Ник Перумов - Посредник
– Кошмар, – кажется, носом хлюпает, – Трипак со шкафа упал!
В первый момент Светочка, опешив, даже не сообразила, что речь идет не о каком-то необычном способе заражения дурной болезнью, а об Илонином коте. Этого суперпородного придурка звали, по паспорту, Типперэри. Естественно, Виталий переименовал его при первой же встрече.
– Ну и что? У меня в детстве кот с седьмого этажа упал – и ничего.
– Ой, да он же такой породистый, они так падать не умеют!
– Что за чушь! Все коты должны уметь падать!
– Светик, приезжай скорей, сама посмотришь, он, кажется, сознание потерял! Я так волнуюсь! Вдруг он умрет? Юра меня придушит, я у него на Трипака две с половиной “штуки” баксов еле выпросила! Приезжай!
– Ладно, приеду. Только не сейчас, меня Виталий дома ждет.
– Светунчик, а когда? А вдруг он умрет?
– Я тебе перезвоню из дома. Как смогу – подъеду.
– А что же мне делать?
– Ну, не знаю. Вызови “скорую”, сделай искусственное дыхание.
– А вдруг у него позвоночник сломан? По телевизору сказали, что если сломан позвоночник, то трогать нельзя.
– Ну и не трогай. Все, пока, я уже приехала.
Виталий ждал. Правда, стоял в дверях. Господи, почаще бы вот так хорошо улыбался, не жизнь была бы, а сплошная лафа.
– Устал, Сиропчик?
Могла бы сказать, могла! По щеке погладила:
– Ну что ты, милый, если только самую капельку.
– Спать лучше не ложись, весь день сгноишь. Лучше попей кофейку. Там свежие круассаны из булочной принесли.
И говорит-то как ласково, котик-котик, бархатный животик. Кстати:
– Я к Илонке заеду, у нее кот со шкафа упал. Помирает.
– Этот кирпич ходячий? Ну и хрен с ним. Ладно, хочешь съездить – поезжай. Но к пяти должна быть дома. Я за тобой заеду, вручу награды командования.
– Ну, что ж я там, до вечера буду тусоваться? А какие награды?
– Молчок-зубы-на-крючок. Секрет. Кофе попей. Все. Уехал. Целуй сюда. – Подставил щеку – готовую рекламу лезвий “Жиллет” – и слинял. Ходи теперь целый день, ломай голову.
Светочка рассеянно разделась, побросав вещи как попало, поколебалась между дверью в спальню и кухней. Попробуем совершить волевой поступок: спать не пойдем. А последуемка мы совету шефа и заварим кофейку. Что такое? Почему это наша любимая чашка костяного фарфора такая тяжеленькая? Коробочка? А что внутри?
Расплываясь в улыбке все шире и шире, она набрала “радио” Виталия и скороговоркой выпалила:
– Я тебя целую-целую-целую-целую-целую! – и почти сразу дала отбой, успев услышать его довольное “хм!”.
На черном бархате в уютном гнездышке сдержанно посверкивало то самое, толстенькое, с несчетным количеством “брюликов” из салона “Рамина”.
Кот лежал в своей корзине, похожий на старую свалявшуюся шапку. Вокруг суетились врачи звериной “неотложки”. Очень хорошенькая медсестра за столом заполняла карточку. Илона стояла рядом с полными руками дипломов и паспортов на Трипака. А поскольку все эти важные документы по новой моде были уже вставлены в рамки и до этого висели на стене, со стороны могло показаться, что в квартире идет опись имущества. Светочке довольно скоро надоела вся эта суета. Она отправилась на кухню, приготовила кофе для врачей и корвалол для Илоны.
– …красно-затушеванный камео-перс… – бормотали из комнаты, – …нервный срыв на фоне гиподинамии… а вот ухо вы ему зря прокололи, милочка, котам уши беречь надо. Сережку выньте…
Ух, когда же это кончится!
Строгого вида врач, хрустя печеньем, прихлебывал кофе. Он смотрел прямо перед собой. То есть нет, он, оказывается, на Илонкины ноги пялится! Да, это понятно, таких ног, наверное, во всем Питере нет. Просто гипнотические какие-то ноги, длинный ровный шедевр природы с шелковой кожей. Второй в это время поддерживал светскую беседу: – Да, у этой породы вообще много проблем со здоровьем. Уроды, что поделаешь…
– Что значит – уроды? – быстро поинтересовалась Светочка, заметив бешеный взгляд Илоны.
– То и значит: отбирают потомство с врожденными пороками, более-менее жизнеспособное, и дальше скрещивают. Так и сфинксов получили. Ну, котов без шерсти.
– Бр-р-р, – Светочка поежилась, – а как же… моральные нормы, что ли?
– Вот-вот, этих котов как раз сейчас запрещать собираются. Там, за кордоном. В Англии, кстати, уже и бультерьеров нельзя держать…
– А у нас – хоть крокодила на поводке выгуливай! – хохотнул второй врач, оторвавшись от созерцания ног. – Вчера вызов был: два питона у мужика подрались.
