который мог бы меня понять и поддержать или, наоборот, осудить, но сделать это предельно объективно, то это был, несомненно, Красавчик.
– Ты не можешь знать, что я чувствую, – после долгой паузы возразил я.
– Не могу, – снова согласился Красавчик. – Но я готов поделиться наблюдениями, а ты уже сделаешь выводы самостоятельно. Идет?
– Попробуй, – нехотя согласился я.
– То, что было между вами, не назвать ни бурной страстью, ни глубокой симпатией. Ты даже ни разу не слышал слово, которое могло бы описать твое отношение к Ирочке. Просто в один прекрасный момент ты понял, что сможешь с ней жить, и привел ее в свой дом. Она, тоже не пузырясь от жаркой любви, покори лась судьбе и приняла твое предложение остаться дольше, чем на ночь. Ребята вы симпатичные, так что в постели у вас наладилось полное взаимопонимание, но осталось какое-то легкое разочарование и неудовлетворенность. Даже не сами эти чувства, а поначалу только их оттенки. Но время шло, и оттенки наслаивались, образуя полутени, потом краски сгущались и смешивались. Дальше – больше, и теперь от светлого фона остались одни пятна, а от ошибочно принятой за любовь совместимости – привычка. Не самый худший вариант мумификации отношений, но в вашем случае права на жизнь он не имеет. Отпусти ее на все четыре стороны, и жизнь сразу же войдет в колею. Вот увидишь, насколько вам обоим станет легче, когда получится, что вы снова всего лишь сотрудники…
– Все сказал? – немного агрессивно спросил я.
– Нет, конечно, – Красавчик состроил кислую физиономию, – но для первого раза хватит…
– Где мы займем позиции? – переключаясь на текущие проблемы, спросил я.
Красавчик был прав целиком и полностью, но всетаки мои личные дела его не касались, и потому благодарить напарника за бесплатный совет я не собирался.
– Прямо у избушки, – ответил Красавчик. – Обрубим и колонне «хвост», и пока они сообразят, что сквозь стенку прошли не все, мы успеем отойти метров на сто, то есть сюда, к планеру, и стартовать на нем в произвольном направлении. Пешком они нас не догонят, а пока прилетит их вертолет, мы уже выжмем из «языка» все, что он знает.
– Если он что-то знает, – пробормотал я себе под нос.
– Что? – не расслышав, переспросил напарник.
– Годится, – ответил я.
Мы внимательно осмотрели местность и медленно двинулись в сторону окраины Севостьяновки. В мокром снегу оставалась отчетливая цепочка следов, но мы рассчитывали на то, что машина или пешая колонна противника подойдет к избушке Матрены с другой стороны и потому наше присутствие обнаружено не будет. Я застегнул «молнию» серого маскировочного комбинезона и натянул маску. Красавчик остановился в нескольких шагах от домика и молча указал мне на достаточно высокий сугроб. Я со вздохом лег в темнеющий снег и приготовился ждать. Напарник тем временем обогнул лачугу и скрылся где-то между стволами берез.
![Вячеслав Шалыгин - Импорт правосудия [сборник]](/uploads/posts/books/60291/60291.jpg)