Андрэ Нортон - Сын звездного человека
Одна из ящериц выдвинулась вперед, опередив других своих сородичей, все еще с копьем из колючек наготове. Ее чешуйчатое горло раздулось, и раздалось ответное шипение. Ответ пришел без промедления, а потом послышались три слова, от которых сердце горца бешено заколотилось.
– Ты можешь двигаться?
– Нет. И берегись! В шарики воткнуты ядовитые шипы, а шарики лежат на земле.
– Я знаю, – спокойно ответил голос. – Не шевелись...
Эрскин зашипел в третий раз. Ящерицы отступили, оставив своего подобравшегося и настороженного вожака в одиночестве. Затем Эрскин оказался возле друга, нагнулся, чтобы рассечь путы обоих пленников. Форс попытался приподняться на рычагах отказывающихся повиноваться ему онемевших рук.
– Не... могу... этого... сделать...
Но Эрскин растирал его распухшие и раздутые лодыжки. Пытка, когда кровь снова начинала циркулировать по рукам и ногам, была почти невыносимой и ее с трудом можно было выдержать без крика. Казалось, прошла всего лишь секунда, прежде чем Эрскин поднял его на ноги и подтолкнул к заднему склону оврага.
– Лезь туда...
В этом приказе слышалась настойчивость. Форс полез вверх, несмотря на свое состояние, а Люра тащилась впереди него. Он не смел терять время на то, чтобы оглядеться, он мог только вложить все свои силы в задачу, которую он поставил перед собой: забраться наверх.
Если бы дорога была круче, он так и не смог бы сделать этого. И так Эрскин догнал его и тащил последние несколько шагов. С руки Эрскина свисал пояс Форса, нож и меч были в ножнах. Эрскин задержался, чтобы подобрать их.
Никто из них не терял времени на болтовню. Форс был рад тому, что ощущал под своими ногами высокую траву, а затем он упал, и на его ободранную кожу брызнула вода.
Он не знал, сколько прошло времени, пока он не пришел в себя. Он понял, что Эрскин пытается влить в его горло какой-то отвар. Форс жадно глотал, пока глаза снова не закрылись против его воли, и он снова не погрузился в сон.
– Как ты сумел нас вытащить? – Много часов спустя Форс лежал уже гораздо удобнее. Подстилка из папоротника и листьев деревьев казалась ему невероятно мягкой. Эрскин сидел по другую сторону костра, делая древко для короткого охотничьего копья.
– Это было довольно легко... когда исчезли Чудища. Я расскажу тебе все прямо и правдиво, брат. – Зубы южанина бело и весело сверкнули на его темном лице. – Если бы они были еще живы, это могло закончиться совсем иначе.
– Когда я очнулся в этом лесу и обнаружил, что ты исчез, я сперва подумал, что ты пошел на охоту, – на поиски воды, еды или чего-нибудь другого. Но в душе я не был в этом уверен – совсем не был уверен. Я поел здесь есть кролики, жирные, глупые и непуганные. А вон там течет ручей.
Так что мое беспокойство все возрастало, потому что я знал, что имея поблизости еду и питье, ты бы не ушел от меня и не пропадал бы так долго.
Поэтому я вернулся обратно по нашему следу...
Форс изучал свои опухшие руки, лежащие на груди. Они все еще были пурпурно-голубыми, и их очень кололо. Что бы произошло, если бы Эрскин не вернулся обратно?
– Идти по этому следу было очень легко. И там я нашел место, где спрятались Чудища, чтобы наброситься на тебя. Они ничего не сделали для того, чтобы скрыть свои следы. По моему мнению, они боятся очень немногого и не считают нужным быть осторожными. Так я, наконец и достиг Оврага Ящериц...
Эрскин рассматривал кучку камней, набранных им из ручья, взвешивая их на ладони и раскладывая на две кучки. Обструганное древко копья он отложил в сторону.
– Народ Ящериц я встречал и раньше. В моей родной стране – или в стране, где мы находились, прежде чем нас прогнали оттуда трясущиеся горы, – была одна такая колония. Они однажды пришли толпой через пустыню с запада и устроили поселение в овраге в полудне пути от деревни моего народа. Нам было очень любопытно и мы часто наблюдали за ними издалека.
Под конец мы даже торговали – мы давали им кусочки металла в обмен на голубые камешки, вырытые ими из земли, – наши женщины любят носить ожерелья. Я не знаю, что я сказал им своим шипеньем, я просто думаю, что моя имитация так удивила их, что они позволили нам уйти.
Очень хорошо, что мы убрались из этого места со всей возможной скоростью. Ядовитые шарики – их величайшее оружие. Я видел, как они используют его против койотов и змей. Они хотят только одного – чтобы их оставили в покое.
– Но... но они... почти... почти люди... – Форс рассказал о жнецах и о жертве, которую они принесли ради защиты своего клана.
Эрскин выложил три камня одинакового цвета и размера.