– Ну? И как вы их разнимали?
– Да, повозились маленько. Приезжаем: хозяин синий от страха на лестнице в трусах сидит, глаза во-от такие. Мы говорим: чего нас-то позвал, звонил бы уж в зоопарк. А он говорит: звонил, они меня на… послали – сам завел, сам и разбирайся. А нам что? Нам бабки только плати. Взяли огнетушитель углекислотный. Пшикнули в квартиру. А он температуру страшно понижает. Ну, что… Иней там выпал, эти двое сразу успокоились, задремали. Они ж холоднокровные: тепло им – резвятся, холодно – спят. Они у мужика в ящике лежали, около батареи. А тут дом протапливать стали. Славка сказал, это самец и самка. Проснулись, решили, что брачный период начался, и давай…
– Девки теперь пойдут, мальчики… Разбогатеет мужик. – Это, видимо, и есть Славка. Расположился как дома, четвертую чашку кофе дует.
– Угу, если только сумеет этих гадов распутать. Мы уезжали, так клубком их и оставили.
Наконец-то. Начали собираться. Бумаг навыписывали! Во-первых, счет на 150 баксов за вызов и оказание неотложной помощи. Во-вторых, кучу рецептов. В-третьих, направление в реабилитационный центр. Это еще что такое?
– Это типа пансионата в Ольгине. Природа, воздух, упражнения всякие. Есть парные номера. Вашему котику очень бы порекомендовали.
– Что значит – парные?
– С дамой. С кошечкой то есть. Сто долларов в сутки.
– Ни хрена себе! Да сейчас девки в “Прибалтоне” меньше за ночь берут! – В Илоне взыграла профессиональная гордость.
– Эх, девушка, в “Прибалтоне” и порода не та! Вы на уколы сами возить будете или на дом вызывать?
– На дом, конечно. Буду я, как дура, через весь город с котом переться!
Интеллигентная у нас Илона. И животных любит. Только за врачами закрылась дверь, снова к своему невротику кинулась.
– Ах ты, маленький мой, как же ты так расшибся? Головка очень болит? Кушать хочешь? Сейчас мамочка тебе бульончика сделает… Полежи, кисонька, отдохни…
– Илона, да ему не лежать, его гонять надо. Веником по квартире. Слышала, врач сказал: гиподинамия. Двигаться ему надо.
– А разве эта гипо… не давление? Ух, валенок!
– Давление – это гипотония. – Да что ей объяснять! – Тебе сказали: вези кота в бордель, ну так и вези. Я тебе больше не нужна? Мне пора.
– Ой, Светунчик, подожди, пожалуйста, просто я так расстроилась – все из башки выскочило. Сядь посиди. Выпьешь чего-нибудь? – Это у нас из американских фильмов. Звучит шикарно. – Я о чем? Мы вчера с Юриком ездили в эту контору, помнишь, я тебе говорила? Это оздоровительный центр. Название улетное: что-то про кактусы и селедки. – Илона хохотнула, красиво закинув голову назад (известный трюк), вернулась в исходное положение, продолжала, распахнув глазищи: – Светик, эт-то боже-ественно!
Вот чем хороши ограниченные люди. Они моментально переключаются. Секунду назад она была – само страдание, и вот уже глазки вверх, рот приоткрыт – восторг небесный. Наверное, из таких должны получаться неплохие актрисы. При хорошем режиссере.
– Я тебя умоляю, не слезай с Виталика, пока он тебя туда не отведет!..
В каком это смысле: “не слезай”? Ну ты и выражаешься, подруга!
– Я вначале испугалась, что это что-то с наркотой, а Юрик говорит: дура, это просто гипноз!..
Не пойму, она похудела, что ли? Врать не буду, Илона баба эффектная, но сегодня особенно. Живая какая-то. А, просто еще не накрашенная и халат без выкрутасов. Есть у нее один специальный, с неожиданными карманчиками. Она его надевает обычно под вечер. Юра сразу наливается кровью, и если у них в этот момент гости, они могут считать себя свободными. Ладно, хватит болтать, пора домой, отдохну немножко, с Гарденом погуляю.
Светочка нетерпеливо побарабанила пальцами по столу. Настроение Илоны сделало еще один скачок. Расширившимися глазами она глядела на Светочкины руки, как будто увидела гремучую змею.
– Свету-улик… Ты его все-таки купи-ила…
Точно, в “Рамину” последний раз ездили вместе, и колечко обеим приглянулось. Правда, если у Светочки тогда, может, чуть ярче блеснули глаза – явный признак азарта, то Илона просто “крючками писала”, раза два мерила, обкудахтала весь салон, довела до белого каления продавщицу, но не купила. А Виталий, между прочим, молодчина: он же кольца самого не видел. Так, однажды мимо проезжали, Светочка обмолвилась: мол, вещицу славную здесь видела… И ведь заехал, сообразил, о чем речь. Хотелось бы думать, что это у нас от общности взглядов. Но наверняка есть и более прозаическое объяснение. Буду думать лучшее.
