Шарон Ли - Лови день
– Дело плохо, босс: тут пейзаж Беланзиума!
Он ухмыльнулся:
– Думаю, тебе нечего бояться. Тебе эта комната нравится?
– Ну еще бы – она великолепная! А твоя тоже такая?
– У всех комнаты разные, – мягко ответил он ей, решительно приказав себе не думать о том, в каком беспорядке должна находиться его собственная – если она вообще существует. – Я рад, что ты рада.
Он немного помолчал, а потом решил отклониться от метода Клонака.
– Мири?
– Угу.
– Можно я сделаю тебе подарок?
Ее брови чуть сдвинулись.
– Подарок? Зачем?
Вал Кон вздрогнул.
– Мне это доставит радость, – очень мягко сказал он. – Ты мне позволишь?
– Да.
– Спасибо, – очень серьезно проговорил он. – Посмотри на сиденье своего кресла. Ты видишь там книгу? Небольшая книга. И очень тонкая. В переплете, с бумажными страницами…
– Вот она! – Спустя секунду Мири неуверенно добавила: – Вал Кон? Она… она такая красивая! Ты уверен, что хочешь отдать ее мне?
Он протянул руку и остановил ее на волосок от ее почти спящего лица.
– Я желаю этого, – тихо сказал он, – всем моим сердцем. – Он помолчал. – А теперь послушай, и я расскажу тебе про эту книгу. Ты увидишь, что все ее страницы пустые, не считая первых четырех. На них я что-то тебе написал.
– Да.
– Хорошо. На первой странице написано «Спать», правильно?
– Да, – снова согласилась она.
– А на следующей, – продолжил он, – написано «Учиться», на третьей – «Успокоиться», а на четвертой – «Вернуться». Правильно?
– Совершенно правильно.
– Прекрасно. Теперь всякий раз, когда ты придешь в свою библиотеку, ты можешь сделать вот что: можешь посмотреть на эту книгу и выбрать, что ты будешь делать. Если ты выберешь сон, тебе достаточно просто открыть страницу, сосредоточиться на написанном на ней слове – и ты будешь спать. Если ты хочешь позволить своему мозгу просмотреть и усвоить события дня или если тебе надо решить какую-то определенную задачу, ты откроешь страницу с надписью «Учиться», сосредоточишься на этом слове – и твой разум будет готов к учебе. Если тебе станет неспокойно, ты можешь захотеть отправиться в свою библиотеку и посмотреть «Успокоиться». А если ты хочешь вернуться в мир за стенами твоей комнаты, тебе достаточно только обратить внимание на четвертую страницу – и ты проснешься.
Он подождал несколько мгновений, чтобы Мири успела все усвоить.
– Мири, пожалуйста, открой свой подарок на той странице, где я написал «Вернуться». Сосредоточься на ней…
Она вдруг вздохнула резче, а потом ее глаза открылись – и она улыбнулась Вал Кону – очень нежно. Он ответил улыбкой.
– Привет, Мири.
– Привет. – Она по-кошачьи потянулась, улыбнулась еще шире и, протянув руку, прикоснулась к шраму на его щеке. – Ты прекрасен.
Он выгнул бровь.
– Я счастлив, что тебе нравлюсь, – пробормотал он. – Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно. Может, этот фокус и не поможет мне разговаривать с фру Трелу, но если я каждый раз после прогулки туда и обратно буду чувствовать себя настолько спокойной, то у нас прогресс.
– Но это поможет тебе разговаривать с фру Трелу. Если ты этого пожелаешь, ты можешь пойти к себе в библиотеку и сосредоточиться на «Учиться» и «Спать». Тогда ты сможешь посвятить свое внимание пересмотру и осмыслению всего, что случилось – например, сегодня, – пока твое тело и разум будут отдыхать. И назавтра у тебя будет доступ ко всем сегодняшним сведениям, а не к путанице фактов, в которых ты не успела разобраться.
– Ну, как скажешь. – Она нахмурила брови. – А где ты научился этому фокусу?
Вал Кон вытянул ноги и устроился рядом с ней, положив голову на руку и глядя ей прямо в глаза.
– Это прием разведчиков. Меня научил человек по имени Клонак тер-Мьюлин, которого нанял мой дядя, чтобы он сделал Шана мастер-пилотом.
– Твой дядя нанял разведчика, чтобы учить твоего кузена водить корабли?
– О нет. Шан к тому времени уже много лет был пилотом! Ему просто нужна была подготовка, чтобы получить уровень мастера, и дядя Эр Том меньшим удовлетвориться не хотел. А что до того, чтобы нанять разведчика… – Он повел плечами. – Клонаку надо было, чтобы его подвезли. Моему дяде для его сына нужен был самый лучший учитель. Так что была заключена сделка.
– А этой «Радуге» он учил тебя просто в придачу?