– Можем ли мы тогда отрицать, что у них есть право на их овраг? Хотел бы я знать, могли бы и мы показать такую смелость? – Он занялся тонкими полосками шкуры кролика, сплетая их в сеть и оплетая ими каждый камень.
Озадаченный Форс следил за ним.
Прямо над их головой среди макушек деревьев был пробел, и, лежа на спине, горец мог видеть голубое небо и кусочек плывущего по небу белого облака. Но ветер этим утром был прохладен – лето уже кончалось. Он должен был как можно скорее вернуться в Айри...
Потом он вспомнил, что случилось со Звездной Сумкой, и его распухшие пальцы вонзились в подстилку. Возвращаться в горную крепость теперь было бесполезно. Когда Чудища уничтожили его доказательства, они уничтожили и его шанс вернуться обратно в клан. Не осталось ничего, кроме того, что Эрскин захватил для него из Долины Ящериц, – его ножа и меча.
– Хорошо!
Форс был слишком погружен в свои мысли, чтобы повернуть голову и посмотреть, что это вызвало такое восклицание у его товарища. Эрскину-то не о чем было беспокоиться. Он пойдет на юг и найдет свое племя и снова займет свое место среди своих...
– Теперь у нас будет пища, брат...
Форс нахмурившись оглянулся. Южанин стоял, высокий и прямой, и крутил над головой свое странное изобретение, которое казалось горцу совершенно бесполезным. Три камня в сетках из кроличьих шкур были присоединены к кожаным ремням, а три ремня связаны вместе одним центральным узлом. Этот узел Эрскин зажал между пальцев, а камни вращались по кругу. Испытав свое оружие, он рассмеялся, видя замешательство Форса.
– Мы будем продвигаться на юг, брат, а на равнине это будет действовать великолепно. Я тебе сейчас это продемонстрирую. Ага, вот и обед.
К костру подошла Люра, таща молодого поросенка. Она бросила свою ношу и с почти человеческим вздохом упала рядом со своей добычей, глядя, как Эрскин умело разделывал ее.
Форс поел жареной свинины и начал размышлять о том, была ли его участь на самом деле столь безнадежной, как он думал. Чудища были мертвы.
Он мог отлежаться, пока к нему не вернутся все силы, а потом вторично вернуться в город. И если он не будет там задерживаться, у него еще останется время добраться до Айри и привести туда экспедицию, прежде чем наступит зима. Он облизал с пальцев густой жир и начал строить планы.
Эрскин напевал мелодию с печальными нотками, которую Форс слышал от него на озере. Люра, мурлыкая, вылизывала свои лапы. Все вокруг было вполне мирно.
– Теперь перед нами задача, – сказал вдруг Эрскин, – где достать одежду для тебя...
– Она передо мной, – поправил его Форс сонно. – К несчастью, мой гардероб остался в овраге, чтобы забавлять этих ящериц. И как это ни странно, я не нахожу в себе ни малейшего желания снова предъявлять им свои права на одежду...
Эрскин затянул узлы на своем оружии из ремней и камней.
– Ты не прав, друг мой. Визит в Овраг Ящериц – если, конечно, держаться на безопасном расстоянии – может сослужить нам очень хорошую службу.
Форс сел.
– Каким образом?
– Там погибло пять Чудищ. А сколько их последовало за нами в Землю Взрыва?
Форс попытался вспомнить численность отряда, за которым он наблюдал.
Как велик он был? Сейчас он не мог точно сказать, но подозревал, что их было гораздо больше, чем пять. Это расстраивало все его планы. Если это на самом деле так, почему же они оставались здесь, так близко к краю Земли Взрыва? Его ноги уже достаточно окрепли, чтобы он смог пройти несколько миль, оставив за собой эту несчастную пустыню, находящуюся сейчас всего в полумиле позади них.
– Ты думаешь, что ящерицы смогли добавить кое-что к своим запасам?
Эрскин пожал плечами.
– Теперь, когда они предупреждены, наверное, уже добавили. Но добыча, которую они взяли, нужна и нам. Твой лук пропал, но наконечники для стрел были бы нам полезны...
– Так полезны, чтобы снова сунуться на их отравленные шипы?
– Может быть. – И Эрскин принялся допрашивать Форса, что из его снаряжения уничтожили Чудища.
– Все самое ценное для меня! – На Форса опять навалилось прежнее чувство беспомощности и непохожести на других. – Они на клочки разодрали Звездную Сумку и сожгли мои заметки. И, может...
– Остались наконечники стрел, – не отставал Эрскин. – Их не сожгли.
Поскольку он, казалось, всерьез решился на эту экспедицию, Форс начал подумывать, что у южанина была какая-то собственная цель. Сам же он не видел никакой причины для того, чтобы возвращаться в Овраг Ящериц. Он все еще внутренне сопротивлялся, когда они поднялись на вершину возвышенности, с которой Эрскин спустился, чтобы спасти его и Люру. Люра отказалась сопровождать их дальше края Земли Взрыва, и они оставили ее там. Она бегала взад и вперед, прижав уши и дергая хвостом. Таким образом она выражала свое несогласие со всем этим безумием.
