Боб Шоу - Деревянные космолеты
– Милорд, вы очень добры. – Бериза поклонилась ниже, чем требовалось, и на ее лице показалась не то благодарная улыбка, не то усмешка.
«Неужели я изъясняюсь слишком высокопарно? – подумал он, глядя ей вслед. – Она что, смеется надо мной?»
Толлер с минуту размышлял над этим, а затем раздраженно щелкнул языком – что это он в самом деле, проблема-то пустяковая, разве мало у него настоящих забот?
Плацу за дворцом досталась роль летного поля – во-первых, он был укрыт со всех сторон, а во-вторых, это упрощало для короля Чаккела надзор за каждым нюансом сооружения небесных крепостей.
Они представляли собой деревянные цилиндры. Длина – двенадцать ярдов, диаметр поперечного сечения – четыре. Крепость взятого на вооружение образца состояла из трех секций – огромных барабанов; такие барабаны – части двух прототипов небесной цитадели – лежали на западном краю плаца, и гигантские шары, которым надлежало поднять секции в зону невесомости, уже принайтованные, ждали на спекшейся глине. Наземные бригады держали нижние отверстия шаров открытыми, и вентиляторы с ручным приводом нагнетали в них разогретый воздух. Такая технология, придуманная еще для Переселения, уменьшала риск повреждения льняного бодрюша газовыми горелками.
– И все-таки я считаю, что в небе тебе пока делать нечего, – сказал Завотл, когда они с Толлером пересекали плац. – Это форменное безумие. Одумайся! Даже сейчас еще не поздно назначить заместителя.
Толлер отрицательно качнул головой и положил руку ему на плечо.
– Спасибо, Илвен, приятно, когда о тебе заботятся. Но ты же понимаешь, тут я ничего не могу поделать. Матросы робеют, и от них вообще не будет толку, если они подумают, что мне тоже страшно.
– А разве не страшно?
– Мы с тобой уже побывали в зоне невесомости и знаем, что там к чему.
– Обстоятельства тогда были другие, – мрачно произнес Завотл. – Особенно во второй раз.
Толлер успокаивающе похлопал его по плечу.
– Твоя техника не подведет. Ставлю на это свою жизнь.
– Избавь меня, пожалуйста, от таких шуток.
Завотл, не сбавляя шага, свернул к группе своих подчиненных – техников, томящихся в ожидании старта. Едва началась постройка крепостей, Завотл доказал, что ему поистине нет цены, в чем очень скоро убедился и Чаккел, назначив его главным инженером. Толлеру это было только на руку – он освободился от многих забот и добился участия в первом полете. Сам же Завотл день ото дня все больше мрачнел, считая, что из-за него старый друг подвергнется неведомым опасностям.
Толлер устремил взор в небо, на огромный диск Мира, крадущийся к зениту, и снова на задворках сознания шевельнулась мысль, что ведь там, между двумя мирами, можно и сгинуть без следа. Он прислушался к своим чувствам: настоящего страха нет, зато налицо решимость избежать смерти и успешно выполнить задачу. Отчего же он не в силах позавидовать Толлеру Маракайну, творцу истории? Отчего гнетет душу мечта о судьбе простого обывателя, о спокойной жизни с Джесаллой? Неужели он и вправду фанатик войны, как давно почивший принц Леддравор? Не этим ли проще всего объяснить неуемное беспокойство, мучившее его последние годы?
Эти мысли только портили настроение, и Толлер выбросил их из головы. Весь день вокруг шести крепостных секций кипела работа: загружались и крепились припасы и снаряжение, устранялись последние неполадки в двигателях. Но сейчас люди уже разошлись, остались только бригады наземного обслуживания, и экипажи стояли возле своих необычных на вид кораблей. Заметив Толлера, некоторые из матросов и офицеров обменялись многозначительными взглядами – они знали, что в любую минуту могут получить сигнал к взлету, что им предстоит подъем на две с половиной тысячи миль. Среди них были взрослые мужчины, набравшиеся летного опыта еще во времена Переселения, что и послужило критерием отбора. Были и молодые парни с отличными физическими данными – их явно тревожили раздумья о ближайшем будущем. Сочувствуя им, Толлер старался выглядеть весело и беспечно, приближаясь к шеренге размеренно покачивающихся шаров.
– Все параметры ветра – как по заказу, так что не буду вас задерживать, – сообщил он, перекрывая голосом щелканье и урчание вентиляторов. – Я хочу сказать только одно. Вы уже слышали это много раз, но хуже не будет, если я повторю, ибо это очень важно. Вы должны быть всегда привязанными к кораблю и носить парашюты. Вот самые важные правила. Не забывайте их, и тогда в небе будет не опаснее, чем на земле. А теперь давайте приступим к выполнению миссии, которую возложил на нас Его Величество.