– По доброте. Видишь ли, он был знаком с моим отцом, и мы с Шаном ему очень понравились. Под его руководством я стал тогда пилотом третьего класса. – Он нежно погладил Мири по Щеке. – Ты сделаешь для меня одну вещь?
– Постараюсь.
Он улыбнулся.
– Ты не можешь повторить это упражнение под моим наблюдением? И когда ты придешь в библиотеку, сосредоточиться на «Спать»? Прошедшие дни были для тебя слишком трудными. Мне очень жаль, что я не понял, насколько трудными, – тогда мы смогли бы справиться с этим быстрее. А завтра мы едем в город и покупаем одежду, что будет испытанием для всех нас…
Мири засмеялась и крепко прижалась губами к его губам. Он почувствовал, как ее пальцы нырнули в его шевелюру, и его кровь побежала быстрее. Когда она отстранилась, ее глаза продолжали смеяться.
– Ты точно хочешь, чтобы я заснула?
– Увы, – пробормотал он с полуулыбкой, выражавшей сожаление и восхищение.
– Тиран.
Но она перевернулась на спину и закрыла глаза. Очень скоро ритм ее дыхания сказал Вал Кону, что она заснула. И он сразу же последовал за ней.
«Исполнение долга»
Орбита Лиад
Присцилла сняла рубашку и аккуратно уложила ее на кровать, потом чувственно потянулась и наклонилась, чтобы снять сапожки. Следующим оказался мягкий ремень со сложной серебряной пряжкой, за ним – темно-синие брюки.
Освободившись от одежды, она снова потянулась и прошла через каюту первого помощника к широкому, обитому тканью креслу. Она свернулась в нем, словно кошка, – и мимолетно улыбнулась, вспомнив Даблина, а потом закрыла глаза и начала процесс, который стер с ее лица всякое выражение.
Процесс шел своим чередом: дыхание стало глубже, сердцебиение замедлилось, превратившись в далекие глухие удары, следовавшие с большими интервалами, словно прибой за дюнами. Температура тела понизилась на четыре градуса. Присцилла убедилась, что все функции стабилизировались и останутся постоянными до тех пор, пока весь организм не погибнет от голода или травмы. После этого она переключила внимание на свое внутреннее убежище, вознесла короткую молитву о своей безопасности во время столь трудного предприятия, открыла дверь между Собой и тем, что не было ее Я, – и вышла.
Звуки, ослепительные узоры, манящие ароматы – это было «Исполнение» со всем, что было в нем, внезапно воспринятое только через внутреннее чувство. Вот – Шан на мостике. Вот – Лина в салоне. Вот – Горди в офисе торговцев, Расти у комма, Кен Рик, Калипсо, Билли Джо, Вилт… Присцилла прикоснулась к каждому, порадовалась им – и отпустила.
«Исполнение» с его гомоном привычности и любви осталось позади, и она оказалась в одиночестве в шумном мире за пределами корабля. Она отмела крики незнакомцев, призвала образ нужной ей ауры и сосредоточилась на нем, расширяя свое сознание настолько, что ее Я почти целиком превратилось в сетку тончайших антенн, которые прислушивались, дрожали, простирались все дальше и дальше…
И в тот момент, когда ее Я утончилось почти до предела, когда нить, привязывавшая се к «Исполнению», к собственному телу, готова была порваться, она услышала/увидела/почувствовала нужную ей ауру.
Всего лишь едва заметный проблеск. Намек на нечто знакомое – едва различимый привкус кисловатой сладости…
Восприятие резко свернулось, и ее Я устремилось к замеченному проблеску, прямое в своем желании, целиком сосредоточенное на рисунке, все четче прорисовывавшемся в ее сознании. Она была настолько нацелена на контакт, что только в последнюю секунду заметила дополнительный узор, говоривший о защите, глубокой медитации.
На «Исполнении» ее тело громко вскрикнуло: восприятие и Я расширялись, грозя раствориться. Она отчаянно пыталась погасить экстрасенсорный удар, цеплялась за распадающуюся страховочную нить, рвалась обратно. Самосознание внутри пылающего узла Я превратилось в дрожащий комок боли – и успело в последнюю секунду тяжелым камнем упасть в тело.
Она снова вскрикнула от боли, расходящейся по нервам и жилам. Сердце билось с перебоями, легким не хватало воздуха, тело взмокло от пота. И ей было жарко, жарко, слишком жарко…
Прохлада.
– Шан! – Ее крик был не менее отчаянным, хотя он и был Целителем и прекрасно владел своим искусством. – Шан, нет!
Прохлада обволокла ее, забирая жар и поглощая мучительную боль. Присцилла обмякла в его объятиях и открылась полностью, позволяя ему умерить даже воспоминание о боли, так что она исчезла полностью. Ритм сердца выровнялся, дыхание успокоилось… Она вздохнула и отдалась течению, не думая ни о чем.