Заключительная фраза подействовала не так вдохновляюще, как ему бы хотелось, но в контексте самой необыкновенной войны за всю историю человеческой расы традиционная речь колкорронского вельможи звучала бы неуместно. В былые времена война так или иначе затрагивала всех, хотя бы страхом за родных и близких, – но сейчас основное население Верхнего Мира не ощущало никакой угрозы. Нереальная война, соперничество двух правителей – и лишь несколько гладиаторов брошены на арену. Точно кости жребия. Прыгающие кости. И все зависит от их мужества и выносливости да еще от живучести политической идеи. Как можно оправдывать и прославлять такое перед горсткой несчастных, которые нанимались на королевскую службу ради хорошего жалованья и спокойной жизни?
Толлер прошел к флагманскому кораблю и жестом велел пяти остальным пилотам следовать его примеру. Лететь он предпочел в средней секции крепости – по части воздухонепроницаемости она уступала двум торцевым, и ее экипаж нуждался в моральной поддержке. Чуть ниже верхнего края находилась временная палуба с наблюдательными постами и шкафами для различных припасов. В центре секции была установлена горелка времен Переселения, двадцать лет с лишним пролежавшая на складе. Ее главной деталью был цельный ствол браккового деревца; луковицеобразный комель служил резервуаром пикона, который под давлением воздуха поступал через клапан в камеру сгорания. На другом конце ствола аналогичный механизм регулировал подачу халвелла, и оба клапана перекрывались одним рычагом. Клапан для халвелла был чуть пошире – преобладание этого вещества в камере сгорания увеличивало продолжительность газового выброса.
Так как секция «лежала на боку», палубы стояли вертикально, и Толлеру пришлось откинуться на спинку кресла, чтобы взяться за рычаги горелки. Меч, который он даже не подумал снять, мешал чрезвычайно. Толлер подкачал воздуха в резервуар, затем дал сигнал старшему механику, что готов зажигать. Обслуга вентилятора остановила и отодвинула в сторону свою громоздкую машину с широким раструбом, и Толлер повернул рычаг кристаллоподачи. Примерно секунду длились шипение и рев – это соединялись горючие кристаллы, и струя раскаленного маглайна била в отверстую пасть шара. Удовлетворенный работой горелки, Толлер дал еще несколько струй покороче, чтобы не повредить лакированную ткань; огромный пузырь стал раздуваться и вскоре оторвался от земли. Обслуга подняла его еще выше с помощью четырех ускорительных стоек – главной особенности небесного корабля; на судах для обычных атмосферных полетов такие детали отсутствовали. Наполненный на три четверти шар оседал между стойками; лакированный лен ритмично вздувался и подрагивал, точно легкое великана.
Пока шар медленно «вставал», его обслуга перебралась на палубу и закрепила тросы, что тянулись от макушки шара, на палубных кнехтах; другие матросы осторожно ставили секцию вертикально. Как только они это сделали, уже ничто не удерживало корабль, кроме нескольких мужчин, сжимавших в руках швартовы. Остальные воздухоплаватели взобрались по скобам на палубу и заняли свои места.
Толлер удовлетворенно кивнул, поглядев на шеренгу кораблей и увидев, что ни один экипаж не замешкался. Одновременный взлет группы кораблей противоречил уставу, но Завотл доказывал, что очень многое будет зависеть от подъема тесным строем по точно рассчитанному курсу. Это позволит людям быстрее освоить технику и вскрыть неизвестные пока проблемы. На пробные подъемы нет времени, и летчикам придется учиться новому ремеслу у самого сурового наставника, никогда не прощающего ошибок.
Убедившись, что остальные пять капитанов готовы к взлету, Толлер помахал им рукой и выпустил большую порцию маглайна. Корабль оторвался от земли; шар усиливал рев топки словно огромный рупор. Едва горелка умолкла, руководитель старта дал команду, и швартовы упали на плац. Корабль пошел вверх, прямо в зенит, ибо стоял полный штиль и ничто не мешало ему двигаться точно вертикальным курсом. Толлер встал и посмотрел за борт на постепенно уменьшающийся плац. В одном из маленьких силуэтов он узнал Илвена Завотла и помахал ему. Завотл не ответил, но Толлер знал, что главный инженер видит его и страстно мечтает поменяться с ним местами.
